Текст: Ольга Лапенкова
Как правило, прежде чем сочинить стихотворение, поэт не задумывается, каким размером он будет писать, какую рифму и рифмовку использует. И хотя мы немало говорили о том, что стихотворный размер, а также количество строф и другие внешние признаки многое значат для смысла произведения (они могут сделать его более лёгким или, наоборот, вдумчивым), форму будущего шедевра автор выбирает с помощью интуиции, а не математических расчётов.
Но из любого правила есть исключение, не правда ли? В литературе существуют так называемые стихотворные формы, которые требуют от поэта серьёзной подготовки. Какие-то из этих форм (например, стансы) менее требовательны, какие-то (хайку или рубаи) — более. Но, так или иначе, чтобы выполнить все условия, автор должен стать в какой-то степени математиком и внимательно проследить за количеством и длиной строк, а также за способом рифмовки.
Однако не стоит думать, что создание и чтение таких произведений — всего лишь игра. Наоборот: за каждой формой тянется особенный шлейф ассоциаций. Например, стансы и рубаи чаще всего «отвечают» за философскую лирику, сонеты — за любовную, а вот ирландские лимерики и современные пирожки сочиняются забавы ради. Впрочем, для понимания некоторых шуток требуется недюжинная эрудиция.
Давайте посмотрим, как устроены самые популярные стихотворные формы.
Стансы
Стансы — форма, которая появилась в средневековой Франции. Стансы похожи на обычные стихотворения, но с одним отличием: в рамках этой формы каждая строфа (четверостишие, восьмистишие и т. д.) должна быть абсолютно законченной. И речь не только о знаках препинания — понятно, что в конце строфы автор должен поставить точку или любой другой знак конца предложения, — но и о смысле. По сути, стансы — это текст, который состоит из нескольких мини-стихотворений, которые могут существовать и отдельно от остальных.
Вот какие стансы написал, например, Е. А. Баратынский:
- Судьбой наложенные цепи
- Упали с рук моих, и вновь
- Я вижу вас, родные степи,
- Моя начальная любовь. <...>
- Я твой, родимая дуброва!
- Но от насильственных судьбин
- Молить хранительного крова
- К тебе пришёл я не один.
- Привёл под сень твою святую
- Я соучастницу в мольбах:
- Мою супругу молодую
- С младенцем тихим на руках.
- Пускай, пускай в глуши смиренной,
- С ней, милой, быт мой утая,
- Других урочищей вселенной
- Не буду помнить бытия.
- Пускай, о свете не тоскуя,
- Предав забвению людей,
- Кумиры сердца сберегу я
- Одни, одни в любви моей.
Это стихотворение датируется 1827 годом, но стансы писали не только в XIX веке. Процитируем созданное в той же форме стихотворение И. А. Бродского, посвящённое любимому городу поэта — Санкт-Петербургу:
- Ни страны, ни погоста
- не хочу выбирать.
- На Васильевский остров
- я приду умирать.
- Твой фасад тёмно-синий
- я впотьмах не найду,
- между выцветших линий
- на асфальт упаду.
- И душа, неустанно
- поспешая во тьму,
- промелькнёт над мостами
- в петроградском дыму,
- и апрельская морось,
- над затылком снежок,
- и услышу я голос:
- — До свиданья, дружок.
- И увижу две жизни
- далеко за рекой,
- к равнодушной отчизне
- прижимаясь щекой, —
- словно девочки-сёстры
- из непрожитых лет,
- выбегая на остров,
- машут мальчику вслед.
Внимательный читатель подметит, что в каждой строфе раскрывается новая тема. Если первое восьмистишие — это своего рода завещание, то второе — мистическая картина: прощание души со всем, что ей было дорого. В заключительной же строфе лирический герой рассуждает о несбывшихся надеждах. «Две жизни» — это, судя по всему, та, которую он прожил, и та, где всё могло сложиться иначе.
Таким образом, эта необычная форма отлично подходит для философской лирики.
Сонет
Сонет — ещё одна форма, которая пришла к нам из средневековой Европы; в отличие от стансов, она очень и очень требовательна к тому, кто на неё покусился.
Классические сонеты «складываются» из нескольких строф. Это могут быть три четверостишия и двустишие, а могут — два четверостишия и два трёхстишия.
Также в классическом сонете нужно определённым образом рифмовать строки. Так, в английской «версии» сонета в четверостишиях используют перекрёстную рифмовку, а в заключительном двустишии, соответственно, парную. Посмотрим, как это выглядит у У. Шекспира, с именем которого обычно и ассоциируется слово «сонет»:
- Мы вянем быстро — так же, как растём.
- Растём в потомках, в новом урожае.
- Избыток сил в наследнике твоём
- Считай своим, с годами остывая.
- Вот мудрости и красоты закон.
- А без него царили бы на свете
- Безумье, старость до конца времён,
- И мир исчез бы в шесть десятилетий.
- Пусть тот, кто жизни и земле не мил, —
- Безликий, грубый, — гибнет невозвратно.
- А ты дары такие получил,
- Что возвратить их можешь многократно.
- Ты вырезан искусно, как печать,
- Чтобы векам свой оттиск передать.
Но существует и французский вариант сонета, где первая и вторая строфы как будто «перебрасываются» рифмами — и то же самое происходит в третьей и четвёртой строфах. Так писал ещё один классик мировой литературы — Ф. Петрарка:
- Я пел, теперь я плачу, но едва ли
- Так сладостны бывали песни мне.
- Я обращён всем сердцем к вышине
- И дорожу источником печали.
