Текст: Анна Жучкова
Фото со страницы Фонда Михаила Прохорова в фейсбуке
Первые три революции познакомили мир с паровым двигателем, электричеством и информационными технологиями, четвертая собирается окончательно заставить его крутиться вокруг человека, внедрив умные технологии в окружающее пространство: умный конвейер, умный дом, умный автомобиль, умный пес... ой, это другое. Хотя всё возможно.
Гуманитарное знание в пространстве цифровых технологий - тема сложная, и атмосфера XII КРЯККа могла стать несколько апокалиптической в духе Рэя Брэдбери: умный дом сжирает обитателей, пожарные сжигают последнюю книгу, а маленький мальчик прячет в кулаке обрывок последней картины - улыбку Моны Лизы. Тем более что открытие ярмарки пришлось на
1 ноября - Самхейн, кельтский Праздник смерти и день поминовения предков.
Но вдохновитель фестиваля Ирина Прохорова - не тот человек, чтобы позволить КРЯККу приуныть. Гением места назначили не Брэдбери, а Дмитрия Пригова, в честь дня рождения которого была организована культурная программа "Пригов. Фест": звучали стихи Пригова, обсуждались картины Пригова, прошел круглый стол "Пригов как Данте ХХ века", творчеству Пригова были посвящены рэп-баттлы, театральные представления и даже балет. Да, скажем прямо, Пригов - это вам не Брэдбери, никакой меланхолии - стопроцентный ад. "Пригов ищет язык описания неописуемого, забрасывает чувство метафизической пустоты текстами" (И. Прохорова). Забрасывание пустоты текстами - хорошая метафора современной литературы, так что и в этом смысле Пригов, изображения которого встречались в павильонах КРЯККа чаще традиционных Пушкина и Бродского, оказался живее всех живых.
Главной идеей Пригова было стремление разогнать русскую литературу до contemporary art, главной идеей XII КРЯККа стало то же: утверждение свободы здесь и сейчас.
Но свобода здесь и сейчас - это в том числе и свобода от будущего. О безблагостном будущем говорили инсталляции дизайнеров Красноярска: сухие листья, безголовая скульптура и пустой пакет из-под сока в магазинной тележке. О нем же - Анна Наринская, объясняя "Остров Сахалин" Эдуарда Веркина как "ошибку человечества, которое вечно ждет своего будущего, бесконечно ошибается и потом снова его ждет".
О границах свободы предлагала задуматься выставка фотографий ГУЛАГа времен промышленного освоения Сибири, и даже больше - ее соседство с презентацией кроссовок на каблуках от израильского дизайнера Коби Леви.
Вообще тема личной свободы в ситуации "катастрофической нехватки общего знания" (Галина Юзефович) стала лейтмотивом всех лекций, круглых столов и дискуссий КРЯККа. Как жить в мире без канонов и нормативности, как ориентироваться в бесконечно вариативном потоке информации? "Выживать в мире без протоптанных тропинок для меня вообще беда", - поделилась со слушателями презентации книги "О чем говорят бестселлеры" Г. Юзефович. Они с поэтом и Линор Горалик, приехавшей читать лекцию про моду, сошлись на том, что категория вкуса является единственной стратегией ориентации мире. Она удобна, потому что "говоря слово "вкус", ты не обязан объяснять, чтò ты имеешь в виду" (Л. Горалик). Она предполагает уже протоптанную кем-то тропинку: для навигации мире книг Г. Юзефович посоветовала использовать "списки на разные случаи жизни" от рекомендателя, вкусу которого вы доверяете.
Женский способ навигации в мире необщих знаний понятен, хотя и не бесспорен. Теперь послушаем, о чем говорили мужчины.
Участники дискуссии о проблеме чтения в цифровую эпоху Б. Куприянов, К. Богданов, Ю. Сапрыкин и М. Сартан пришли к мнению, что с чтением ничего страшного не происходит, меньше читать мы не стали. Визуальные и аудиальные способы передачи информации (видеоролики, аудиокниги и пр.) пришли не на место чтения, а на место телевизионных программ. Потому пугаться будущего не стоит. К тому же цифровая реальность предлагает много интересного, например, новые способы взаимодействия с информацией:
- восприятие "в потоке", когда нельзя перелистнуть назад или заглянуть вперед, когда текст, как свиток, разворачивается перед тобой на экране и имеет значимость только здесь и сейчас. Действительно, блогерские записки теряют изрядную долю привлекательности, будучи оформленными на бумаге, и нам еще предстоит осмыслить феномен "устной письменной речи" в соцсетях (М. Сартан).
- цифровая эпоха предлагает с каждым днем все больше и больше текстов, и потому зоной нашего ближайшего развития становится вопрос разных стратегий чтения: быстрого информативного, медленного рефлексивного и пр.
- в перенасыщенном информацией мире важным является выбор своего чтения, ведь сегодня "легко можно жить в реальности, которой правят рептилоиды" (Ю. Сапрыкин) и находить подтверждение этому в текстах, окружающих тебя. Поэтому главное, о чем надо сегодня заботиться, подвел итог беседе Б. Куприянов, - это о сохранении способности к анализу и критическому мышлению.
