Бахрома. Книги, о которых вы не слышали: октябрь

Текст: Анна Жучкова

Почему "Бахрома"?

Алексей Вронский. «Заусенец»: Литрес Самиздат, 2019

Название запоминающееся. Всем знакома боль от заусенцев. И досада на них. Похожее впечатление оставляет и книга. Болит и свербит.

Завязка детективная: в испанской семье, усыновившей двух мальчишек из России, совершено убийство. Ночью кто-то напал на родителей с ножом. Разгадку трагедии читатель узнает в финале (книги, конечно, не рецензии), а пока – добро пожаловать в детский дом в российской глубинке.

Время действия – девяностые. Серость и безнадега. В юности романтичная, но обиженная судьбой и мужчинами «директриса» управляет детдомом капризно и жестко. Устраивает в нем «придворный» театр. Подделывает диагнозы, чтобы пристроить детей на усыновление за границу. При этом уверена, что искусство помогает воспитанникам стать лучше, а усыновление иностранцами – их билет в счастливую жизнь. Подобен ей и сторож Евсей: он следит за порядком и радуется, поджаривая крыс в клетках, – ведь крысы опасны, кусают детей. А под выпивку насилует мальчиков и девочек. Родители (у кого они есть) тоже не промах: раз в год навещают ребенка, целуют и обнимают, говорят о любви, а думают при этом о квартире, положенной от государства.

Однако нарочитой чернухи в книге нет. Зло не персонифицировано. Скорее здесь общая невыносимая атмосфера серости и сирости.

Затем мы попадаем в яркую, благополучную Испанию. И оказывается, что проблема дефицита любви существует и там: в мире комфорта и материальных благ перестают рождаться дети.

От умножения болезни на болезнь мы получим в итоге преступление и убийство.

Главный герой книги – мальчик Саша по прозвищу Заусенец. В детдоме он живет не один, а вместе со старшим братом. Вот только понимаем мы это не сразу. Потому что брат Коля Заусенца не любит – за умственную отсталость и непомерно большую, уродливую голову. У Коли нет ни лица, ни истории. Только поступки – обиженные, злые, ревнивые – по отношению к Саше. Коле и так тяжело выживать в детском доме, а тут брат – с раздутой и бугристой, как картофелина, головой. Заусенец. Дернешь – оторвешь с мясом. Оставишь – будет беспокоить. Но другие дети говорят – это же брат твой! И это позволяет мальчикам сосуществовать в одном пространстве: не в любви, но и не в ненависти. А у Саши-Заусенца зато есть первая любовь – девочка Женька. Он подглядывает за ней в душе, а потом – спасает от сторожа-насильника. Ну как спасает – соглашается стать жертвой вместо нее.

Легко ли будет паре испанцев согласиться на усыновление таких детей? Через какие выборы и внутренние решения им придется пройти? Хватит ли у них терпения и заботы, чтобы этим детям помочь? И что значит – помочь? А если переводчик Алексей, занимающийся вопросами усыновления, еще и утаит Сашины диагнозы? Ради лучшего будущего Саши, конечно. К чему это может привести?

Многие в романе пытаются устроить судьбу детей. Но эти хлопоты касаются лишь материальной стороны вопроса. Спросит ли кто самих детей, чего они хотят на самом деле?

Нет. Мир взрослых и мир детей в романе разделен не столько нелюбовью, сколько нежеланием понять. Неуважением взрослых к детям.

Особенно это заметно в сопоставлении детей и крыс. О! Крысам в романе уделяется много внимания. Крыс взрослые уважают. Крысы сплочены и умны. Дети, отправившись воевать с крысами, проиграют битву. Итогом противостояния крыс и взрослых станет то, что крысы покинут детдом. Дети же так сделать не могут.

Да, есть в нем формульность и шаблонность. Но они не очень мешают. Гибрид высокой прозы с жанровой сегодня обычная вещь. Скорее, мешает стремление «сделать красиво»: зависание на описаниях и сентиментальность.

