Текст: Василий Авченко
Фото: litrfest.ru
7-8 июня во Владивостоке проходит Фестиваль "Литература Тихоокеанской России", сокращенно - ЛиТР. По этому поводу мы попросили рассказать о том, что же это такое - дальневосточная русская литература, одного из ярких ее представителей, автора книг "Правый руль", "Глобус Владивостока", "Кристалл в прозрачной оправе" Василия Авченко.
Началось всё, как полагается, с Пушкина, который перед последней дуэлью конспектировал «Описание земли Камчатки» Степана Крашенинникова. Не успев съездить на крайний восток страны, он задал вектор. Спустя какое-то время до восточных пределов империи добрался на фрегате «Паллада» Гончаров, затем на каторжный Сахалин отправился Чехов… Стали расти местные кадры: Николай Матвеев-Амурский с «Уссурийскими рассказами», Владимир Арсеньев с «Дерсу Узала».
В 1930-х Дальний Восток, считавшийся передовой (как в мирном, так и в военном планах), стал по-настоящему модным. Довженко снимал здесь «Аэроград», Герасимов - «Комсомольск»; литераторы приезжали, чтобы написать о стройках социализма, бывших и будущих войнах, природе, коренных народах: «Мужество» Кетлинской, «На Востоке» Павленко, «Женьшень» Пришвина, «Патриоты» Диковского, «Последний из удэге»
, «Дикая собака Динго…» Фраермана. Не всем известно, что «Военная тайна» Гайдара была начата в Хабаровске и навеяна ожиданием войны с Японией. Был немалый поток писателей, попадавших в эти края не по своей воле (Варлам Шаламов, Николай Заболоцкий, Василий Ажаев…), но тоже вложивших кирпичи в общую стену «дальневосточного текста».
Следующая волна - шестидесятническо-романтическая. Тогда на золотых приисках Чукотки могли пересечься пути столь разных авторов, как Анатолий Гладилин и Олег Куваев. Приморье вдохновляло Бориса Можаева, Ивана Басаргина, Станислава Балабина на книги о первопереселенцах, таёжниках, удэгейцах, чжурчжэнях.
Перестройка и распад СССР сделали Дальний Восток еще более периферийным, чем это задано географией. Столичные писатели ездить сюда в «творческие командировки» перестали, местных уже никто не читал.
Как ни странно, о Владивостоке 90-х лучшие тексты созданы вообще не писателями. Имею в виду пособия «Организованная преступность Дальнего Востока…» (ДВГУ, 1998) юриста Виталия Номоконова и «Ремонт японского автомобиля» механика Сергея Корниенко (АСТ, 2001). Очень надеюсь, что в скором времени мы прочтем замечательную дебютную книгу Игоря Кротова «Чилима» о Владивостоке 90-х - лично мне ее давно не хватало.
Целые пласты литературной целины остаются неподнятыми. Взять хотя бы азиатское соседство. Здесь можно порекомендовать отличные книги японоведов Вадима Смоленского и Дмитрия Коваленина - соответственно «Записки гайдзина» («Геликон Плюс», 2005) и «Коро-Коро» («Эксмо», 2005) - но этого, конечно, мало.
В самые последние годы стало казаться, что период оглушенности проходит. Можно даже осторожно говорить о новой моде на Дальний Восток. Распечатал тему Евгений Гришковец, в бытность матросом ТОФ съевший собаку на острове Русском. А теперь мы видим, как в очередной раз экранизируется «Территория» Куваева (независимо от качества самого кино, это важный сигнал), в Магадане после четверти века молчания издается трехтомник Альберта Мифтахутдинова (и сметается с прилавка на книжном фестивале «Красная площадь»), а чуткий Алексей Иванов последовательно движется на восток, вслед за Уралом осваивая Сибирь. На дальневосточном материале пишутся новые большие книги. Литературное освоение территории продолжается. Впереди - много интересного.
Прошлое: воины и авантюристы
Многие авторы обращаются к дальневосточной истории.
В заглавном эссе сборника «Апология чукчей» (АСТ, 2013) Эдуард Лимонов восхищается чукчами - единственным народом, не побежденным русскими в бою. Сравнивая заполярных пассионариев с японскими ниндзя и монахами китайского Шаолиня, автор сожалеет о том, что у нас не снято фильмов о начале освоения Чукотки.
Бестселлером стала «Зимняя дорога» Леонида Юзефовича (Редакция Елены Шубиной, 2015) - документальный роман об одном из постскриптумов к Гражданской войне. 1923 год, Владивосток уже покинули последние белогвардейцы и интервенты, Дальневосточная республика влита в РСФСР… - а на севере нынешнего Хабаровского края и востоке Якутии разворачивается последняя битва между белым генералом Пепеляевым и красным анархистом Стродом. Глубина проработки материала, ювелирная взвешенность оценок и спокойная мудрость автора делают книгу не просто важной, но - неожиданно - остросовременной.
