Текст: Ольга Разумихина
Споры по поводу того, каких авторов необходимо изучать в школе, а каких можно оставить «на откуп» немногочисленным ребятам, сдающим ЕГЭ по литературе, можно вести бесконечно. В 11 классе ученики в обязательном порядке обсуждают с учителем стихи таких поэтов Серебряного века, как А. А. Блок, А. А. Ахматова, М. И. Цветаева, С. А. Есенин, В. В. Маяковский, — и это замечательно! Но «за бортом» часто оказываются фигуры не менее значительные: Б. Л. Пастернак, О. Э. Мандельштам, а также герой нашего сегодняшнего материала — Николай Алексеевич Заболоцкий. Нынешний школьник из всего корпуса его произведений знает разве что «Некрасивую девочку» — стихотворение, не лишённое прелести, но не дающее представления о всех гранях таланта своего автора.
Тем временем Заболоцкий был поэтом крайне самобытным: начав с нарочито нескладной, абсурдистской лирики, в последние годы он создал ряд кристально ясных — и настолько же сильных работ: о молодости и зрелости, упадке и созидании, внутреннем разладе — и тяге к гармонии со вселенной. Иными словами, творческий путь Николая Алексеевича оказался похож на искания Пастернака, который, начиная как футурист, шокировал читателя нагромождениями ярких образов, например:
- Как бронзовой золой жаровень,
- Жуками сыплет сонный сад.
- Со мной, с моей свечою вровень
- Миры расцветшие висят…
- (цитата из стихотворения Б. Л. Пастернака «Как бронзовой золой жаровень...», 1912)
Однако к концу жизни Пастернак внезапно оказался одним из самых «понятных» авторов середины XX века. В этом можно убедиться, взяв в руки роман «Доктор Живаго» и выбрав наугад любое из стихотворений, якобы написанных вымышленным доктором-интеллигентом, но на самом деле созданных, конечно, Борисом Леонидовичем. Уже сами названия этих работ — «Зимняя ночь», «Март», «Август», «Бабье лето» — предвосхищают лёгкость слога и прозрачность смысла (что нисколько не отменяет глубины написанного).
Также между Б. Л. Пастернаком и Н. А. Заболоцким есть и другая, куда более трагичная взаимосвязь: оба этих автора подверглись травле. Пастернака, как мы уже знаем, вынудили отказаться от Нобелевской премии по литературе; Николай Алексеевич же был осуждён за «антисоветскую пропаганду» и приговорён к пяти годам лагерей. К счастью, это тяжелейшее испытание не сломило дух Заболоцкого, и он продолжил писать; но обо всём по порядку.
Становление автора
Н. А. Заболоцкий был единственным ребёнком в семье агронома и сельской учительницы. Он появился на свет в Казанской области и до семи лет наслаждался привольной жизнью на природе, наблюдая за растениями и птицами. Думается, мир, открывавшийся за воротами дома, привлекал Колю ещё и потому, что родители часто ссорились. Как бы ты ни любил папу с мамой, когда дома война — волей-неволей убежишь куда подальше.
Потом Алексей Агафонович Заболоцкий, прежде служивший управляющим на ферме, был вынужден переехать на сто с лишним километров севернее. Так семья оказалась в селе Сернур в Вятской губернии, — и это местечко, где будущий классик ходил в школу и сочинял первые стихи для рукописной газеты, простым никак не назовёшь. Дело было в том, что наравне с православными христианами местность, где поселились Заболоцкие, населяли марийцы — по расхожему выражению, «последние язычники Европы». Этот финно-угорский народ почитает не менее 70 богов, и все они так или иначе связаны с силами природы. И большинство религиозных обрядов язычники проводили именно в Сернуре! Так, в начале ХХ в. краевед М. Н. Антемир в одной из работ, посвящённых миру марийцев, записал: «Сернур известен <...> как своего рода Иерусалим для марийского мира».
Очевидно, именно эти детские впечатления — сначала беззаботная жизнь на природе, потом погружение в среду, где уживались две совершенно разные культуры, — и повлияли на творческий метод Заболоцкого. Но не стоит недооценивать и благотворное влияние родителей: что бы папа с мамой в сердцах друг другу ни высказывали, сына они любили — и привили ему любовь к русской литературе. С начальной школы будущий классик читал всё, что попадётся под руку, — в том числе стихи Блока, Белого, Ахматовой и Гумилёва, которые произвели на него большое впечатление. Так что юному Заболоцкому не составило труда поступить в Москву на историко-филологический факультет, а потом переехать в Петербург, где Николай учился в Пединституте.
