Текст: Ольга Разумихина
Фёдор Иванович Тютчев — ещё одна крайне интересная и противоречивая фигура (хотя есть ли среди русских классиков другие?). Парадоксальность эта — в том, что Тютчев никогда не считал себя «профессиональным» поэтом. Хотя писал он много, долго и упорно и даже в последние дни жизни, уже тяжело больной, надиктовывал дочери рифмованные строки — политическая карьера и, будем честны, хитросплетения личной жизни всегда занимали его куда больше, чем публикация в литературных журналах или дебаты с собратьями по перу. Так, записав стихотворение, он часто забывал листок в столе и находил его спустя несколько месяцев (если вообще находил). Вот что подметил, рассуждая о характере Тютчева, филолог-русист А. Л. Осповат:
Течение русской литературы подчиняется цикличности: эпоха прозы, эпоха поэзии, эпоха прозы <...> и так далее. Это с целым рядом исключений более-менее можно считать законом. Тютчев начинал в эпоху поэзии. 1830–1840-е годы – это эпоха прозы, когда после смерти Лермонтова Белинский пишет, что любая средняя проза гораздо лучше любой хорошей поэзии. <...> Тютчев в этот момент делает очень важный биографический жест, почти незамеченный. С ним беседует один из русских, оказавшихся в Мюнхене. И в журнале «Ойропа», публикуя свой материал, этот русский пишет: «В частности, с Шеллингом общался русский поэт Тютчев». Высказывание «русский поэт» — это Тютчева привело в какую-то такую немереную ажитацию. И он устроил скандал. Он не считал себя русским поэтом. Не в том дело, что русским, а вообще поэтом. Он считал себя дилетантом.
В чём причина такого подхода? Был ли Тютчев солидарен с Белинским — и считал, что поэзия в его век вряд ли кому-то будет интересна? Или же, отказываясь от звания поэта, как бы «предупреждал» нападки критиков: мол, вы меня, конечно, ругайте, но я же сразу сказал, что я не поэт? Или просто он не любил и не ценил собственные творческие порывы так, как ценил их тот же Фет, и считал сочинительство — не вообще, а для себя — всего лишь увлечением?
Но если так, тогда почему Тютчев, ещё будучи юношей, с таким рвением учил древнегреческую и древнеримскую поэзию, переводил оды Горация, а потом поступил в Московский университет на словесное отделение? Почему каждой женщине, в которую влюблялся (а таких роковых встреч в его жизни было о-о-очень много), посвящал проникновенные стихи? Почему в конце 1840-х гг. вступил в кружок Белинского и с энтузиазмом беседовал с Тургеневым, Некрасовым, Гончаровым?
Краткая биография
По роду занятий Ф. И. Тютчев был дипломатом — совсем как А. С. Грибоедов, автор комедии «Горе от ума». Но если последний прослужил недолго и, к большому сожалению, погиб в расцвете лет при разгроме российского посольства в Тегеране, то Фёдору Ивановичу повезло больше. В 1821 году — то есть уже в 18 лет — он, поступив в Государственную коллегию иностранных дел, отправился в качестве дипломата в Германию: там он вёл политическую разведку, знакомясь на приёмах и балах с влиятельными людьми и разузнавая, что они думают о тех или иных событиях в России. Служба его шла не сказать чтобы очень гладко; иногда начальство относилось к нему предвзято, а иногда и сам Тютчев не отличался обязательностью. Так, в 1839 г. он самовольно покинул пост и «отлучился» в Швейцарию, чтобы обвенчаться со второй супругой — Эрнестиной Дёрнберг, за что был лишён почётного звания камергера и, в общем-то, остался без работы.
Окончательно вернулся в Россию Тютчев, впрочем, лишь спустя двадцать с лишним лет — в 1844 году. Здесь его назначили старшим цензором в Министерстве иностранных дел. Другими словами, он решал, что можно переводить и публиковать в России, а что — не стоит. Да-да, именно он добился того, чтобы отечественный читатель наконец познакомился с «Собором Парижской Богоматери», «Тремя мушкетёрами» и «Приключениями Оливера Твиста».
