Текст: Ольга Разумихина
В предыдущей статье проводились параллели между линиями жизни Льва Николаевича Толстого и его героя Николеньки Иртеньева — и обнаруживалось, что совпадений не так много, а значит, трилогию «Детство. Отрочество. Юность» нельзя называть автобиографической. Ещё мы перечислили основных персонажей, окружавших главного героя, — но не успели рассмотреть их характеры и ключевые эпизоды с их участием. Рассказать о самых значимых фигурах трилогии без спойлеров сложновато, но мы постараемся.
Пётр Александрович
Повести «Детство», «Отрочество» и «Юность» стилизованы под воспоминания взрослого человека, поэтому характеры персонажей подвергаются глубокому анализу. Вот что пишет Николенька об отце:
- "Он был человек прошлого века и имел <...> неуловимый характер рыцарства, предприимчивости, самоуверенности, любезности и разгула. На людей нынешнего века он смотрел презрительно, и взгляд этот происходил столько же от врожденной гордости, сколько от тайной досады за то, что в наш век он не мог иметь ни того влияния, ни тех успехов, которые имел в свой. Две главные страсти его в жизни были карты и женщины; он выиграл в продолжение своей жизни несколько миллионов и имел связи с бесчисленным числом женщин всех сословий".
Несмотря на то, что в картах Иртеньев-старший был удачлив, его семья всё равно сталкивалась с финансовыми трудностями. В начале повести «Детство» приводится следующий эпизод: Пётр Александрович деловито разговаривает с управляющим, перечисляя, сколько денег семейство получит в новом месяце, а тот пытается донести до хозяина: этих средств вряд ли хватит, чтобы покрыть расходы:
- "Позвольте вам доложить, Пётр Александрыч, <...> в Совет к сроку заплатить нельзя. Вы изволите говорить, <...> что должны получиться деньги с залогов, с мельницы и сена. <...> Так, мельник уже два раза приходил ко мне отсрочки просить и Христом-богом божился, что денег у него нет... <...> Насчёт залогов изволили говорить, так я уже, кажется, вам докладывал, что наши денежки там сели и скоро их получить не придется. <...> Насчёт сена изволили говорить, положим, что и продастся на три тысячи...
- Он кинул на счёты три тысячи и с минуту молчал, посматривая <...> с таким выражением: "Вы сами видите, как это мало! Да и на сене опять-таки проторгуем..."
В итоге Петру Александровичу пришлось согласиться с управляющим и позволить тому воспользоваться деньгами, полученными с Хабаровки, то есть с имения Николенькиной матери. Эту богатую деревню Иртеньев-старший получил в качестве приданого.
Неумение беречь деньги — черта, которая была присуща в том числе отцу Льва Николаевича. Как уже говорилось в предыдущей статье, Николай Ильич Толстой в юности собирался сделать предложение руки и сердца дальней родственнице, но, поскольку та была бесприданницей, а сам граф проиграл большую часть своего состояния в карты, семейный совет не дал согласия на свадьбу. Поэтому отец будущего классика взял в жёны девушку из обеспеченной семьи. К счастью, родителям Толстого повезло: брак по расчёту оказался счастливым, новоиспечённая супруга искренне полюбила мужа и с радостью посвятила себя семье. И, кстати, в семейной жизни Николай Ильич исправился: денег больше не проматывал, напротив — прикладывал все усилия к тому, чтобы оплатить долги, оставшиеся после смерти его отца, Ильи Андреевича Толстого; для этого он даже устроился на службу воспитателем в Московское военно-сиротское отделение. Что до детей, он проводил с ними время с большим удовольствием: любил играть, шутить и разговаривать с ними. Ребят тянуло в его кабинет как магнитом.
Вымышленный Иртеньев-старший же, уже будучи отцом троих детей, не оставляет вольных привычек молодости. Так, в повести «Детство» он отвозит сыновей в Москву, чтобы они получили образование и привыкли к великосветскому обществу; намерение на первый взгляд благородное. Но впоследствии читатель задумывается: может, Пётр Александрович переехал в шумный город не столько ради детей, сколько для того, чтобы щеголять на балах и приёмах вдали от жены?
