- Текст: Михаил Визель
«Красная площадь» – фестиваль, а не ярмарка. Сюда стоит идти в первую очередь за тем, чтобы послушать любимых авторов и открыть для себя новых, насладиться театральными и музыкальными программами высочайшего класса, просто приятно провести время среди единомышленников. Но и от ярмарочного начала отворачиваться не стоит. Ведь Красная площадь изначально была рыночной. И несмотря на уверенный подъем электронного книгоиздания и вертикальный взлет продукции для «читающих ушами», разнообразие традиционных бумажных книг по-прежнему поражает. А листать на прилавках незнакомые новинки – одно из величайших удовольствий настоящего книжника. Не будем лишать его посетителей. Обозначим лишь несколько «опорных точек».
Фикшн
Владимир Сорокин. «Доктор Гарин»
- М.: АСТ: Corpus, 2021. – 544 с.
Опубликовав в 2010 году небольшую повесть «Метель», Владимир Сорокин словно приоткрыл дверь в пугающий и завораживающий мир «постчеловечества». В котором действуют «большие» и «маленькие», то есть великаны и карлики, и вообще тела живых существ, в том числе разумных, можно менять с такой же легкостью, как 3D-объекты на мониторах. А необыкновенные успехи технологий сочетаются с распадом привычных государств на дремучие феодальные княжества и анархические республики. Через которые сейчас и пробирается в свой «город золотой», японский Хабаровск, главный герой «Метели», доктор Гарин.
Как сам автор и его читатели, он повзрослел на десять лет, набрался опыта и насмотрелся всякого. И даже обрёл что-то вроде смысла жизни, вполне традиционного, несмотря на титановые ноги и прочий научно-фантастический антураж и пристрастие Сорокина ко всяким неаппетитным подробностям. Но чтобы достичь его, доктору Гарину предстоит преодолеть много препятствий. Читатели, впрочем, внакладе не останутся.
Мэгги О'Фаррелл. «Хамнет»
- Перевод с англ. Маргариты Юркан
- М.: Эксмо, Inspiria, 2021. – 384 с.
Цепкие литературоведы и простые читатели до сих пор ломают головы над пьесами Шекспира: откуда что взялось? Как этот провинциальный грамотей мог объять мыслью весь мир и облечь его в такие звучные стихи? Что и порождает регулярно хитроумные предположения, что Шекспир – на самом деле никакой не Шекспир, а какой-нибудь лорд, а то и сама королева Елизавета. Как уж было сыну перчаточника понять тонкость чувств королей и герцогинь! Ирландка О'Фаррелл и объясняет – как. Например, как заурядная семейная драма, смерть конкретного 11-летнего мальчишки Хамнета, привела к появлению того бессмертного «Гамлета», которым восхищаются и перетолковывают на разные лады уже 400 лет.
Но взгляд О'Фаррелл – это взгляд женский. В центре повествования не уехавший в Лондон на поиски своего театрального счастья муж, ни разу не называемый по имени, а его оставшаяся в Стратфорде жена, травница и предсказательница Агнес (вопреки исторически устоявшемуся «Анна»). Автор(ка) подробно, явно опираясь на личный опыт (О'Фаррелл сама замужем за писателем), описывает вхождение молодой женщины в новую семью со своими скелетами в шкафах, сопереживает ужасной для всякой матери трагедии – смерти сына, и при всём при этом исподволь проводит мысль: за всяким незаурядным мужчиной стоит поверившая в него незаурядная женщина. Что ж, было множество «Гамлетов», может быть и такой.
Олег Ермаков. «Родник Олафа»
- М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2021. — 544 с. — (Неисторический роман)
Олег Ермаков – можно сказать, певец родного Смоленска и его богатой истории. Но если в предыдущей его объёмистой дилогии «Радуга и вереск» речь идет преимущественно о временах Смуты, то в новом произведении автор забирается еще дальше вглубь – в золотой век Древней Руси: краткий по историческим меркам промежуток между принятием христианства и нашествием татаро-монголов. Именно тогда автор отправляет своих героев – мальчика Спиридона по прозвищу Сычонок, потому что он нем от рождения, его отца по имени Возгорь Ржева, в крещении Василий, и их спутников-плотогонов – вниз по реке Гобзе на торжище в княжий град Смоленск – продать дубовый лес и мягкую рухлядь, то есть меха.
Бизнес-трип оборачивается для Сычонка странствием по легендарной (для читателя) Руси, уже узнавшей Христа, но еще не забывшей Велеса и Сварога. Он жаждет обрести голос – в буквальном смысле. Для чего ему и нужен этот самый родник Олафа. А читателю придется, как на плотах, неспешно пробираться сквозь дремучий язык, усердно расшитый архаичными и диалектальными словечками. Достаточно сказать, что этот немаленький роман – лишь первая часть трилогии «Лѣсъ трехъ рѣкъ». Хватит надолго.
