Статья впервые опубликована 10 марта 2020 года
Текст: Наталья Мавлевич
Эти-то вопросы мы и предложили озвучить — а затем самостоятельно на них ответить — переводчице французской литературы и лауреату нескольких профессиональных наград Наталье Мавлевич. Уверены, вам будет так же интересно услышать на них ответы, как и нам.
1. Почему французского писателя звали Борисом? Его родители имеют русские корни?
Русское имя всегда вводило в заблуждение читателей Бориса Виана. Похоже, его самого, страстного любителя поморочить людям голову, это недоразумение забавляло. Он даже написал об этом песню, которая называется «Славянская душа» (L’âme slave). Правда, ее лирического героя зовут Игорь (можно прибавить этот псевдоним к почти трем десяткам признанных ныне), но родом он, как и Виан, из Виль-д’Авре близ Версаля. Русское имя, поется в песне, заставляет всех представлять себе его владельца «барином за самоваром», так что в конце концов он сам невольно обрусел, обрел славянскую душу и все русские привычки: обожает закуски zakouski, уплетает пирожки piroschki, запивая водкой. И даже повесил на окно железный занавес (хоть держит его открытым).
Некоторые заблуждаются на этот счет и в наше время. Первая переводчица Виана Лилианна Лунгина как-то раз в начале 90-х годов, во времена дикого книжного бума в России, когда книгоиздание было таким же прибыльным делом, как торговля пресловутыми пирожками, увидела на лотке книгу «Пена дней», изданную на дешевой бумаге и в скверной обложке без ее ведома и вообще без упоминания имени переводчика. «А что же переводчик не указан?» - растерянно спросила она. Лоточник (не исключено, что издателем тоже был он), не моргнув глазом, ответил: «Какой переводчик? Это же русский писатель - видите, Борис!»
На самом деле русских корней у Виана нет, а именем он обязан матери Ивонне Виан. Она была страстной меломанкой, сама играла на арфе и фортепьяно и дала детям имена из классических опер: старшего сына назвала Лелио (в честь героя оперы Берлиоза «Лелио, или Возвращение к жизни»), среднего - Борисом (в честь «Бориса Годунова» Мусоргского), дочь - Нинон (в честь «Серенады Нинон» Делиба), и только младший сын получил заурядное имя Ален.
2. Мы знаем Бориса Виана как писателя; насколько он был известен при жизни как джазовый музыкант (труба), автор песен и инструменталист?
При жизни Виан-музыкант был несравненно больше известен, чем Виан-писатель, иное дело писатель Вернон Салливан - тут еще можно было бы поспорить, но об этом речь впереди.
Музыкой Виан начал заниматься раньше, чем литературой. В 14 лет он научился играть на трубе, потом увлекся джазом, в 17 лет записался во Французский Хот-клуб. Сколотив любительский джаз-банд, в котором участвовали все трое братьев (Борис - труба, Лелио - гитара, Ален - ударник), он развлекал родных, друзей и гостей домашними концертами.
Слава Виана-джазиста расцвела во второй половине сороковых, когда парижская молодежь, упиваясь послевоенной свободой, хлынула в кафе и клубы Сен-Жермен-де-Пре, где сосредоточилась артистическая и интеллектуальная жизнь столицы. Днем в модных кафе велись философские и литературные беседы, собирались мэтры пера и их поклонники, а ночью наступало время «троглодитов» - так журналисты окрестили завсегдатаев подвалов и погребков, превращенных в джаз-клубы. И жизнь Виана в это время делилась на дневную и ночную. День был посвящен литературе – сидя на скучной канцелярской работе, он писал свои романы, а ночью выходил на сцену клуба «Табу». Его прозвали «принцем Сен-Жермен-де-Пре». Ближе всего ему был классический новоорлеанский стиль.
Было бы, однако, странно, если бы Борис Виан, чей талант многогранностью схож со стрекозиным глазом, ограничился одной музыкальной ипостасью. В середине пятидесятых он берется сочинять песни, настолько непохожие по стилю на всё, к чему привыкла французская эстрада, что исполнять их поначалу приходится ему самому (это уже потом они стали классикой и их охотно пели известные певцы и певицы). Три диска песен Виана называются «Невозможные песни», «Возможные песни», «Возможные и невозможные песни». Самой невозможной, скандальной и знаменитой оказалась его пацифистская песня «Дезертир».