- Превратности терпенье воспитали —
- И с униженьем, с гневом наравне
- Приемлю милость, и моей броне
- Презренье не опасней острой стали.
- И пусть ведут обычную игру
- Амур и Госпожа и Рок со мною, —
- Я буду счастлив мыслями о ней.
- Останусь жить, исчахну иль умру —
- Блаженней нет удела под луною:
- Так сладок корень горечи моей.
Благодаря Петрарке форма сонета часто ассоциируется с любовной лирикой.
Как и стансы, сонет и сейчас живее всех живых. Но в наши дни поэты всё чаще позволяют себе «вольности» и экспериментируют с количеством строк и строф, а иногда даже пишут сонеты без рифм. Вот, например, произведение современного поэта Г. В. Сапгира, название которого говорит само за себя:
РВАНЫЙ СОНЕТ
- Да все мы — Я! но лишь на разных этажах
- Страдания. Сквозь боль и бред предчувствуем
- Себя. Иногда как будто рассветает. Тогда
- Истина прозревает себя. Вот-вот
- Коснётся особенной ясностью. Сейчас —
- Какой-нибудь сучок, ветка, намек, счастливое
- Воспоминание. Уже соскользнул. Не
- Удержаться на этом ослепительном
- Острие. Сознание разорвано как
- Осеннее дерево. Этот листок —
- Улетающее вчера. Этот — зыбкое завтра. А этот
- Совсем уже не ты. Снова ощупью
- Жадно шаг за шагом, день за днём, ночь
- За ночью. Но придёт же Весна наконец? Или Смерть?
Ха́йку и та́нка
Наши следующие гости — короткие стихотворения родом из Японии. В оригинале хайку — это текст, состоящий из трёх строчек, причём в первой должно быть пять слогов, во второй — семь, в третьей — снова пять. Слова на конце строк не рифмуются.
Перевести такие произведения на русский с соблюдением всех требований нелегко, но иногда получается. Предлагаем прочесть хайку самого известного, пожалуй, японского поэта Мацуо Басё:
- Тишина кругом.
- Проникают в сердце скал
- Голоса цикад.
И ещё одно:
- В чашечке цветка
- Дремлет шмель. Не тронь его,
- Воробей-дружок!
У отечественного читателя эта форма ассоциируется с пейзажной лирикой, хотя это не совсем верно (почему — можно прочесть в статье Елены Дьяконовой «Как читать и понимать хайку»).
Помимо хайку, японцы придумали ещё танка, суть которых примерно та же, только строчек уже не три, а пять. С этой формой работал, в частности, Фудзивара Окикадзэ:
- Распустились цветы
- В бесчисленных дивных обличьях —
- Участь их решена,
- Но неужто должны мы за это
- И саму весну ненавидеть?..
Рубаи́
Рубаи «родились» в арабском мире, а самым известным автором, который работал с этой формой, был и остаётся персидский философ Омар Хайям, живший в XI веке. Автор, взявшийся за рубаи, должен срифмовать первую, вторую и четвёртую строчки, а третью оставить «в одиночестве»:
- Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало.
- Два важных правила запомни для начала:
- Ты лучше голодай, чем что попало есть,
- И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Впрочем, есть и более простой вариант — срифмовать все четыре строки:
- Мы источник веселья — и скорби рудник.
- Мы вместилище скверны — и чистый родник.
- Человек, словно в зеркале мир — многолик.
- Он ничтожен — и он же безмерно велик!
Рубаи могут быть посвящены любой теме, но благодаря Омару Хайяму (именно его мы процитировали выше) вошли в историю мировой литературы как форма философской лирики.
Ли́мерик
Любовная и философская лирика — это замечательно, но иногда хочется отдохнуть и посмеяться над какой-нибудь милой глупостью. К счастью, ирландцы придумали для этого идеальную форму: лимерики. Лимерик — это пятистрочное стихотворение, где первая и последние строки повторяются дословно либо с минимальными отличиями. Происходит там, как правило, какая-то дичь. Как, например, у классика этого жанра — Эдварда Лира:
- К привлекательной леди из Капуи
- Часто птицы садились на шляпу, и
- Говорила с любовью
- «Пусть сидят на здоровье!»
- Та приятная леди из Капуи.
А вот менее, кхм, приятная ситуация:
- Старика, что сидел на осине,
- Муха мучила невыносимо,
- И жужжала та муха
- Прямо в самое ухо
- Старику, что сидел на осине.
Бонус: пирожок и порошок
Первооткрыватели литературных форм существуют и сегодня. Так, в 2003 году умельцы из интернета придумали ещё одну и смеха ради назвали её «пирожок».
Пирожок — это остроумное четверостишие, написанное четырёхстопным ямбом без рифм. Ещё авторы таких произведений привыкли обходиться без знаков препинания и без заглавных букв, а вместо имени и фамилии использовать забавный псевдоним:
- немало странных доказательств
- привёл под пыткой галилей
- а прижилось лишь про медведей
- что трутся спинами об ось
- Тибетский Повар
(Под псевдонимом «Тибетский Повар» скрывается литературовед и переводчик Г. Велигорский.)
Что самое забавное, вслед за пирожком появилась другая форма, ещё более краткая и забавная: порошок. Порошок — это рифмованное четверостишие, первые три строчки которого написаны всё тем же четырёхстопным ямбом, а последняя — одностопным. Немало лет назад, прочитав «Илиаду», ваш покорный слуга написал порошок от лица Ахиллеса:
- я в книжке умер так красиво
- в слезах кровавых и в поту
- а в жизни муха укусила
- в пяту
Какая литературная форма показалась вам наиболее интересной — и не захотелось ли вам тоже что-нибудь «натворить»?