И всё же Федора Ивановича Тютчева запомнили не как политика, цензора или светского льва, а как поэта. И, надо сказать, совершенно справедливо: стихи у него прекрасные — хотя и, как замечали многие критики, слишком уж депрессивные.
Мысль изречённая есть ложь
Одно из самых знаменитых стихотворений Тютчева называется «Silentium!», в переводе с латыни — «Молчание!» (1830). Вот оно:
- Молчи, скрывайся и таи
- И чувства и мечты свои —
- Пускай в душевной глубине
- Встают и заходят оне
- Безмолвно, как звезды в ночи, —
- Любуйся ими — и молчи.
- Как сердцу высказать себя?
- Другому как понять тебя?
- Поймёт ли он, чем ты живёшь?
- Мысль изречённая есть ложь.
- Взрывая, возмутишь ключи, —
- Питайся ими — и молчи.
- Лишь жить в себе самом умей —
- Есть целый мир в душе твоей
- Таинственно-волшебных дум;
- Их оглушит наружный шум,
- Дневные разгонят лучи, —
- Внимай их пенью — и молчи!..
Несмотря на обилие «книжных» слов («безмолвно», «изречённая», «возмутишь» — не в смысле «разозлишь», а скорее «разбудишь», «разбередишь»), эпитетов и метафор, мысль лирического героя, в принципе, понятна. Не мечтай о взаимопонимании. Нет в мире истинной любви и дружбы — и не потому, что люди плохие, а потому, что душевное родство невозможно в принципе.
Это стихотворение можно было бы счесть чем-то вроде насмешки или пародии, но не будем торопиться с выводами и прочтём ещё один текст Тютчева, не менее знаменитый, — «Певучесть есть в морских волнах...» (1865). Это стихотворение предварено эпиграфом «Est in arundineis modulatio musica ripis», что (опять же в переводе с латыни) означает: «Есть музыкальная стройность в прибрежных тростниках».
- Певучесть есть в морских волнах,
- Гармония в стихийных спорах,
- И стройный мусикийский шорох
- Струится в зыбких камышах.
- Невозмутимый строй во всём,
- Созвучье полное в природе, —
- Лишь в нашей призрачной свободе
- Разлад мы с нею сознаём.
- Откуда, как разлад возник?
- И отчего же в общем хоре
- Душа не то поёт, что море,
- И ропщет мыслящий тростник?
- И от земли до крайних звезд
- Всё безответен и поныне
- Глас вопиющего в пустыне,
- Души отчаянной протест?
Удивительно: та же самая мысль, но ещё более глобальная! Теперь, оказывается, человек — существо, которое не может не то что построить гармоничные отношения с ближним, но также и уютно «обустроиться» на земле. Каждый из нас, утверждает лирический герой Тютчева, всю жизнь ищет гармонии, любви, надежды — но никогда этого не достигнет. Хорошо было бы родиться каким-нибудь зверьком или даже «прибрежным камышом», ведь животные и растения не бьются над неразрешимыми философскими вопросами… Так что же, родиться человеком — это вовсе не щедрый дар, а, напротив, кара небес? Герой напрямую такого не говорит, но с каждой строфой всё больше склоняется к этому варианту.
Из-за подобных настроений, присущих большинству стихотворений Тютчева, советские литературоведы обвиняли его в «тотальном отрицании». Так что в СССР, где каждый гражданин должен был стремиться к светлому будущему, его поэзию, мягко говоря, не любили. И, хотя времена изменились и Тютчева сейчас читают больше, томик стихов Фёдора Ивановича — не та книга, к которой хочется обратиться в трудные минуты жизни.