Наталья Николаевна
Поскольку сам Л. Н. Толстой потерял мать, когда ему было всего два года, всю последующую жизнь он пытался воссоздать её образ — и, конечно, идеализировал представление о ней. Вот и мама Николеньки Иртеньева — женщина любящая и мягкая, самозабвенно преданная семье. Наталья Николаевна обожает детей и, когда отец собирается увезти их в Москву, не может сдержать слёз. Что до Петра Алексеевича, любящая супруга закрывает глаза на все дурные черты его характера, ни разу не обвиняет его в расточительстве — и даже представить не может, что он когда-нибудь заинтересуется другой женщиной. Вот как о характере Натальи Николаевны рассуждает бабушка Николеньки:
- "Вы знаете, какая это ангельская доброта — она ему во всём верит. Он уверил её, что детей нужно везти в Москву, а ей одной, с глупой гувернанткой, оставаться в деревне, — она поверила; скажи он ей, что детей нужно сечь, так же как сечёт своих княгиня Варвара Ильинична, она и тут, кажется бы, согласилась. <...> Я часто думаю, что он не может ни ценить, ни понимать её и что, несмотря на всю её доброту, любовь к нему и старание скрыть свое горе — я очень хорошо знаю это, — она не может быть с ним счастлива..."
Но права ли бабушка, говоря, что Наталья Николаевна на самом деле несчастна, просто не хочет признаться себе в этом?
В повести «Детство» есть эпизод, когда мама Николеньки тяжело заболевает и размышляет о том, что, возможно, скоро ей придётся умереть. Находясь в имении, тогда как отец с сыновьями обитают в Москве, она оставляет мужу проникновенную записку:
- "Меня не будет с вами; но я твёрдо уверена, что любовь моя никогда не оставит вас, и эта мысль так отрадна для моего сердца, что я спокойно и без страха ожидаю приближающейся смерти.
- Я спокойна, и Богу известно, что всегда смотрела и смотрю на смерть как на переход к жизни лучшей; но отчего ж слёзы давят меня?.. Зачем лишать детей любимой матери? Зачем наносить тебе такой тяжелый, неожиданный удар? Зачем мне умирать, когда ваша любовь делала для меня жизнь беспредельно счастливою? <...>
- Благодарю же тебя, мой бесценный друг, за всё счастие, которым ты окружил меня в этой жизни; я там буду просить Бога, чтобы он наградил тебя".
Помимо прочих, «Детство» ставит перед читателем вопрос, что лучше: оставаться в счастливом неведении — или же видеть все недостатки любимого человека и вечно беспокоиться?
Володя и Любочка Иртеньевы
Володя и Любочка — старшие брат и сестра Николеньки. Они играют и проказничают вместе, но не всегда понимают душевные переживания друг друга.
Володя — подросток «откровенной натуры», но при этом собранный, исполнительный и, пожалуй, немного циничный для своего возраста. Так, в начале повести «Детство» ему двенадцать лет — и он отказывается играть с братом и сестрой в Робинзона, а когда Любочка начинает плакать, изображает сцены из книги с такой неохотой, что дети понимают: лучше уж вовсе не играть. Когда же Николенька признаётся брату, что влюбился, между братьями происходит следующий диалог:
- "— Ну так что ж? — отвечал он мне, потягиваясь.
- — Ах, Володя! ты не можешь себе представить, что со мной делается... <...> когда я лежу и думаю о ней, Бог знает отчего делается грустно и ужасно хочется плакать. <...> Только одного я бы желал, <...> всегда с ней быть, всегда её видеть, и больше ничего. А ты влюблён? <...>
- — Вот дурак! — сказал он, улыбаясь <...> — Я так совсем не так, как ты: я думаю, что если бы можно было, я сначала хотел бы сидеть с ней рядом и разговаривать... <...> Потом, — продолжал Володя, нежно улыбаясь, — потом расцеловал бы её пальчики, глазки, губки, носик, ножки — всю бы расцеловал...
- — Глупости! — закричал я из-под подушек.
- — Ты ничего не понимаешь, — презрительно сказал Володя".
Литературоведы утверждают, что прототипом Володи Иртеньева послужил старший брат самого писателя — Сергей Николаевич, человек успешный во всех отношениях: он блистал в светском обществе, был удачливым охотником и завидным женихом, прекрасно рисовал и музицировал, а ещё ему легко давались точные науки. Когда же дошло дело до женитьбы, он, в отличие от отца, выбрал не девушку с богатым приданым, а певицу, которую выкупил из цыганского хора.
Любочка же в начале повести — абсолютный ребёнок. Она любит играть, упрашивает отца и братьев взять её с собой на охоту; подсматривает за странником Гришей, который носит вериги. Девочка обожает маму и подолгу музицирует с ней на пианино. Кроме того, Любочка очень эмоциональна и чуть что заливается слезами, что вызывает раздражение Володи.
