Текст: Дмитрий Шеваров
- Станция Жизнь.
- Первозданный рассвет.
- Звон колокольный.
- На яблоньках – цвет.
- Но утомленно бубнит проводник:
- – Поторопитесь, стоим только миг.
- Алексей Решетов
На станции Жизнь поэт Алексей Решетов провел 65 лет, оставив нам три небольших томика стихов и прозы.
Когда он лежал в больнице, то просил близких не носить ему сладкое: «Яблоки, конфеты, печенье взрослым есть не подобает, ведь столько детей не видят этого…»
Алексей Решетов получил первое признание еще в середине 1960-х. Причислили к тихим лирикам. Звали в столицу. Но все агитпоезда Решетов проводил тем взглядом, каким он смотрит на нас сейчас со страницы «Календаря поэзии». Взгляд без надменности, но полный гордого достоинства. Это было в нем от предков, грузинских князей.
На Урал семья попала по трагическому предписанию эпохи. В 1937 году отец будущего поэта, известный хабаровский журналист, был арестован по доносу и вскоре расстрелян. Домашнюю библиотеку свалили во дворе и сожгли. Мать, Нину Вадимовну, отправили в Березниковский лагерь. Алеша с братом остались на руках у бабушки.
В 1945 году, после освобождения Нины Вадимовны, и они приехали в поселок горняков близ Березников. Мама приготовила маленьким сыновьям самодельные книжки, которые она рисовала, сшивала и прятала все пять лагерных лет. Переплеты мастерила из черного вонючего толя, которым покрывали бараки.
В Березниках Алексей закончил школу и горно-химический техникум. Потомок грузинских князей стал механиком на калийной шахте. Постоянное чувство гнетущей опасности. Ранние утраты, проводы в последний путь товарищей. Обвал на калийной шахте – событие, увы, всего лишь районного масштаба.
Молитвенное «потерпи, душе моя...» слышится в каждой строчке Решетова. Читая его книги, борешься с комком в горле и вспоминаешь слова русского философа Сергея Фуделя: «Терпение будней есть наша верность любви, и это самое важное и самое трудное в жизни...»
Однажды я спросил Решетова: «Вам никогда не хотелось поменять свою судьбу на что-то полегче?»
– Я бы не хотел, – помедлив, ответил Алексея Леонидович, – ведь это значит, что и детство свое отдать, а я ни на что его не сменяю. Это сейчас у меня какие-то фальшивые претензии. Нет, ни на лимузин, ни на особняк... А вот чтобы выпить никто не мешал. Или недоволен чем-то. А в детстве настолько ты благодарен солнышку, звездам, что и ночь наступает – хорошо, и утро – хорошо. За все ты только благодарен бесконечно...»
Свои стихи он ставил совсем не высоко. И говорил о них неохотно. Нравятся кому-то – так и слава Богу.
Зато других Алексей Леонидович хвалил, не экономя добрые слова, окрыляя радостью. Последнее письмо от него я получил в феврале 2002 года: «Дорогой Дима! Со светлым волнением читаю и перечитываю многие Ваши строки – и «Жителей травы» и другие Ваши волшебные вещи. Благодарю судьбу, что встретился с Вами... Тамара посылает Вам фотографии, как Вы просили. Сам я не в восторге от своей физиономии, да что делать, другой нет и не будет... Храни Вас Бог в наше трудное время...»
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ АЛЕКСЕЯ РЕШЕТОВА
И вот – весна!
Она словно догадалась наконец, как нам с Петькой надоело сидеть дома. Радостно, не боясь, что им попадет от заморозков, лепечут ручьи. Солнышко пригревает все сильнее.
Уже не замерзает в кастрюльке оставленный на завтра суп…
Чуркина принесла бабушке подрубить красный сатиновый флаг – скоро Первое мая!
– И как только таким людям разрешают прикасаться к флагу! – ворчит бабушка, когда домкомша уходит.
А солнышко слепит бабушкины глаза, она перестает хмуриться и весело говорит нам:
– Марш на улицу! Хватит взаперти сидеть.
Мы с Петькой беремся за руки и выбегаем на крыльцо. И все цвета, запахи и звуки счастья обрушиваются разом на наши маленькие, как ручные часики, сердца.
ИЗ ПОСЛЕДНИХ ТЕТРАДЕЙ
- Мы в детстве были много откровенней:
- – Что у тебя на завтрак?
- – Ничего.
- – А у меня хлеб с маслом и вареньем.
- Возьми немного хлеба моего...
- Года прошли, и мы иными стали,
- Теперь никто не спросит никого:
- – Что у тебя на сердце?
- Уж не тьма ли?
- Возьми немного света моего...
Майоль
- Я вам скажу: такие бабы,
- Каких француз Майоль ваял,
- У нас работали на БАМе,
- Грузили камень и металл.
- Сними с них штопанные шали,
- Сними с них ватные порты,
- И перед миром бы предстали
- Богини вечной красоты!
- * * *
- Невеселое вино,
- Дров осиновых шипенье...
- Раз нам счастья не дано –
- Дай нам, Господи, терпенья.
* * *
- Скажите, правители наши,
- Пройдет ли в России разлад?
- Одни из нас сеют и пашут,
- Другие на нарах сидят.
- А третьи под дудочку пляшут
- И пишут, о чем им велят.
* * *
- По звездному поясу – Овен,
- По склонности – мирный поэт,
- Не звал я к пролитию крови,
- Не славил кровавых побед.
- И сам не пойду на закланье
- До самых остаточных сил.
- И кровь сберегу для писанья
- Стихов своих, вместо чернил.
* * *
- Есть чернила, есть бумага,
- Есть перо и есть свеча,
- Но еще нужна отвага,
- Чтоб стихи свои начать.
- Есть уютная каморка,
- Есть ночная тишина,
- Есть заварка, есть махорка,
- Но еще душа нужна.
- Ни стремленье, ни старанье
- В ходе дела твоего
- Без любви и состраданья
- Не решают ничего.
* * *
- Мы Библию редко читаем,
- Нам всем подавай детектив.
- О чем же тогда мы мечтаем,
- Какого мы царства хотим?
- Раздумывать долго не надо –
- Погрязшие в блуде и зле,
- Хотим мы кромешного ада,
- Хоть он уже есть на земле.
* * *
- Ты становишься все красивее,
- Я – убогий старик, но смотрю
- На тебя, мою нежную фею,
- Как на первую в мире зарю.
- Ничего мне на свете не надо,
- Мои счеты с судьбой сведены.
- Только две виноградинки взгляда
- Для меня в этом мире важны.
* * *
- Потерпи, дорогая,
- Не вздыхай, не грусти.
- Не всегда, полагаю,
- Будет нам не везти.
- Теплотою весенней
- Зимний сменится хлад.
- «Близ беды и спасенье», –
- Мудрецы говорят.
* * *
- Когда метели здесь у нас метут,
- В Небесном Царстве яблони цветут.
- Там, может быть, и скучно жить, но там
- Не ходит смерть за жизнью по пятам.
* * *
- Чинов не хочу и червонцев не чаю.
- Зачем же сижу и пишу я ночами?
- Зачем я не сплю и у Музы суровой
- Прошу, трепеща, драгоценного слова?
- Хочу, чтобы вам, горюны-горемыки,
- Чуть-чуть помогли мои грустные книги…
* * *
- Ты слышишь, мама, я пришел –
- Твой милый мальчик, твой Алеша.
- Нигде я, мама, не нашел
- Таких людей, как ты, хороших.