Итак, можно констатировать, что переход с буквы на цифру не отменяет главного: девочки все так же заботятся о вкусе, а мальчики о критическом мышлении.
Центральным событием КРЯККа по традиции являются открытые дебаты премии НОС и оглашение шорт-листа. В этом году участие в них принимали четыре "команды": две присутствовали вживую на сцене Клуба КРЯКК, две другие работали дистанционно. В открытом формате мнениями обменивались члены жюри НОС А. Пиотровска, М. Давыдова, Т. Венедиктова и председатель А. Наринская, а также эксперты Л. Оборин, Б. Куприянов, Ю. Сапрыкин. (Нельзя не заметить, что и здесь "команда девочек" выступала против "команды мальчиков".) В рамках реализации проекта "НОС шагает по стране" работу основного жюри дублировало запасное жюри из Нижнего Новгорода в составе преподавателя литературы, предпринимателя, медиаменеджера и двух художников. Также за кадром свой шорт отработала Академия критиков (Н. Александров, И. Кукулин, К. Мильчин, О. Лекманов, Л. Оборин и др.).
Внимание, вопрос: голос какой из четырех групп оказался решающим? Конечно, "команды девочек". Члены женского жюри были настолько темпераментны, что абсолютно не нуждались в чьем-то постороннем мнении и, кажется, вообще были недовольны тем, что у экспертов тоже есть микрофон. К. Богданову так и не дали выступить, он просто посидел вместе со всеми на сцене. Ю. Сапрыкину тоже пытались не дать, но не на того напали. Членов жюри было только трое, возглавляла их Анна Наринская, ради справедливости готовая на всё, как Маленькая Разбойница Андерсена, и потому они решили не мелочиться и назвать все понравившиеся книги. В результате шорт-лит НОСа составили 10 произведений: Д. Горелов "Родина слоников", Е. Некрасова "Калечина-Малечина", Н. Мещанинова "Рассказы", А. Немзер "Раунд", Л. Петрушевская "Нас украли. История претуплений", М. Степанова "Памяти памяти", З. Зиник "Ермолка под тюрбаном", А. Горбунова "Вещи и ущи", В. Пелевин "iPhuck 10". Десятым мог бы стать названный отсутствовавшей Е. Шульман "Учитель Дымов" С. Кузнецова, но ее мнение почему-то не учли, зато в последний момент Т. Венедиктова добавила "Моабитские хроники" Ю. Лейдермана.
А что же нижегородское жюри? Его председатель Е. Стрелков заметил: "Хотя нас было пятеро, мы считали бы свою работу несделанной, если бы из 22 двух авторов длинного списка оставили десять". Поэтому они провели процедуру отбора дважды. Жалко, что их старания не были учтены при составлении шорта. Но мы их учтем. Выбор новгородского жюри был таким: З. Зиник "Ермолка под тюрбаном", Ю. Лейдерман "Моабитские хроники", А. Архангельский "Бюро проверки", Н. Мещанинова "Рассказы" ("за предельную искренность", сказал Стрелков), В. Пелевин "iPhuck 10" и М. Степанова "Памяти памяти". Также Стрелков отметил, что "не разделял бы эйфорию московского жюри", поскольку ни ему, ни К. Кобрину, куратору проекта Волга/НОС, не хватило в произведениях этого года нового языка, все тексты - даже модернистски усложненные - были очень традиционны.
Критическое сообщество, или Академия критиков (они что-то не определились, как себя называть), выдвинуло книги следующих авторов: А. Горбуновой, Д. Горелова, Ю. Лейдермана, Н. Мещаниновой, А. Немзер, Л. Петрушевской, М. Степановой, З. Зиника. Еще две книги, включенные в шорт Академией критиков, были не из лонг-листа (а откуда - зрителям не сказали): И. Вишневецкий "Неизбирательное сродство", А. Клепикова "Наверное, я дурак". Последняя книга, описывающая жизнь сотрудников и обитателей психоневрологического интерната, - это "важнейшее человеческое, этическое и литературное высказывание", по словам А. Наринской, которая была крайне раздосадована тем, что ее команде, в отличие от критиков, не разрешалось выходить за пределы лонга.
В целом же все хвалили книгу Горелова, через код советских кинофильмов воссоздавшую душу человека советской эпохи, за "приключение ума" (А. Наринская). Говорили о книге Степановой как новом для русской литературы формате, который, однако, для западной литературы давно старый. По невозможности прогнозировать повороты сюжета книгу Степановой сравнили с романом Пелевина и немного поспорили, какую из двух последних пелевинских книг считать новым словом, а какую старым.
Так или иначе, но дебаты премии НОС, название которой переводится то как «новая словесность», то как «новая социальность», свелись, как всегда, к поискам социальности в произведениях словесности, а до собственно литературы дело так и не дошло.
Да и не надо, наверное. У каждой премии должно быть индивидуальное лицо. У НОСа это социальность и открытые дебаты. Ведь и главная цель КРЯККа, как сказал К. Богданов, состоит в том, чтобы все могли "выйти отсюда не с ответами, а с новыми вопросами".