Татьяна Замировская. «Смерти.net»
- М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2021. — 576 с.
«Разговоры в царстве мертвых» волновали писателей с античности. О чем бы Цезарь мог поговорить с Александром Великим? Сократ с Рамзесом? Новое время добавило новый интерес: некроманты, спириты вопрошали своих клиентов: о чем вы хотите поговорить с умершими? Современный писатель и журналист Замировская переворачивает вопрос: а о чем умершие хотят поговорить с вами? Впрочем, никакой мистики, сугубо научная фантастика. Мы уже не всегда понимаем, отвечает ли нам онлайн живой оператор или нейросеть. Еще один-два шага – и биотехнологи, объединившись с программистами, научатся делать слепки сознания конкретных людей и загружать их в привычные мессенджеры и социальные сети. Какая для вас разница, где ваша бабуля – по ту сторону Атлантики или по ту сторону Стикса. А есть ли разница для нее?! Сейчас вопрос кажется отвлеченным, но к 2043 году, к которому отнесено действе романа, возможно, перестанет быть таковым. А сайт Смерти.net, прототип «интернета для мёртвых», кстати, уже запущен.
Чарли Кауфман. «Муравечество»
- Пер. с англ. С. Карпова и А. Поляринова
- М.: Индивидуум, 2021. — 704 с.
Кауфман – романист-дебютант, но отнюдь не писатель-новичок, особенно если учесть, что в современном американском английском writer – это прежде всего киносценарист, а потом уже всё остальное. Так вот, Чарли Кауфман – автор сценариев таких знаковых фильмов, как «Быть Джоном Малковичем», «Адаптация», «Вечное сияние чистого разума». Если вам что-то говорят эти названия, вы понимаете, чего ждать от дебютного 700-страничного романа этого выдумщика и затейника, не скованного на сей раз рамками бюджета и хронометража. Как и полусумасшедший чернокожий старик Инго, с которым случайно знакомится главный герой романа – 58-летний кинокритик Розенберг. Инго уверяет, что ему 119 лет и что семьдесят из них он снимал анимационный фильм продолжительностью три месяца.
Это не стилистическая ошибка: действительно имеется в виду, что для просмотра этого фильма необходимы три месяца. Розенберг – совершенно вуди-алленовский персонаж, только он сам прекрасно знает, что это такое – вуди-алленовскй персонаж, и вообще поднаторел в современных политкорректных дискурсах, а куда деваться. Познакомившись с Инго, он взвивается: вот она, его золотая жила! Но… Но, разумеется, для Кауфмана история о том, как непредсказуемо реализуются самые стройные планы – только повод блеснуть сарказмом и синефильством.
Остаётся добавить, что Карпов и Поляринов – тот самый переводческий дуэт, что одарил нас русской «Бесконечной шуткой» Дэвида Ф. Уоллеса. Что тоже говорит о многом.
Рои Хен. «Души»
- Пер. с иврита С. Гойзмана.
- М.: Фантом Пресс, 2021. — 400 с.
39-летний Гриша, сын выходцев из СССР, живёт в Яфо с русской мамой, нигде не работает и явно не совсем нормален. Во всяком случае, так кажется его маме, когда она читает с Гришиного компьютера сочиняемый им роман, в котором тот описывает свою жизнь в виде вычурной аллегории. Гриша убежден, что живет уже четыре столетия. Мальчиком – в Речи Посполитой в начале XVII века, юношей – в венецианском гетто в 1720 году, молодой женщиной – в марокканском Фесе в 1853-м, и даже в концлагере Дахау в 1942 году успел побывать не поверите кем.
Во всех эпохах он рождается с разными именами, но в момент сильного душевного волнения «вспоминает» себя истинного – мальчика Геца. И в каждой эпохе, в каждом обличье ищет и пытается найти родственную душу – свою сестру Гитл, тоже перерождающуюся под разными именами. «Кто не плакал, тот не жил», уверен Гец-Гриша. А уж он-то прожил достаточно.
Рои Хен – драматург и переводчик-полиглот, работающий с книгами на русском, французском и английском языках. Немудрено, что его третий роман – сущий карнавал масок, парад недостоверных рассказчиков. А еще это самый русский из его романов, хотя сам Рои, в отличие от своего героя, к России по рождению отношения не имеет. Зато приедет его в Россию представлять – в том числе и на Красную площадь.
Нон-фикшн
Михаил Булгаков. «Мне нужно видеть свет...». Дневники, письма, документы
- М.: Азбука-Аттикус, Колибри 2021. – 784 с.