Начало литературной деятельности
Как поэт Н. А. Заболоцкий впервые заявил о себе в 1926 году. Вернувшись из армии, он стал одним из основоположников творческой мастерской «ОБЭРИУ» (Объединение реального искусства), куда входили также Хармс, Введенский и многие другие, — одной из самых нестандартных писательских группировок начала ХХ в. Их абсурдистские стихи не встречали понимания у критиков, ведь в это время уже господствовал соцреализм: считалось, что произведения искусства должны быть просты и понятны — и было бы очень хорошо, если бы они ещё воспевали величие нового государственного строя. С этой точки зрения первый сборник автора — «Столбцы» (1929) — конечно, оказался не оценённым по достоинствам. Сами посудите:
- Колотушка тук-тук-тук,
- Спит животное Паук,
- Спит Корова, Муха спит,
- Над землёй луна висит.
- Над землёй большая плошка
- Опрокинутой воды.
- Спит растение Картошка.
- Засыпай скорей и ты!
- (отрывок из стихотворения «Меркнут знаки зодиака», 1929)
Критики недоумевали: что это — неприкрытое издевательство? Не может же юный автор не замечать, какие значительные события одно за другим происходят в СССР и других странах? Допустим, призывать к мировой революции вслух желательно, но не обязательно, — но вовсе игнорировать происходящее?
Как бы в ответ на такие претензии Н. А. Заболоцкий написал поэму «Торжество земледелия» (1931), произведение не менее чудаковатое и насмешливое. Главные герои этого лироэпического полотна — солдат, ратующий за технический прогресс и автоматизацию труда и разоблачающий крестьянские суеверия, — и, внезапно, старый конь, который устал ходить под плугом. Люди и животные в этой поэме рассуждают о жизни и смерти, смысле бытия, связи поколений — и приходят к выводу, что если бы не строительство «колхозов-городов», то и крестьяне, и их четвероногие помощники так и оставались бы рабами, судьба которых — всю жизнь трудиться в поте лица. Поэма заканчивается сценой похорон сохи — сельскохозяйственного орудия, которое раньше было в дому у каждого крестьянина; но теперь на смену сохе пришёл трактор:
- Когда собрание животных
- Победу славило земли,
- Крестьяне житниц плодородных
- Своё имущество несли.
- Одни, огромны, бородаты,
- Приносят сохи и лопаты,
- Другие вынесли на свет
- Мотыги сотен тысяч лет.
- Как будто груда черепов,
- Растёт гора орудий пыток.
- И тракторист считал, суров,
- Труда столетнего убыток.
Увы, публикация подобных «контрреволюционых» — пусть уже не по содержанию, но по форме — стихов привела к тому, что Н. А. Заболоцкий оказался под пристальным надзором властей, а спустя семь лет после публикации «Торжества земледелия» его обвинили в антисоветской пропаганде и приговорили к пяти годам лагерей: с 1939 по 1943 год классик отбывал срок на востоке СССР, в Комсомольске-на-Амуре.
К счастью, Заболоцкий не только выстоял под пытками и выжил в ужасных условиях, но и сумел вернуться к литературному творчеству. Очевидно, желание работать над текстами было одним из сильнейших — и во многом именно оно помогло Николаю Алексеевичу не сдаться. Не случайно всегда сдержанный, спокойный Заболоцкий, не любивший рассказывать о лагере даже близким, нет-нет да и вспоминал такой эпизод:
- …Серый строй заключённых, в котором стоял и он, истощённый, не знающий, протянет ли ещё день-другой. Начальник конвоя в упругих ремнях, ретиво рапортующий самому начальнику лагеря. И вдруг небрежная реплика того, кто принимал смотр, для кого их жизни были не дороже, чем пыль под сапогами:
- — Ну, как там Заболоцкий — стихи пишет?
- — Никак нет. Говорит: больше никогда в жизни писать не будет.