- <...>
- Месьё! меня убийцей
- Никто не назовет
- Желанья Вас позлить
- Нет у меня ей-Богу
- Но выбрал я дорогу
- Не умирать а жить … и т.д.
- (Перевод Михаила Яснова)
Она была написана во время войны в Индокитае, а когда начался алжирский кризис, зазвучала с новой остротой. Виана даже пытались привлечь к суду за оскорбление французской армии.
К сожалению, из-за болезни сердца, которая мучила Виана с детства и в 39 лет свела в могилу, он был вынужден прервать выступления. Но на этом далеко не кончилось его участие в музыкальной жизни Франции. Во второй половине пятидесятых под его руководством в фирме «Филипс» выходит серия «Джаз для всех», для которой он тщательно отбирал записи, писал пояснительные тексты, - словом, никто не сделал для популяризации джаза во Франции больше, чем Борис Виан. Когда же из-за океана пришла мода на рок-н-ролл, насмешник и мистификатор Виан подбил товарищей сочинить пародию на американский рок и выпустить пластинку, скрыв имена авторов текста и музыки и исполнителей под псевдонимами и выдав ее за американскую новинку.
В последние же годы жизни Виан еще и воспылал любовью к оперному искусству. Нет, музыку для опер не писал и на сцене не пел, зато сочинил несколько либретто.
3. А теперь он больше известен как музыкант или как писатель?
Песни и джазовые записи Виана звучат и сейчас, но вектор известности поменялся: теперь его музыкальная слава - скорее производное от литературной.
Сегодня для любого мало-мальски грамотного человека Борис Виан - это, прежде всего, автор «Пены дней». Между тем история публикации этого романа, как и других трех его великих книг («Осень в Пекине», «Красная трава» и «Сердцедёр»), довольно печальна и даже, можно сказать, оскорбительна для знавшего себе цену писателя. Виан написал «Пену дней» в 1943 году, надеясь получить за нее премию Плеяды (учрежденную издательством «Галлимар» и просуществовавшую несколько лет), но ему предпочли другого, довольно посредственного претендента. Правда, в 1947 г. «Галлимар» все же издал роман, но успеха он не имел, хотя понравился таким ценителям, как Реймон Кено и Симона де Бовуар. В дальнейшем «Галлимар» упорно отказывался издавать Виана, так что его произведения выходили в маленьких издательствах.
27 июля 1959 года на кладбище Виль-д’Авре при огромном стечении народа хоронили обаятельного эрудита, блестящего мастера пародии, фарса и мистификации, талантливого джазмена, плодовитого журналиста, фигуранта громких литературных и музыкальных скандалов, верного друга, автора и исполнителя оригинальных песен, Сатрапа Коллегии патафизиков (да-да, он был достойным членом этого тайного ордена шутов - в высоком, метафизическом смысле слова, название которого восходит к Альфреду Жарри. Адептами патафизики были также Эжен Ионеско, Хоан Миро, Реймон Кено, Жак Превер, Макс Эрнст, Рене Клер) - и едва ли не в последнюю очередь автора гениальных романов. Но прошло несколько лет, и именно они сделали Виана кумиром молодежи шестидесятых. В 1968 году крупнейший французский литературный журнал «Магазин литерер» посвящает ему целый номер и называет «одним из героев молодого поколения читателей и, возможно, крупнейшим за последние четверть века мифом французской литературы». С тех пор слава Виана-писателя не угасает, его читают, издают, исследуют, он признан классиком ХХ века.
4. Роман «Я приду плюнуть на ваши могилы» был и впрямь написан нарочито скандально, чтобы поддержать терпящего убытки друга-издателя?
Вернон Салливан появился на свет в 1946 году уже взрослым американским писателем, которого не издают на родине из-за расовых предрассудков (в нем одна восьмая негритянской крови). Гонимый автор был вынужден пересечь океан и только во Франции он нашел издательство - с неслучайным названием «Скорпион» - и переводчика в лице известного парижского трубача. Виан за несколько лет перевел пять его романов в жанре нуар, жестких, резких, полных мрачной эротики. Появление их, особенно первого, «Я приду плюнуть на ваши могилы», в издательстве «Скорпион» вызвало грандиозный скандал, который сильно отравил Виану жизнь, но и принес немалый доход.