Однако книга все равно состоялась. Ей веришь. И детям этим веришь, и взрослым.

И еще эта книга отвечает на вопрос, что такое любовь.

Это возможность дать другому ресурс, нужный ему для жизни. Главное – понять, что это за ресурс, что ему действительно нужно.

Олеся Лихунова. «Хочешь, я буду твоей мамой?» Часть 1, 2. Лайвбук, 2017, 2020

Об этом и книга Олеси Лихуновой, мамы четырех своих и пяти приемных детей. Книги Лихуновой – книги жанра док: дневниковые записи из блога в фейсбуке. Мы следим за ее жизнью изо дня в день, погружаясь в простые, казалось бы, дела: дом, уборка, воспитание и обучение детей. Но здесь есть и внутренний сюжет. И история изменения героя.

В первой части книги, вышедшей в 2017 году, Олеся рассказывает, как они с мужем решили взять приемного сына – и через какие трудности их семье (мама, папа, дочь и сын) пришлось пройти, когда с ними стал жить годовалый Вадим. А потом Олеся взяла из детского дома еще трех девочек и одного мальчика. Жизни этих детей в семье, их адаптации и воспитанию и посвящена книга.

А еще это история самой Олеси. С детства она чувствовала себя ненужной и некрасивой и, только став мамой, ощутила, что живет не зря. Любовь к детям поглотила ее целиком. Но постепенно Олеся начала осознавать, что тотальная погруженность в жизнь детей вредна. Что гиперопекающая мать – мать проблемная. И поняв это, начала себя менять. Много ли вы знаете людей, способных сознательно себя менять? Я – нет.

«Очень сложно писать о своей слабости. Невыносимо», – говорит Олеся. И все же пишет.

Первую свою дочку Машу Олеся воспитывала как вундеркинда. Больше занятий, больше карточек, больше информации. Мария пошла сразу во второй класс, потом перескочила через год и закончила школу в пятнадцать лет. После чего стала учиться в медицинском колледже. Вундеркинд не вундеркинд, но гордиться своими успехами Мария родителям всегда позволяла. А второй ребенок, Тимур, наоборот, до трех лет не разговаривал и часами мог крутить крышку от кастрюли. Представляете, как круто пришлось Олесе менять себя: развивать принятие, осваивать новые стратегии воспитания.

С третьим ребенком, приемным сыном Вадимом, принятия и работы над собой потребовалось еще больше:

«Весь мой опыт оказался совершенно бесполезен. Вадим был маленький и дикий. Кусался, плевался, вопил на весь дом, швырял с силой вещи. С ним невозможно было нормально гулять на детской площадке, зайти в магазин, невозможно ездить в транспорте, ждать своей очереди в поликлинике. Вадим закручивался в какие-то странные позы, падал на пол, хохотал, кричал ослом, кривлялся, злился и ревел. Меня это страшно выматывало.

Иногда я срывалась и орала... боялась, что однажды просто наброшусь на этого ребёнка и поколочу его. Я была в отчаянии, и не знала, как мне выкарабкаться.

И я подумала, что надо как-то поменять своё отношение к происходящему. Иначе мне конец. Мне нельзя позволять себе включаться в истерики Вадима, нельзя заводиться, а нужно посмотреть на них как будто со стороны.

Вот он — маленький мальчик, у него истерика. Я — взрослый человек, я должна придумать, как его отвлечь. Эта истерика не против меня, она не имеет ко мне никакого отношения, но если я не хочу слушать этот пронзительный рёв, я спокойно сейчас придумаю, что делать. Я даже могу перед этим допить свой чай.