- — Ну то-то…
- (Цитата из книги В. Ф. Михайлова «Заболоцкий. Иволга, леса отшельница», серия ЖЗЛ)
Новые словеса
Но вот Заболоцкий отбыл срок в лагере — и вернулся к мирной жизни. Переехал в Москву и закончил художественный перевод «Слова о полку Игореве» с древнерусского на современный. Да-да, того самого перевода, который сейчас проходят в девятом классе и который начинается словами:
- Не пора ль нам, братия, начать
- О походе Игоревом слово,
- Чтоб старинной речью рассказать
- Про деянья князя удалого?
Но впереди оставалось самое трудное: вернуться к собственно литературному творчеству — после того, как Заболоцкому восемь лет запрещали писать. И классик это сделал. Вот только его новые стихи оказались совсем другими, нежели абсурдистские строки периода ОБЭРИУ. В них зазвучала, пожалуй, тютчевская интонация. Помните, когда мы обсуждали стихи Ф. И. Тютчева, то пришли к выводу, что главная боль этого автора — осознание, что человек никогда не сможет сосуществовать в гармонии с природой?
- Невозмутимый строй во всем,
- Созвучье полное в природе, —
- Лишь в нашей призрачной свободе
- Разлад мы с нею сознаём.
- Откуда, как разлад возник?
- И отчего же в общем хоре
- Душа не то поёт, что море,
- И ропщет мыслящий тростник?
- (Отрывок из стихотворения Ф. И. Тютчева «Певучесть есть в морских волнах...», 1865)
Однако, во многом наследуя Тютчеву, Заболоцкий смотрит на мир куда более оптимистично. Лирический герой Николая Алексеевича уверен: конечно, полной гармонии с природой достичь невозможно, — но, с другой стороны, всё взаимосвязано со всем, и это даёт надежду. Наиболее явно эта мысль прослеживается в следующем стихотворении:
- Когда вдали угаснет свет дневной
- И в чёрной мгле, склоняющейся к хатам,
- Всё небо заиграет надо мной,
- Как колоссальный движущийся атом, —
- В который раз томит меня мечта,
- Что где-то там, в другом углу вселенной,
- Такой же сад, и та же темнота,
- И те же звёзды в красоте нетленной.
- И может быть, какой-нибудь поэт
- Стоит в саду и думает с тоскою,
- Зачем его я на исходе лет
- Своей мечтой туманной беспокою.
- 1948
В стихах Заболоцкого — удивительно, но не юного, а вернувшегося из лагеря — вообще много такой почти детской лёгкости, даже наивности, а ещё доброты и нежности. Возможно, потому-то стихотворение «Некрасивая девочка» (1955) и стало одним из самых популярных произведений Николая Алексеевича. Лирический герой переживает, как сложится жизнь незнакомой ему малышки, нескладно сложенной, но как никто умеющей радоваться за ближних, и это — квинтэссенция тепла, участия и сострадания.
В галерее Заболоцкого ещё много трогательных портретов. Это и женщина, которая боится скрипнуть половицей, лишь бы не мешать работать мужу-писателю («Жена», 1948); и девочка Маруся, которая хочет вслед за петухами и гусями улететь прочь из дома, где отец выпивает, а мама вся в домашних хлопотах («Городок», 1958); и наконец, двое уже немолодых влюблённых — и шофёр, наблюдающий за ними из такси («Последняя любовь», 1957).
И всё-таки, как Николаю Алексеевичу удалось пронести через всю жизнь такую трепетную любовь к человеческому роду — после всех испытаний, которые выпали на его долю, а также на долю его семьи (у арестованного поэта оставались шестилетний сын и годовалая дочь?).
Простой и честный ответ на этот вопрос тоже можно найти в творчестве Заболоцкого — в стихотворении, где лирический герой обращается не только к окружающим, но и, очевидно, к самому себе:
- Не позволяй душе лениться!
- Чтоб в ступе воду не толочь,
- Душа обязана трудиться
- И день и ночь, и день и ночь!
- Гони её от дома к дому,
- Тащи с этапа на этап,
- По пустырю, по бурелому
- Через сугроб, через ухаб! <...>
- Коль дать ей вздумаешь поблажку,
- Освобождая от работ,
- Она последнюю рубашку
- С тебя без жалости сорвёт.
- А ты хватай её за плечи,
- Учи и мучай дотемна,
- Чтоб жить с тобой по-человечьи
- Училась заново она.
- Она рабыня и царица,
- Она работница и дочь,
- Она обязана трудиться
- И день и ночь, и день и ночь!
- 1957