САЙТ ГОДЛИТЕРАТУРЫ.РФ ФУНКЦИОНИРУЕТ ПРИ ФИНАНСОВОЙ ПОДДЕРЖКЕ МИНИСТЕРСТВА ЦИФРОВОГО РАЗВИТИЯ.

Станция Жизнь. Алексей Решетов

85 лет назад, 3 апреля 1937 года, в Хабаровске родился поэт Алексей Леонидович Решетов

Поэт и шахтер Алексей Решетов никогда не плясал под дудочку и не славил кровавых побед. Фото: Из личного архива Дмитрия Шеварова
Поэт и шахтер Алексей Решетов никогда не плясал под дудочку и не славил кровавых побед. Фото: Из личного архива Дмитрия Шеварова

Текст: Дмитрий Шеваров

  • Станция Жизнь.
  • Первозданный рассвет.
  • Звон колокольный.
  • На яблоньках – цвет.
  • Но утомленно бубнит проводник:
  • – Поторопитесь, стоим только миг.
  • Алексей Решетов

На станции Жизнь поэт Алексей Решетов провел 65 лет, оставив нам три небольших томика стихов и прозы.

Когда он лежал в больнице, то просил близких не носить ему сладкое: «Яблоки, конфеты, печенье взрослым есть не подобает, ведь столько детей не видят этого…»

Алексей Решетов получил первое признание еще в середине 1960-х. Причислили к тихим лирикам. Звали в столицу. Но все агитпоезда Решетов проводил тем взглядом, каким он смотрит на нас сейчас со страницы «Календаря поэзии». Взгляд без надменности, но полный гордого достоинства. Это было в нем от предков, грузинских князей.

На Урал семья попала по трагическому предписанию эпохи. В 1937 году отец будущего поэта, известный хабаровский журналист, был арестован по доносу и вскоре расстрелян. Домашнюю библиотеку свалили во дворе и сожгли. Мать, Нину Вадимовну, отправили в Березниковский лагерь. Алеша с братом остались на руках у бабушки.

Алексей Решетов. Фото: Из личного архива Дмитрия Шеварова

В 1945 году, после освобождения Нины Вадимовны, и они приехали в поселок горняков близ Березников. Мама приготовила маленьким сыновьям самодельные книжки, которые она рисовала, сшивала и прятала все пять лагерных лет. Переплеты мастерила из черного вонючего толя, которым покрывали бараки.

В Березниках Алексей закончил школу и горно-химический техникум. Потомок грузинских князей стал механиком на калийной шахте. Постоянное чувство гнетущей опасности. Ранние утраты, проводы в последний путь товарищей. Обвал на калийной шахте – событие, увы, всего лишь районного масштаба.

Молитвенное «потерпи, душе моя...» слышится в каждой строчке Решетова. Читая его книги, борешься с комком в горле и вспоминаешь слова русского философа Сергея Фуделя: «Терпение будней есть наша верность любви, и это самое важное и самое трудное в жизни...»

Однажды я спросил Решетова: «Вам никогда не хотелось поменять свою судьбу на что-то полегче?»

– Я бы не хотел, – помедлив, ответил Алексея Леонидович, – ведь это значит, что и детство свое отдать, а я ни на что его не сменяю. Это сейчас у меня какие-то фальшивые претензии. Нет, ни на лимузин, ни на особняк... А вот чтобы выпить никто не мешал. Или недоволен чем-то. А в детстве настолько ты благодарен солнышку, звездам, что и ночь наступает – хорошо, и утро – хорошо. За все ты только благодарен бесконечно...»

Свои стихи он ставил совсем не высоко. И говорил о них неохотно. Нравятся кому-то – так и слава Богу.

Зато других Алексей Леонидович хвалил, не экономя добрые слова, окрыляя радостью. Последнее письмо от него я получил в феврале 2002 года: «Дорогой Дима! Со светлым волнением читаю и перечитываю многие Ваши строки – и «Жителей травы» и другие Ваши волшебные вещи. Благодарю судьбу, что встретился с Вами... Тамара посылает Вам фотографии, как Вы просили. Сам я не в восторге от своей физиономии, да что делать, другой нет и не будет... Храни Вас Бог в наше трудное время...»

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ АЛЕКСЕЯ РЕШЕТОВА

И вот – весна!

