Пять книг января. Выбор шеф-редактора

Текст: Михаил Визель

Обложки с сайтов издательств

Алексей Иванов. «Тени тевтонов»

М.: Рипол-классик, 2021 – 384 стр.

Алексей Иванов – самый техничный и высокотехнологичный профессионал современной русской литературы. И это ни в коем случае не насмешка, а выражение совершенно искреннего восхищения. Иванов не просто меняет жанры, как музыкант-мультиинструменталист – инструменты, но и давно и последовательно отстаивает и воплощает на практике идею «кроссплатформенности». Современный литератор, по его убеждению, должен сразу закладываться на то, что его произведение будет адаптировано для кино, сериала, компьютерной игры. А в последний год к этому набору прибавился еще один непременный элемент: аудиокнига. Которая как бы и не полноценный радиоспектакль, но всё-таки не просто «начитанный текст», потому что живой человек (в отличие от робота) не может не привнести в начитываемый текст чего-то своего.

«Тени Тевтонов» написаны и, рискнем употребить ещё одно нелитературное словечко, спродюсированы с учетом всех этих требований. На базовом уровне – это увлекательный исторический приключенческий роман, причем «два по цене одного»: и история, и приключения в нам разворачиваются в двух временных слоях: в середине XV века, когда Мариенбург (Мальброк), главный замок Тевтонского ордена, осаждают поляки, твердо решившие наконец, через полвека после Грюнвальдской битвы, покончить с хозяйничаньем «псов-рыцарей» на своих землях; и в мае 1945 года, когда советские войска выбили фашистов из Пиллау – города в Восточной Пруссии, известного ныне как Балтийск. Объединяют оба временных пласта два поляка по фамилии Клиховский, предок и потомок, озабоченные одной целью: найти древнюю реликвию Тевтонского ордена, которая одна может снять фамильное проклятье, наложенное ни кем иным, как Бафометом – именно под этим именем к Клиховскому-предку явился сам Сатана.

Далее в повествование вдвигаются суккубы, анастифонты (живые мертвецы), призраки премьер-министров и Ирод Антипа, авантюристы и гауляйтеры, но под всей этой гримуарной машинерией проступает еще более древний мистический слой: убеждённость, что все события мировой истории повторяются, и мы только разыгрываем в разных одеяниях одни и те же роли:

Но Иванов – не Шаров, он, как уже было сказано, умело прячет, как суккуб – перепончатые крылья, историософские рефлексии в пёстрое одеяние авантюрного романа: величественные средневековые замки мгновенно сменяются чудовищными подземными укреплениями Второй мировой, трепетные до сентиментальности любовные сцены чередуются быстрыми драками, ближе к концу Иванов с бесстыдством телепродюсера начинает нагнетать коварные ловушки и непреодолимые препятствия, которые герои, разумеется, обойдут и преодолеют – но которые не дадут отвлечься ни читателю, ни, что гораздо важнее, слушателю, у которого отвлечений гораздо больше – от необходимости вырулить на нужный поворот до необходимости перевернуть жаркое в духовке.

В общем, надо признать, Алексей Иванов на совершенно неожиданном для себя материале, Восточная Пруссия – создал идеальный русский page-turner – книгу, страницы которой жадно перелистываешь. И все равно остался собой. «Пыль смешалась с кровью в бурое тесто» – так увидеть и двумя-тремя словами создать выпуклую картинку может только автор «Золота Бунта» и «Сердца Пармы».

Леонард Коэн. «Пламя. Стихотворения и фрагменты из записных книжек»

Пер. с англ. Максима Немцова, Андрея Сен-Сенькова, Валерия Нугатова, Шаши Мартыновой

М.: Эксмо, 2021 – 354 стр.

Леонард Коэн (1934 – 2016) – фигура, крайне неудобная для описания и классификации. Его можно назвать рок-бардом, последователем Боба Дилана – но он на семь лет старше Дилана; первым эзотериком западной поп-культуры, одним из первых проявившим интерес к буддизму и прочим восточным премудростям – но и по фамилии (Коэны, Коганы, Кагановичи – потомки священников Иерусалимского храма), и по всему строю своей поэзии он явно продолжает тысячелетние традиции иудейского мистицизма, пронизанного отчаянием и надеждой, а главное – острым чувством богоприсутствия. «Это я, Г-споди!» – словно восклицает коэновский лирический герой на разные лады, видя этого не называемого полным именем Б-га (сам Коэн упорно пишет именно так) в женщине, облаке, удачной мелодии, в переборе гитары и вообще в чем угодно.

Именно так – как свидетельство богоприсутствия – и можно понимать эту книгу, собранную перед самой смертью самим Коэном из стихов, не ставших песнями, стихов, ими ставшими (и записанных на четырех последних альбомах), и записей в записных книжках, не успевших стать ни тем, ни другим.

