Текст: Елизавета Портная
Темой «публичного разговора» писателей стала тонкая грань между магией и реальностью в современной прозе. Идиатуллин и Сальников в своих текстах описывают крайне злободневную, «свежую» реальность, отражая её почти документально. Однако при этом в их книгах присутствует изрядная доля фантастических или даже магических элементов. Неужели писателям тесно в рамках «реализма» и поэтому они прибегают к магическим образам?
Шамиль Идиатуллин рассказал о том, как в его творчестве пересеклись реалистический и фантастический жанр: «Меня с самого начала начали обзывать фантастом, потому что в описывании «здесь и сейчас» допускались какие-то методы, которые, на мой взгляд, нужны были только для того, чтобы обострить что-то, чтобы сделать более выразительную, более «бьющую наотмашь» модель. И не сугубо реалистические, не обременённые свинцовыми мерзостями жизни или, наоборот, гиперобременённые тексты читаются, на мой взгляд, лучше, мне самому они интереснее. Поэтому я вводил то и дело какие-то надреалистические или подреалистические методики в текст, и за это меня обзывали то фантастом, то детским писателем. Я какое-то время спорил, потом смирился, потом понял, что жуликом быть уже не хочется, надо писать фантастику на самом деле».
Последние две книги Идиатуллина «Последнее время» и «Всё как у людей» действительно больше относятся к жанру фантастики, однако, несмотря на это, книги по-прежнему отражают реальность и в этой самой реальности остро актуальны.
Алексей Сальников, автор «Петровых в гриппе и вокруг него» - текста, настолько же близкого к жанру реализма по своей сути, насколько и далёкого от него по своему содержанию (или наоборот, тут уж как посмотреть), в этом году выпустил новую, ещё более «магическую» и даже «хтоническую» книгу «Оккульттрегер». Писатель рассказал о том, почему в его прозе присутствует фантастический элемент: «Почему мы, собственно, добавляем фантастический элемент? А почему бы, собственно, не добавлять, если вся наша реальность так или иначе выдумана? Всё равно любой из новостных ресурсов создаёт так или иначе реальность, которую мы видим. Каждый, читающий определённый новостной ресурс, видит отчасти выдуманную реальность, в которой происходит заострение внимания на определённых моментах, а что-то игнорируется. Я не выбиваюсь из правды жизни тем, что занимаюсь выдумкой, потому что ей все занимаются без конца, просто я занимаюсь этим в литературе».
Не забыли авторы обсудить саму реальность, отражающуюся в их книгах. На вопрос о том, возможно ли, что современная реальность, с её новыми, «волшебными» технологиями сама по себе наполнилась магией и хтоническими образами, писатели дали неоднозначный ответ. Разговор шёл не только о реальности в целом, но и о современных детях и подростках, живущих в этом технически фантастичном мире:
«Наоборот (Речь о современных подростках. – Прим. авт.), они более рациональны, чем мы, каким-то образом получается. Они не упускают своей выгоды, они умудряются зарабатывать больше родителей в очень раннем возрасте. Это как раз следствие удивительной рационализации. Это мы скорее неизвестно чем ушибленные, что верим в сказочки. Это, наверное, поколенческое – писать сказочки. Опять же,
– прокомментировал Алексей Сальников.
Возможно, со временем грани литературных жанров будут всё больше и больше расплываться, и произойдёт «литературная глобализация». В текстах Идиатуллина и Сальникова, не говоря уже о древних текстах Виктора Пелевина, можно усмотреть процесс слияния злободневной действительности и мистики. Возможно, ничего не произойдёт, и все останутся при своём. Но на вопрос о том, могут ли магические образы быть частью «не вымышленной» реальности в современной прозе, по-прежнему можно ответить по-разному.