Она словно догадалась наконец, как нам с Петькой надоело сидеть дома. Радостно, не боясь, что им попадет от заморозков, лепечут ручьи. Солнышко пригревает все сильнее.

Уже не замерзает в кастрюльке оставленный на завтра суп…

Чуркина принесла бабушке подрубить красный сатиновый флаг – скоро Первое мая!

– И как только таким людям разрешают прикасаться к флагу! – ворчит бабушка, когда домкомша уходит.

А солнышко слепит бабушкины глаза, она перестает хмуриться и весело говорит нам:

– Марш на улицу! Хватит взаперти сидеть.

Мы с Петькой беремся за руки и выбегаем на крыльцо. И все цвета, запахи и звуки счастья обрушиваются разом на наши маленькие, как ручные часики, сердца.

ИЗ ПОСЛЕДНИХ ТЕТРАДЕЙ

  • Мы в детстве были много откровенней:
  • – Что у тебя на завтрак?
  • – Ничего.
  • – А у меня хлеб с маслом и вареньем.
  • Возьми немного хлеба моего...
  • Года прошли, и мы иными стали,
  • Теперь никто не спросит никого:
  • – Что у тебя на сердце?
  • Уж не тьма ли?
  • Возьми немного света моего...

Майоль

  • Я вам скажу: такие бабы,
  • Каких француз Майоль ваял,
  • У нас работали на БАМе,
  • Грузили камень и металл.

  • Сними с них штопанные шали,
  • Сними с них ватные порты,
  • И перед миром бы предстали
  • Богини вечной красоты!

  • * * *

  • Невеселое вино,
  • Дров осиновых шипенье...
  • Раз нам счастья не дано –
  • Дай нам, Господи, терпенья.

* * *

  • Скажите, правители наши,
  • Пройдет ли в России разлад?
  • Одни из нас сеют и пашут,
  • Другие на нарах сидят.
  • А третьи под дудочку пляшут
  • И пишут, о чем им велят.

* * *

  • По звездному поясу – Овен,
  • По склонности – мирный поэт,
  • Не звал я к пролитию крови,
  • Не славил кровавых побед.
  • И сам не пойду на закланье
  • До самых остаточных сил.
  • И кровь сберегу для писанья
  • Стихов своих, вместо чернил.

* * *

  • Есть чернила, есть бумага,
  • Есть перо и есть свеча,
  • Но еще нужна отвага,
  • Чтоб стихи свои начать.

  • Есть уютная каморка,
  • Есть ночная тишина,
  • Есть заварка, есть махорка,
  • Но еще душа нужна.

  • Ни стремленье, ни старанье
  • В ходе дела твоего
  • Без любви и состраданья
  • Не решают ничего.

* * *

  • Мы Библию редко читаем,
  • Нам всем подавай детектив.
  • О чем же тогда мы мечтаем,
  • Какого мы царства хотим?
  • Раздумывать долго не надо –
  • Погрязшие в блуде и зле,
  • Хотим мы кромешного ада,
  • Хоть он уже есть на земле.

* * *

  • Ты становишься все красивее,
  • Я – убогий старик, но смотрю
  • На тебя, мою нежную фею,
  • Как на первую в мире зарю.
  • Ничего мне на свете не надо,
  • Мои счеты с судьбой сведены.
  • Только две виноградинки взгляда
  • Для меня в этом мире важны.

* * *

  • Потерпи, дорогая,
  • Не вздыхай, не грусти.
  • Не всегда, полагаю,
  • Будет нам не везти.
  • Теплотою весенней
  • Зимний сменится хлад.
  • «Близ беды и спасенье», –
  • Мудрецы говорят.

* * *

  • Когда метели здесь у нас метут,
  • В Небесном Царстве яблони цветут.
  • Там, может быть, и скучно жить, но там
  • Не ходит смерть за жизнью по пятам.

* * *

  • Чинов не хочу и червонцев не чаю.
  • Зачем же сижу и пишу я ночами?
  • Зачем я не сплю и у Музы суровой
  • Прошу, трепеща, драгоценного слова?
  • Хочу, чтобы вам, горюны-горемыки,
  • Чуть-чуть помогли мои грустные книги…

* * *

  • Ты слышишь, мама, я пришел –
  • Твой милый мальчик, твой Алеша.
  • Нигде я, мама, не нашел
  • Таких людей, как ты, хороших.