Булгаков остается одним из самых известных русских писателей XX века, что подтвердил отмеченный недавно с необыкновенным размахом совсем не круглый юбилей – 130 лет. И толстый том подлинных документов, умело «смикшированных» и прокомментированных Виктором Лосевым – прекрасное дополнение к каноническому корпусу. Несущее, с одной стороны, «резкие черты неподражаемого слога», а с другой – позволяющее понять, «из какого сора…». Включая «сор» в прямом смысле. На который, впрочем, сто лет спустя можно взглянуть без смущения.
Уильям Дерезевиц. «Экономика творчества в ХХI веке. Как писателям, художникам, музыкантам и другим творцам зарабатывать на жизнь в век цифровых технологий»
- Пер. с англ. Дарьи Ивановской
- М.: Лайвбук, 2021. — 672 с.
Пространная книга американского журналиста-фрилансера – в сущности, обстоятельный ответ на заданный в заголовке вопрос. Но ни в коем случае не самоучитель и не пособие по самореализации. Скорее, размышления о том, как трансформировалось в очередной раз само понятие «творца»: на смену певцу, прославляющему победы и деяния царей и утрированному «гению не от мира сего», которому неприлично даже думать о деньгах, пришел арт-менеджер, путь даже менеджер самого себя, который должен твердой рукой прокладывать свой творческий путь в зыбком житейском фарватере:
Максим Семеляк. «Значит, ураган. Егор Летов: опыт лирического исследования»
- М.: Индивидуум, 2021. — 256 с.: ил.
На рубеже 80-90-х годов XX века множество мальчиков, еще не осознавших, что много позже их назовут «постсоветскими», накрыло донесшимся откуда-то из Сибири диковатым ревом, так не похожим на то, что они слушали на своих и родительских магнитофонах (об официальных телерадиоканалах речь, разумеется, вообще идти не могла). Много позже мальчики выросли и состоялись кто в чем, но пронесли сквозь взрослую жизнь любовь к «Гражданской обороне». У большинства, разумеется, эта любовь не продвинулась дальше хорового «Всё идет по плану» на шашлыках, но Максим Семеляк стал известным культурным журналистом, подружился с Летовым и даже собирался взять у него серию интервью. Которые должны были сложиться в его, то есть летовскую, книгу. Этим планам помешала смерть героя в 2008 году. И вот сейчас наконец Семеляк дозрел до того, чтобы, полностью перевернув идею несостоявшейся книги, написать о Летове от своего лица. Это свое лицо за маской бесстрастного академического биографа отнюдь не пряча. Наоборот, автор сразу подчеркивает: его изумляет, что имя Егора Летова начало всплывать в академических, философских, религиозных дискурсах, а ведь речь-то всё-таки изначально идет о панк-группе. О ней Семеляк и пишет – с расстояния «вытянутой руки», но не забывая свой опыт в глянцевой журналистике.
Сергей Сдобнов. «Не вижу текста. Документальная сказка о потерянном зрении»
- М.: Эксмо, Бомбора, 2021. – 208 с.
Полкý автофикшна прибыло. Этим словом в последнее время стали обозначать сочинения, написанные от первого лица и описывающие пережитый героем-рассказчиком экзистенциальный, или, проще сказать, какой-то крайне неприятный, сбивающий традиционные настройки опыт. Как правило – медицинского свойства. И всё-таки имеющий счастливый конец. Иначе кто бы писал. Книга Сергея Сдобнова – как раз из таких. История интеллигентного мальчика из города Иванова, в 17 лет обнаруживающего себя практически слепым, проходит все классические стадии – ярость, торг, неприятие и, наконец, выход из ситуации.
Выход, к счастью, благополучный, в чем могут убедиться москвичи, заглянув в кинотеатр «Пионер», где Сдобнов ведёт киноклуб. Что недвусмысленно свидетельствует о восстановившейся всё-таки способности видеть. В частности, видеть фильмы. Но прежде чем это произошло, молодой человек открыл для себя мир слабовидящих: их технические приспособления, комплексы, предрассудки и надежды. И теперь готов поведать об этом мире нам, более-менее зрячим.
Виктор Смирнов. «Русская Атлантида. Великий Новгород в отечественной истории»
- М.: Вече, 2021. – 464 с.