Еще одна документальная книга - «По следам Дерсу Узала» («Вече», 2016) нижегородского филолога Алексея Коровашко. В ней сообщается много нового и о реальном нанайце Дэрчу, и о его книжном двойнике Дерсу, и об Арсеньеве - друге первого и создателе второго. Книга Коровашко - одновременно литературоведческая, историческая и этнографическая, а фигура Дерсу предстает на ее страницах удивительно актуальной.
Андрей Геласимов в историческом романе «Роза ветров» («Городец», 2017) рассказал об Амурской экспедиции будущего адмирала Геннадия Невельского, который в середине XIX века доказал, что Сахалин - остров, установил судоходность устья Амура и основал там Николаевский пост. Автор обещает продолжение романа.
В «Повести о чучеле, Тигровой Шапке и Малом Париже» («Эксмо», 2017) дальневосточник Константин Дмитриенко также использует богатейший и почти не траченный ресурс прошлого, в том числе мифологическую составляющую. Книгу аттестуют как «мистический вестерн об истории золотого промысла на Дальнем Востоке».
Настоящее: рыбаки и машины
С современностью дело сложнее. Разрушение системы книгоиздания и книгораспространения больнее всего ударило именно по малозаселенным отдаленным регионам. Книг на Дальнем Востоке выходит немного. Такие подвижнические издательства, как владивостокский «Рубеж», выпускающий не только наследие русского Харбина, но и современников (назовем хотя бы безвременно ушедшего приамурского прозаика Владимира Илюшина и здравствующего на Сахалине Владимира Семенчика), или магаданский «Охотник», кажутся скорее исключениями. И вообще в нашей центростремительной стране нужно издаваться в Москве или Петербурге - иначе тебя просто не заметят ни читатели, ни критики.
Но, так или иначе, в последние годы непаханое дальневосточное поле потихоньку стали возделывать авторы с самыми различными пропиской, опытом и манерой.
Александр Кузнецов-Тулянин провел штормовые 90-е на Курилах, потом вернулся в Тулу. Его великолепный роман «Язычник» («Терра-Книжный клуб», 2006) - о Кунашире, море, рыбе, социальных и природных катаклизмах, человеке и его месте в мире. Хорошо бы переиздать «Язычника». А то и экранизировать?
Остросюжетный, не побоимся этого слова, роман москвича, филолога и геодезиста Виктора Ремизова «Воля вольная» (АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2015) - об охотниках и рыбаках с охотоморского побережья. «Русская литература… в больших долгах перед российскими пространствами и людьми, их населяющими», - сказал однажды Ремизов. Тайга и таежники, охота, икра… - всё это автор, отдающий упомянутые долги, отлично знает не понаслышке, что сегодня особенно ценно.
В отличие от Ремизова швейцарский прозаик Элеонора Фрай, роман которой «По дороге в Охотск» в 2015-м получил премию Швейцарской Конфедерации, смотрит на те же самые места не изнутри, а со стороны. Действие книги происходит не столько на Охотском море, сколько в душе героя. Но примечателен уже сам факт, что Фрай добралась до Охотска и написала о нем.
Михаил Тарковский, живущий на Енисее, написал на сибирско-дальневосточном материале повесть «Гостиница «Океан» и роман «Тойота-Креста». Праворульные японские автомобили здесь - код, помогающий постичь зауральское зазеркалье. «Живя в Москве, ничего нельзя понять о стране», - убежден Тарковский. В «Кресте», полностью изданной «Эксмо» в 2016-м, - летучее и очень ценное ощущение огромной страны от Балтики до Япономорья.
У прозаика, художника, спасительницы тюленей Лоры Белоиван, живущей в Тавричанке, что под Владивостоком, и шесть лет назад выпустившей «Чемоданный роман» об этом «городе моей мечты из него свалить», вышел сборник волшебных рассказов «Южнорусское Овчарово» («Гаятри/Livebook», 2017). Книгу относят к «магическому реализму», а под вымышленным топонимом прячется та самая Тавричанка.
Будущее: кошмары и катастрофы
В 2018-м в «Эксмо» вышла постапокалиптическая антиутопия Эдуарда Веркина с оригинальным названием «Остров Сахалин». После ракетного залпа очередного Кима и глобальной ядерной войны Россия и США уничтожены. Уцелела Япония, превратившая Сахалин в ад. «Мобильное бешенство», всеобщее озверение; из-за тектонических катаклизмов Сахалин прирастает к материку («Остров Крым» наоборот)… Как видим, на Дальнем Востоке есть простор не только для безальтернативной истории, но и для альтернативной геологии.