При этом перед нами не мемориальный альбом с роскошными фотографиями, а именно собрание текстов для чтения. Русскому читателю такая форма почитания музыкальных кумиров не очень привычна; и необходимость читать знакомые на слух тексты песен по-русски задачу не облегчают. Коэн крайне неудобен не только для описания, но и для перевода. При всей своей насыщенности библейской образностью, это всё-таки тексты песен и образчики хоть и современной, но явно европейской, а не древней ближневосточной поэзии – и возникает соблазн переводить их именно как регулярные европейские стихи. Получается порой так:

Я стихи работал честно,

Но искусством их не звал

С Иисусом мне уныло,

Да и Маркса я читал.

Причем издатели вынесли это вполне частушечное четверостишие на суперобложку – видимо, считая ее удачной и показательной.

Наверно, таких «неформатных» авторов, как Коэн, надо всё-таки издавать билингвами. Потому что трудно себе представить, читателя, им интересующегося, который не в состоянии был бы оценить звучание его внешне безыскусных оригинальных строк, хотя бы пользуясь русской «шпаргалкой». А вот представить себе читателя, у которого одни только русские тексты, без оригиналов, вызовут недоумение, гораздо проще.

Впрочем, «Эксмо» планирует выпуск еще одной книги Коэна, «Книги томления», являющейся переводом авторского поэтического сборника 2006 года «Book Of Longing» – и это уже гораздо ближе к «нормальной» поэзии, традиция восприятия которой в России со времен Жуковского, слава богу, наработана.

Михаил Казиник. «Музыкальные антидепрессанты»

М: Бослен, 2020 – 320 стр.

Человек-оркестр – лектор, скрипач, радиоведущий – собрал свои выступления на радио «Орфей» и переработал в книгу, способствующую, по его уверениям, борьбе с грехом уныния, накинувшимся на нас в карантинном году. Потому что именно пережившая века классическая музыка, а не легковесная эфемерная попса, по его глубокому убеждению, способна создавать устойчивый эмоциональный фон. И не только отстаивает эту идею, но и доказывает ее буквально на психофизиологическом уровне, показывая, как работают не только законы композиции, но и биоритмы у Вивальди, Моцарта, Тартини – всего 15 композиторов классического пантеона, вплоть до Стравинского.

Пыл автора-музыканта подкупает и порою умиляет. Так, рассказывая о Чайковском и об «Онегине» как о символе русской культуры, он приводит трогательный анекдот:

Впрочем, Михаил Казиник не чурается современности: на страницы впечатаны QR-коды, ведущие на сайт издательства, куда выложены ютубовские ролики с исполнением упоминаемых сочинений. И это чрезвычайно обогащает книгу.

Вилли Сёренсен. «Рагнарёк»

Пер. с датск. Бориса Ерхова

М: Городец, 2021 – 144 стр.

Асгард, Óдин, Фернир… эти звучные древнескандинавские слова и стоящие за ними понятия вошли в оборот современного масскульта, как одна из «вселенных супергероев», – естественно, с упрощением и подгонкой под уже известные форматы почти до полной потери смысла. Книга датского писателя впервые вышла еще в 1982 году, когда мир был другим, как справедливо замечает в своём предуведомлении переводчик. Так что его авторское изложение сложной и разветвлённой скандинавской эсхатологии вполне самостоятельно и оригинально. Хотя, разумеется, опирается на свод источников.

Но мир стал другим не только из-за завершившегося с того времени противостояния двух политических систем – которое, конечно, соблазнительно было в 1982 году сопоставить с противостоянием богов-асов и великанов, которое и должно завершиться финальной битвой, известной как Рагнарёк. 1982 год – это в первую очередь мир без всепроникающего интернета, тотальной мобильной связи и порожденных ими глобальных информационных (в том числе религиозных) вирусов, способных, как вирусы биологические, мигом охватить всё человечество.

Противостояние коммунизма и капитализма закончилось, но отодвинулись ли мы от финальной битвы богов, принявших людские обличья? Увы – очевидно, нет.

Художественное оформление Андрея Ирбита заслуживает отдельного упоминания

Борис Лейбов. «В густой траве»

М: Август, 2021

Довольно неожиданная книга и для преимущественно детского издательства, и вообще для современного российского книжного рынка. В самих по себе трёх рассказах российско-израильского сценариста, основанных на подлинных письмах его родного деда, в которых тот вспоминает детские годы, эвакуацию, жизнь на московской «Бауманской», ничего необычного нет.

Удивляет формат издания: 80 страниц размером с ладонь и общим объемом текста меньше авторского листа. Это объём журнальной публикации. А тут – книга в твёрдом переплете, с острыми авторскими рисунками Петра Переверзенцева и с обложкой нарочито стилизованной под начало ХХ века. Видимо, по задумке издателей, этот небольшой элегантный артефакт тоже должен стать в свое время библиографической редкостью. Почему бы и нет. Но сначала ее всё-таки стоит прочитать.