Великий Новгород, давно ушедший в тень своего волжского «младшего брата» в экономическом и демографическом смысле, занимает очень особое место в русской истории. Его можно было бы назвать не «русской Атлантидой», а «русской альтернативой»: здесь вплоть до XVI века существовала полноценная купеческая республика, не хуже легендарной «Яснейшей республики» на Адриатике, здесь никогда не было ни татарского ига, ни крепостного права и т.д. Альтернатива, как известно, была жестоко «спрямлена» Иваном IV: «Воды Волхова три дня текли кровью», а вечевому колоколу отрезали язык и отвезли в Москву. И вот теперь в издательстве «Вече» вышла книга о «Господине Великом Новгороде». Впрочем, известный историк не представил на сей раз фундаментальный труд, а собрал под одну обложку несколько десятков коротких занимательных очерков в жанре «популярного краеведения», выстроенных в хронологическом порядке, от времен языческих до постсоветских. Так что перед нами не карта Атлантиды, а скорее разноцветная мозаика. Или, если угодно, отдельные грамоты – вроде тех, что извлекают из новгородской земли.
Наталья Зозулина. «Английский цугцванг для Александра I. Победитель без победы»
- М.: Бослен, 2021. – 480 с.
Новый том в серии богато иллюстрированных исторических энциклопедий «Бослена» есть результат переработки автором ее десятилетней давности книги о войне 1812 года. Сейчас Наталья Зозулина значительно расширяет контекст. И не только хронологически, но и тематически:
Впрочем, больше ее все-таки интересуют вопросы не альковные, а политические. Которые она задает без обиняков: можно ли было избежать «грозы двенадцатого года»? каковы реальные потери России в Отечественной войне 1812 года? кто оказался в ней в итоге победителем? Ответы могут показаться неожиданными. Но тем они любопытнее. И - да: англичанка гадит.
P.S. «Не пойми что»
Наша любимая рубрика, как обычно, представляет широчайший простор для выбора. Но мы ограничимся лишь несколькими разноплановыми экземплярами.
Андрей Кагадеев. «НОМ. Хроники драматического идиотизма»
М.: ИД «Городец», 2021. — 400 с. — (Вездец)
В том, что один из основателей заслуженной рок-группы выпускает мемуары, ничего особенного, конечно, нет: жанр "рок-мемуаров" со своими условностями и риторическими фигурами устоялся так же хорошо, как сам жанр рок-концерта. "Не пойми что" в данном случае относится к самому, так сказать, объекту меморизации - то есть группе "Неформальное объединение молодежи", тридцать лет ставящей своими песнями, мини-фильмами и т.д. в тупик: что это? Стёб, сатира, неоавангард, новые обэриуты? Ближе всего подошло бы определение "летающий цирк", как у "горных питонов" ("Монти Пайтон"), но наш климат не очень благоприятствовал подобной фауне.
Андрей Кагадеев, хоть и давно уже не "молодежь", по-прежнему неформален. Но при всем своем скоморошестве и пересмешничестве не теряет, страшно вымолвить, нравственных ориентиров:
Сказано, конечно, резковато, но вполне определенно.
Максим Амелин. «Книга нестихов»
М.: Б.С.Г.-Пресс, 2021. - 256 с.
Амелин - полная противоположность Кагадеева. Ничуть не склонный к эпатажу ученый поэт, переводчик, издатель-библиофил и даже государственный муж. В этой книге собраны результаты его штудий за последние десять лет, выходящие за рамки собственно оригинальной поэзии: поэтические переводы, статьи, речи и лекции, итальянские травелоги. Потому так и называется: "нèстихи". Но даже в них поэт остается поэтом.
"Все поэты в мире сочиняют один общий текст, вероятно, пытаясь собрать вместе части тела растерзанного вакханками Орфея".
Так начинается вступительная заметка к переводам корейского поэта Сон Джончхана. Но отнести это утверждение можно, очевидно, не только к нему.
Лудовико Ариосто. «Неистовый Роланд. Рыцарская поэма в 46 песнях»
Пер. с итал., вступ. ст., коммент. А. Триандафилиди
М.: Издательство Престиж Бук, 2021. — в 3 томах
Сезон 2020-2021 годов принес завершение двух колоссальных издательских проектов, которые можно уподобить разве что спуску со стапелей двух авианосцев: выход "Освобожденного Иерусалима" в переводе Романа Дубровкина, и вот теперь - русского "Неистового Роланда". Но если перевод Дубровкина - не первый полный рифмованный перевод эпической поэмы Тассо, то opus magnum не достигнувшего еще сорокалетия филолога из Ростова-на-Дону - первый, при всем уважении к "экспериментальному" верлибрическому переводу-пересказу Михаила Гаспарова.
Появление его вызывает смешанные чувства. С одной стороны, радует, что такая колоссальная лакуна оказалась наконец заполненной. С другой - история учит, что такие углублённые подчеркнуто несовременные штудии характерны для времен, которые a posteriori получат название "застойных". Впрочем, ведь такие штудии занимают много лет. Так что будем считать, что это просто показатель развившейся книгоиздательской культуры.