Прототипом этой героини, скорее всего, послужила единственная дочь Николая Ильича Толстого — Маша: писатель любил вспоминать о том, как они с братьями баловали сестрёнку. К сожалению, через много лет в тёплые отношения Льва Николаевича и Марии Николаевны вмешался вопрос веры. Классик был отлучён от церкви за создание собственного учения (в одной из российских церквей даже есть фреска, на которой Л. Н. Толстой горит в аду); сестра же, ставшая монахиней, постоянно убеждала писателя раскаяться и вернуться в лоно церкви.
Сонечка Валахина
Первая любовь Николеньки; та самая девочка, о которой главный герой хотел поговорить с Володей, но столкнулся с непониманием. Сонечка с удовольствием танцует с главным героем на балу, по-детски кокетничает с ним, что приводит Иртеньева-младшего в восторг:
- "Как мила была Сонечка Валахина, когда она против меня танцевала французскую кадриль с неуклюжим молодым князем! Как мило она улыбалась, когда <...>подавала мне ручку! как мило, в такт прыгали на головке её русые кудри, и как наивно делала она jeté-assemblé [фигуры в танце] своими крошечными ножками! В пятой фигуре, когда моя дама перебежала от меня на другую сторону и когда я, выжидая такт, приготовлялся делать соло, Сонечка серьёзно сложила губки и стала смотреть в сторону. Но напрасно она за меня боялась: я смело сделал chassé en avant, chassé en arrière, glissade [фигуры в танце] и, в то время как подходил к ней, игривым движением показал ей перчатку с двумя торчавшими пальцами. Она расхохоталась ужасно и ещё милее засеменила ножками по паркету. Ещё помню я, как, когда мы делали круг и все взялись за руки, она нагнула головку и, не вынимая своей руки из моей, почесала носик о свою перчатку. Всё это как теперь перед моими глазами <...>".
Впрочем, Сонечка не ценит того внимания, которое ей оказывает неловкий, некрасивый Николенька, и по-детски увлекается Серёжей Ивиным, за что получает от главного героя клеймо «коварной изменницы».
Прототипом для героини послужила дочь декабриста П. И. Колошина, которую тоже звали Соня. Тёплые воспоминания о подруге детства Толстой пронёс через всю жизнь.
Серёжа Ивин и Иленька Грап
Московские друзья Николеньки, которые вместе с родителями часто приезжали в дом бабушки. Серёжа Ивин, не имеющий однозначного прототипа, держится совсем как взрослый и намного превосходит Володю Иртеньева в умении блистать в свете. Этот мальчик — безусловный лидер среди сверстников, поэтому Николеньке хочется во всём походить на него. Из-за этого стремления главный герой совершает неблаговидный поступок и издевается над общим знакомым — Иленькой Грапом:
- "Когда игра в разбойники прекратилась, мы пошли на верх, начали <...> щеголять друг перед другом разными гимнастическими штуками. Иленька с робкой улыбкой удивления поглядывал на нас, и когда ему предлагали попробовать то же, отказывался, говоря, что у него совсем нет силы.
- — Да что ж в самом деле, отчего он ничего не хочет показать? Что он за девочка... непременно надо, чтобы он стал на голову!
- И Серёжа взял его за руку.
- — Непременно, непременно на голову! — закричали мы все, обступив Иленьку, который в эту минуту заметно испугался и побледнел <...>.
- Володя и старший Ивин нагнули ему голову <...>; я и Серёжа схватили бедного мальчика за тоненькие ноги, которыми он махал в разные стороны, засучили ему панталоны до колен и с громким смехом вскинули их кверху; младший Ивин поддерживал равновесие всего туловища. <...> Иленька, не будучи более поддерживаем нами, как что-то безжизненное, грохнулся на землю и от слез мог только выговорить:
- — За что вы меня тираните?
- Плачевная фигура бедного Иленьки с заплаканным лицом, взъерошенными волосами и засученными панталонами, из-под которых видны были нечищенные голенища, поразила нас; мы все молчали и старались принужденно улыбаться.
- Первый опомнился Серёжа.
- — Вот баба нюня, — сказал он, слегка трогая его ногою, — с ним шутить нельзя... Ну, полно, вставайте. <...>
- Я решительно не могу объяснить себе жестокости своего поступка. Как я не подошел к нему [к Иленьке], не защитил и не утешил его? Куда девалось чувство сострадания, заставлявшее меня, бывало, плакать навзрыд при виде выброшенного из гнезда галчонка <...>?
- Неужели это прекрасное чувство было заглушено во мне любовью к Сереже и желанием казаться перед ним таким же молодцом, как и он сам?"