Я допивала чай и шла отвлекать Вадима: «Ух ты, а смотри, что у меня есть! Резиновый жук! А смотри, я сейчас спрячу его в пластиковый стаканчик… Ой, где жук? Вот он где!» И Вадим вставал, подходил и смотрел на моего жука, забыв из-за чего только что так сильно кричал. А я гордилась собой. У меня стало получаться несколько дней подряд ни разу не сорваться и не вспылить. Я радовалась и чувствовала, что стала сильнее... Постепенно я привыкла держаться в равновесии... Небо снова стало голубым, жить стало легче».

Функция сознания – это постановка цели и контроль за ее выполнением. Только мы зачастую забываем, что единственное, что нам подвластно, это постановка цели себе и контроль над собой.

Самый частый упрек: что детям в такой большой семье уделяется недостаточно душевного тепла, что целыми днями Олеся их строжит и учит. А как же любить?

А это и есть любовь. В том, чтобы создать им благоприятную среду для взросления. Чтобы помочь развиться их талантам, умам и чувствам, искореженным отсутствием доверия и тепла. Любовь в том, чтобы уважать их образ мыслей и стараться увидеть мир их глазами. И с каждым своим ребенком Олеся учится видеть мир по-новому: «Когда мы с Тимуром листаем учебник по математике для второго класса, я думаю: «Ну сколько можно жевать одно и то же, почему такие однообразные задачи, когда уже начнётся что-то интересное?» А с Галей (тоже второй класс) я смотрю в учебник математики с ужасом: «Эй! Какие ещё новые задачи, подождите! Мы ведь только недавно новое проходили, что за спешка!»

Это та книга, заканчивая которую, думаешь – нет! не заканчивайся так быстро, как же я без тебя? Даже сейчас, когда я пишу о ней, мне хорошо: мир кажется дружественным и теплым. Книга Олеси дает жизненные уроки, не навязывая их – и потому они усваиваются легко. А чаще всего в ней повторяется слово «счастье».

Маргарита Симоньян. «Черные глаза». М.: Абрис, 2020

Книга Маргариты Симоньян – история взросления, рассказанная смелой девочкой, решившей завоевать мир для того, чтобы найти себя.

Подкупает готовность героини говорить правду и способность быть ироничной к себе. Это редкое качество – умение видеть себя со стороны и смеяться над собой. Те немногие, кто им обладает, часто теряют его, получив статус и авторитет. Но не наша Марго!

Представляю, как она могла хихикать, называя книгу «Черные глаза» – все ведь помнят этот навязчивый шлягер? Так вот вам, да, я с Кавказа.

Вижу, с каким напором пробивается эта девочка к своей мечте – стать писателем. Через мощные, энергичные образы: «Серега Млечин пытался упаковать свои длинные ноги в мою коробчонку, пока я с третьего раза тужилась ее завести».

А вы, наверное, думали, что ее мечта была завоевать мир? Нет. Это был всего лишь способ обрести уверенность в себе. Если ты выросла в трущобах, где ночью надо укрываться одеялом с головой, чтобы не погрызли крысы; если из последней заначки твоего отца крысы свили гнездо – а пойти и забрать деньги решилась ты (а не отец), то, знаете ли, стать главным редактором канала «Россия сегодня» значит всего лишь вернуть миру равновесие. Обрести в нем устойчивость.

«Черные глаза» – сборник ироничных и живых рассказов. Про кавказский гей-клуб, про блудливого мужа, про отношения женщин с мужчинами (а не наоборот!), даже про провинциальную Америку: «такой психоневрологической концентрации... изломанности, трагедии, повседневной привычности самых тошнотных пунктов криминальной энциклопедии: педофилии, инцеста, навязанного подросткового материнства, суицидальных развлечений – я не встречала ни до ни после, хотя выросла в бандитском и наркоманском армянском гетто и повзрослела сквозь Краснодар конца девяностых».

Мы видим крепко стоящую на ногах бой-бабу, которая преодолеет любые обстоятельства на пути к своей цели – переехать в Москву: «для этого я уже пару раз смоталась в воюющую Чечню, уже отучилась в Москве в «школе Познера» и даже успела там познакомиться с главным редактором большого московского телеканала»...