Главную тютчевскую тенденцию — во всём видеть обречённость, бессмысленность — метко охарактеризовал современный литературовед Д. Л. Быков в статье «Вместо жизни»:
Отчаяние человека убеждённого, одаренного и деятельного, рано или поздно обречённого опустить руки, — вот ещё одна подспудная тютчевская тема, тема его политической лирики, о которой надо бы сказать особо. В России вообще очень мало поэтов, у которых бы эта политическая лирика в самом деле наличествовала: говорю сейчас, конечно, не о поденщине, не о маяковских «агитезах» (были среди них и вполне искренние, в основном ранние <...>), <...> не о рифмованной газетной публицистике, а о поэзии подлинной, серьёзной, для себя.
Пушкин главным образом размышляет над историей, ища оправдания зверствам и не находя, хоть и любуясь порой масштабом битв и злодейством злодеев; Некрасов <...> надрывно сострадает несчастным и проклинает себя за малодушие; да вот и все, пожалуй. <...> Тютчев — единственный, у кого политической лирики больше, чем любовной; и стихи все исповедальные, горькие, трагические, в большинстве своём не рассчитанные на публичное чтение. Политика была для него такой же страстью, как и поэзия, и философия, и влюблённость; за несколько часов до смерти, очнувшись от забытья, он спросил: «Какие последние политические известия?» <...> Но и политика приобретает у него то же экзистенциальное, трагическое измерение — поскольку речь идёт опять-таки о тщете, о бессмысленности любых усилий: «Ты долго ль будешь за туманом скрываться, Русская звезда, / Или оптическим обманом ты распылишься навсегда?»
В доказательство этой мысли Д. Л. Быков приводит ещё одно стихотворение Тютчева — менее известное, но на редкость показательное, называется «Два голоса»:
- 1
- Мужайтесь, о братья, боритесь прилежно,
- Хоть бой и неравен, борьба безнадежна,
- Над вами светила молчат в вышине,
- Под вами могилы — молчат и оне.
- Пусть в горнем Олимпе блаженствуют боги —
- Бессмертье их чуждо труда и тревоги,
- Тревога и труд лишь для смертных сердец:
- Для них нет победы — для них есть конец.
- 2
- Мужайтесь, боритесь, о храбрые други,
- Как бой ни жесток, ни упорна борьба,
- Над вами безмолвные звездные круги,
- Под вами немые, глухие гроба.
- Пускай олимпийцы завистливым оком
- Глядят на борьбу непреклонных сердец:
- Кто, ратуя, пал, побежденный лишь роком,
- Тот вырвал из рук их победный венец.
О чём это? О каком-то конкретном историческом событии? Нет, о жизни — в самом широком понимании этого слова. Каждый день мы боремся с искушениями, унынием, с непониманием окружающих и самими собой. Победителем из этого сражения не выйдет никто, но и опускать руки нельзя.
Даже в любовной поэзии, подмечает всё тот же Быков, лирический герой Тютчева не позволяет себе оптимизма. Так, стихотворение «О, как убийственно мы любим!» написано от лица человека, который измучил свою любимую подозрениями, претензиями, невниманием. Вот отрывок из этого произведения:
- О, как убийственно мы любим,
- Как в буйной слепоте страстей
- Мы то всего вернее губим,
- Что сердцу нашему милей!
- Давно ль, гордясь своей победой,
- Ты говорил: она моя…
- Год не прошел — спроси и сведай,
- Что уцелело от нея?
- Куда ланит девались розы,
- Улыбка уст и блеск очей?
- Все опалили, выжгли слёзы
- Горючей влагою своей. <...>
- Судьбы ужасным приговором
- Твоя любовь для ней была,
- И незаслуженным позором
- На жизнь её она легла! <...>
Конечно, у Тютчева есть и более оптимистичные стихотворения, такие как «Я встретил вас — и всё былое» (переосмысление знаменитого произведения А. С. Пушкина «Я помню чудное мгновенье...»), «Полдень» или хотя бы знаменитое «Есть в осени первоначальной...». Наверное, потому-то именно эти произведения проходят в школе. Программа по литературе и так не слишком оптимистична, а у 10-го класса — тем более: чего стоит только «Гроза» Островского или «Преступление и наказание» Достоевского. Так зачем же лишний раз расстраивать бедного школьника?