Вернон Салливан - самый известный псевдоним Бориса Виана и самая известная его мистификация, которая, впрочем, довольно быстро раскрылась. Издательство «Скорпион» действительно принадлежало приятелю Виана Жану д’Аллюену, он-то и попросил его найти и перевести американский роман в модном стиле (а в моде был, например, Генри Миллер или Реймонд Чандлер - Виан перевел пять его детективов для недавно основанной «Черной серии»), этакую бомбу, благодаря которой начинающее издательство могло бы встать на ноги. Виан предложил изготовить бомбу в домашних условиях. Жена Виана Мишель Леглиз уверяет, что д’Аллюен и ее муж заключили пари: сможет или не сможет понаторевший на переводах кровавой прозы Виан написать настоящий американский бестселлер. И бестселлер был написан за две летние недели на каникулах в Вандее.
Что же касается скандала, то он уже полыхал - добропорядочная французская общественность в лице Картеля социального и морального действия была оскорблена публикацией романов Миллера. Новинка Салливана только подлила масла в огонь. Огонь не только в переносном, но и в прямом смысле: в гостиничном номере нашли задушенную любовником женщину, убийца оставил рядом с трупом открытую книгу - «Я приду плюнуть на ваши могилы». Виану пришлось написать статью в свою защиту. А в 1950 году глава Картеля подал на него в суд, и изнурительный процесс длился три года. На этом фоне тираж книг Салливана перевалил за миллион. Виан написал инсценировку по первому роману.
Почему же после 1951 г. Салливан сгинул и больше новых произведений так и не появилось? Возможно, Виан не так уж радовался бурному и довольно обременительному успеху своих пародий, при том что лучшие его романы, в которые вложены вся душа и весь талант, вся любовь и ненависть к жизни, оставались в тени.
Злосчастная книга и погубила своего создателя - в 1959 году Виан умер в кинозале во время премьерного показа фильма «Я приду плюнуть на ваши могилы», к создателям которого у него было много претензий.
5. «Пена дней» - это, помимо всего прочего, злая пародия на Жан-Поля Сартра; известно ли что-нибудь о реакции самого философа на романного «Жан-Соль Партра»?
Много в чем можно упрекнуть Сартра, но обидчивым индюком он, кажется, не был и не страдал отсутствием чувства юмора. Он был восхищен и романом Виана, и личностью его автора. Еще до выхода в свет полного текста «Пены дней» главы из романа публиковались в журнале «Тан модерн», который возглавлял Сартр. По его предложению Виан некоторое время вел там рубрику бурлескной хроники. С другой стороны, образ Шика, фанатичного поклонника Жан-Соль Партра, - это в какой-то мере и насмешка над самим собой. Виан страстно увлекался творчеством Дюка Эллингтона и собрал коллекцию его дисков, которой нет равных в мире.
6. «Пена дней» написана удивительным языком; насколько адекватно каламбуры Лилианны Лунгиной в «Пене дней» отражают каламбуры Виана?
Перевод Лунгиной появился в 1983 году. Знаменитая синяя книжка, где, помимо «Пены дней», были еще и новеллы, над которыми около двух лет работал наш семинар под руководством Лилианны Зиновьевны и Наума Вениаминовича Наумова. Не знаю, как можно оценить адекватность каламбуров, которыми полон как французский, так и русский текст, сомневаюсь, что такое мерило вообще существует. Но дух, тональность, интонация оригинала Лунгина передала мастерски. Мы, участники семинара, старались следовать принципу, которому она нас учила, и соблюдать «коэффициент игры». Это значит не пытаться каждый раз сооружать каламбуры, пусть даже натужные, именно там, где они встречаются у Виана, а пользоваться удобным случаем хорошо скаламбурить по-русски, пусть даже в другом месте. Разумеется, такой подход требует предельной осторожности, бережного обхождения с оригиналом, постоянной настройки инструментов. Это было незабываемое время коллективного свинга. Выход книги мы отметили грандиозной пирушкой, а посреди стола, помнится, лежал толстенный колбасусь.
В конце девяностых появились еще два достойных перевода «Пены дней»: первый - В. Лапицкого, второй - М. Голованивской и М. Блинкиной-Мельник.