Но это внешне. А внутренне ей страшно. Очень страшно. И об этом – почти в каждом рассказе.

«Я боюсь. Но я запрещаю себе бояться. Каждый раз, когда ватное, серое застилает мне душу, как ноябрь, московское небо, я говорю себе: «Ты должна войти в этот сарай. Это не обсуждается, ты просто должна. Да, там крысы, вонючие крысы, но ведь ты человек. Тебя – больше. Пусть тебя не спасёт одеяло, и сделают сорок уколов в живот, но в самом конце ты найдешь то, что не смог найти твой отец. Зажмурься – и просто войди». А мальчики – подождут тебя у дверей».

И так, на краю, на грани, рискуя – каждый шаг. И даже если написано смешно, все равно героине – страшно.

«Нас выводят в эфир. Путин смотрит на казаков дружелюбно, они на него – недоверчиво.

– В эфире хутор Казаче-Малева́нный, – щебечет ведущая.

– Малева́нный? Как интересно! – говорит Путин.

И вдруг вся толпа, все эти орлы-казаки с могучими тренированными голосами как заорут за моей спиной:

– Малёванный, ГЛЯ, а не Малева́нный!

Я не знаю, кто изобрел узконаправленный микрофон. Пусть жизнь будет ласкова к этому человеку. Пусть дети его уважают старших и пьют дорогое шампанское. Этот изобретатель буквально спас мне жизнь и судьбу – в Москве никто ничего не услышал».

Маргарите важно было написать эту книгу, отразить свой жизненный путь, чтобы понять: что не так? Почему из Москвы тянет обратно, к подсолнухам и индоуткам? Можно сказать самой себе, что все было правильно, цель достигнута, и «нечего нам с тобой бегать туда-сюда, женщина. Можно ведь невзначай голым задом и в навоз угодить».

Ведь и самые успешные, и самые могущественные – умирают.

Книга Симоньян заряжает – верой в себя, волей к победе, страстью к жизни. И при этом рождает вопрос: а туда ли направлен этот огромный энергетический заряд?

Нашла ли девочка то, что искала?

На первый взгляд кажется, что книга Симоньян – антитеза книге Лихуновой. Одна стремится к большому, другая – к малому. Одна про политику и журналистику, вторая про школьные задания и капризы детей. Но на самом деле, общего в них больше. Это книги про неизбытые и неизжитые детские травмы – и про то, как их преодолеть. Книги о том, что все достижимо, если начинать с себя – и верно поставить цель.

Почему "Бахрома"?

Мы решили назвать наш проект «Бахрома», взяв на себя таким образом смелость буквально перевести важнейшее для современной англоамериканской культурной жизни словечко fringe. Именно так называются спектакли, музыкальные альбомы, книги, не ставшие мейнстримом, но создающие питательную среду для него. Чем гуще и качественнее эта бахрома – тем добротнее основная ткань. Каждый месяц, несмотря на все трудности, на русском языке выходят десятки новых художественных произведений. А если прибавить к ним те, что публикуются в толстых литературных журналах (не говоря уж о литературном самиздате), то счет пойдет на сотни. Между тем в «зону особого внимания» пиарщиков и маркетологов, отвечающих за раскрутку и продвижение, попадают лишь единицы – за что их трудно упрекать, ибо количество рук их не безгранично, в отличие от количества выпускаемых книг. Раньше эти «ножницы» вполне эффективно компенсировало «сарафанное радио», но с тех пор, как оно переехало в телеграм и подобные платформы, настройка его заметно сбилась. Мы попросили Анну Жучкову делать обзоры новых русских книг, не попадающих обычно в поле внимания обозревателей. К величайшему их сожалению, – но и они не стрекозы с фасеточным зрением. Хотим особо подчеркнуть: это не история про жемчужные зерна в известной куче. Это скорее другая известная история – про то, насколько мы ленивы и нелюбопытны.