Милый, нежный, искренний Николенька в этот момент предстаёт перед читателями человеком, слишком зависящим от общественного мнения и полагающим, что дружбу с понравившимся человеком можно «купить», всегда поощряя его поступки. К счастью, впоследствии главный герой преодолевает тягу к людям, которые очаровывают его детское воображение внешним блеском, — и обретает истинных друзей.
Карл Иванович и St.-Jérôme
Два учителя Николеньки, представляющие полную противоположность друг другу.
Карл Иванович заботится о братьях Иртеньевых с самого детства и становится для них не просто наставником, а по-настоящему родным человеком. На уроках он строг, но в обыденной жизни не чает души в Володе и Николеньке — во многом потому, что своей семьи ему создать не довелось. Не случайно немец так раздражается, когда Пётр Александрович сообщает, что увольняет его, — и отец семейства, видя праведный гнев Карла Ивановича, тут же отказывается от решения и не только оставляет любимца детей «в штате», но и берёт с собой в Москву. От лица этого героя поэт Лев Лосев написал стихотворение, которое начинается так:
- Я неизменный Карл Иваныч.
- Я ваших чад целую на ночь.
- Их географии учу.
- Порой одышлив и неряшлив,
- я вас бужу, в ночи закашляв,
- молясь и дуя на свечу…
St.-Jérôme (Сен-Жером), напротив, не балует младших Иртеньевых «пряниками», зато «кнуты» раздаёт исправно. Сообразительный и аккуратный Володя от этого не страдает, а вот Николенька с завидной регулярностью получает плохие оценки и дрожит, представляя, как француз отлупит его розгами. В ожидании наказания главный герой то фантазирует о скорой смерти, то воображает себя генералом, который, совершив немало подвигов во славу Отечества, не оставляет желания отомстить обидчику.
Персонажи, которых мы рассматривали до этого, хотя и имеют прототипы, но по большей части являются фигурами собирательными. Но Николенькины учителя «списаны» с конкретных людей с почти документальной точностью.
Карл Иванович — это Фёдор Иванович Рёссель, первый гувернёр братьев Толстых. Лев Николаевич Толстой перенёс в книгу множество реальных эпизодов с участием этого человека, включая ту самую сцену с несостоявшимся увольнением. Домыслил он разве что биографию персонажа. Трогательная история семьи, которую Карл Иванович рассказывает, не умея сдержать слёз, во многом пародирует сентименталистские и романтические произведения, которые были популярны в России в начале XIX в.
St.-Jérôme же — это Проспер Сен-Тома, обучавший юных Толстых латыни, а также английскому и, разумеется, французскому языку. Желающие узнать об этом человеке подробнее могут прочесть статью А. Н. Полосиной «Гувернёры в жизни и в произведениях Льва Толстого».
Дмитрий Нехлюдов
Важнейший персонаж повести «Юность», лучший друг повзрослевшего Николеньки. Как и в случае с Серёжей Ивиным, главный герой в чём-то хочет быть на него похожим и всячески пытается ему понравиться – но влияние, которое Нехлюдов оказывает на Иртеньева, куда благотворнее. Перед поступлением в институт Николенька никак не может собраться с силами, чтобы сесть за книги, и признаётся:
- "Ежели бы не учителя, которые продолжали ходить ко мне, <…> и, главное, не желание показаться дельным малым в глазах моего друга Нехлюдова, то есть выдержать отлично экзамен, что, по его понятиям, было очень важною вещью, — ежели бы не это, то весна и свобода сделали бы то, что я забыл бы даже все то, что знал прежде <…>".
Итак, Дмитрий Нехлюдов – юноша умный и исполнительный, но всё же главные его свойства – нравственная чистота, беспрестанное состояние духовного поиска, искренность, любовь к людям. Этот персонаж настолько же добр к другим, насколько требователен к самому себе. Впрочем, и он время от времени совершает неприглядные поступки, порой даже не осознавая этого, — но кто из нас без греха? Или всё же Нехлюдов не так хорош, каким он кажется Иртеньеву?
Персонаж этот интересен ещё и тем, что, в отличие от многих других героев, имеющих более или менее узнаваемые прототипы, имя реального «предшественника» Нехлюдова назвать трудно. Зато герой с такими же именем и фамилией появится в другом произведении Льва Николаевича, а именно – в романе «Воскресение». Этот новый герой будет намного старше студента из «Юности», но проявит те же черты характера: честность, стойкость, милосердие – и умение отвечать за свои ошибки.
