Босоногому легче. Чтобы понять молодых – читайте их стихи

Текст: Дмитрий Шеваров

Известно, что поэзия – самый точный и самый тонкий камертон того, что с нами происходит.

Талантливый поэт, в какую бы башню или келью он ни заключал себя, – он столь полно выговаривает свою душу, что невольно открывает и внутренний мир своих ровесников.

Что мы знаем о душевных терзаниях современников Пушкина? Только то, что об этом написал Александр Сергеевич. Всё остальное – тома чьих-то мемуаров, дневников, писем, подшивки газет – всё это лишь примечания к главному, к тому, что есть у Пушкина.

О чем болело сердце в начале ХХ века?.. какие страсти захлестывали человека?.. как он переживал крушение любовной лодки и царства, казавшегося вечным?..

Всего этого нельзя понять без Ахматовой, Блока, Гумилева, Маяковского, Есенина...

И когда через сто лет наши потомки захотят узнать, что происходило с нами, они не будут поднимать из архива опросы ВЦИОМа и обрывки новостных выпусков. Они будут искать стихи.

Сегодня мы продолжаем печатать произведения финалистов и номинантов премии «Лицей», учрежденной для поощрения поэтов и прозаиков от 15 до 35 лет. Среди учредителей премии – «Российская газета».

Последнее, что хочется сказать: чтобы понять молодых – читайте их стихи. Вслушивайтесь в их голоса.

ПЕРВОЕ ИЗБРАННОЕ

1. Варвара Юшманова, Москва

• Какой хороший был апрель! Какой хороший.
• Ребёнок начал сам ходить и бить в ладоши.
• Мужчина сел в автомобиль и был доволен.
• И верилось — уже никто не будет болен.
• 
  
• И космос был для нас открыт. Он плыл над нами.
• И зелень взвилась в вышину, как будто знамя.
• Мы ждали Пасхи, до неё была лишь малость.
• И мама нам пекла пирог и улыбалась.

Юшманова Варвара

• 
  
• * * *
• 
  
• Как приятно выйти из кино
• В вечер, где не так ещё темно,
• Где гуляют люди и собаки,
• В город, где никто не нагрубит,
• 
  
• Где бульвар гирляндами увит,
• Будто он начертан в зодиаке.
• Как приятно думать о простом,
• Слушая в автобусе пустом
• 
  
• Звуки улиц, собранных в кривую,
• Быть бесстрашным, то есть молодым,
• Не ломаться и не ждать беды,
• Будто бы её не существует.
• 
  
• * * *
• 
  
• Поживи ещё, милая. Знаю, что тяжело.
• Поглядим ещё на завьюженное стекло.
• Поедим сметану с сахаром, шоколад.
• Может быть, к апрелю всё и пойдёт на лад.
• 
  
• Продан сад. Нам теперь любоваться, а не растить.
• Нам держать не землю, а время в своей горсти.
• Лишь сейчас можно тихо думать без суеты,
• Почему мы так сильно любим свои сады.
• 
  
• Потому что каждый из нас и цветок и плод.
• Потому садовник тоже нас соберёт.
• Но пока не согнулась ветка, крепка кора.
• Не спеши. Он лучше знает, когда пора.

2. Андрей Панюта, Спасск-Дальний

Приморский край

• Я теперь судьбу свою не знаю,
• Потерялся без того неясный след.
• То ли сам отстал от общей стаи,
• То ль кассир неверный продал мне билет.
• Что гадать теперь, когда такая штука.
• В этом городе я лишний гражданин.
• Мне шагать вперед отчерченным маршрутом,
• Затолкав в штаны широкий край штанин.
• И не важно, что другие скажут,
• Пусть упрямо крутят у виска.
• Вся моя нехитрая поклажа –
• Хлеб в платке, да белая тоска.
• И котомку положив на плечи,
• Пусть плетётся лентой долгий путь.
• Босоногому — оно намного легче —
• Уберечь от злобы свою грудь.
• Ведь одна дорога у поэта.
• Даже если причиняют боль,
• Честным быть — как жизненное кредо,
• А не просто разовая роль.

Панюта Андрей

• * * *
• 
  
• В тот день, когда закончится война,
• А я молюсь, чтоб это было завтра,
• На нашу тьму прольётся общая луна,
• И брат обнимет снова крепко брата.
• И больше в мире нечего делить.
• Одна земля и солнце над землёю.
• Как будто втрое скрученная нить,
• Мы будем в дружбе, вечно жить с тобою.
• И дети наши не помянут зла,
• Не убоятся грозного набата,
• В тот день, когда закончится вiйна,
• И больше не придёт в наш дом обратно.
• 
  
• * * *
• 
  
• Время настанет. Придëт то заветное время.
• Устало вздохнув, побегут по полям трактора.
• В колосьях восстанет на почву упавшее семя,
• За парту в деревне усядется вновь детвора.
• И школьный учитель в стихах воспоëтся поэтом.
• Гордо на площади выйдет трудящийся класс.
• Пропахнет округа хрустящим, надломленным хлебом.
• И жëлтая бочка на улицы выплеснет квас.
• 
  
• * * *
• 
  
• Не привык я носить пиджак,
• Он не в пору мне и не по духу.
• Я из русских сказаний — простак,
• Что из проруби выудил щуку.
• Я был взрощен среди мошкары,
• Засыпал на коровьих спинах.
• И цеплялась к ногам сырым
• На дорогах тягучая глина.
• Воздух вяленой пах травой,
• Вся рубаха за день запачкана.
• И катилось дорогой кривой
• Солнце в сельское сердце мальчика.
• Нагулявшись до тяжести ног,
• До пробитых гвоздями пяток,
• Обнимал, как подушку, сноп
• Посреди поседевших грядок.
• 
  
• * * *
• 
  
• Я покидаю этот край,
• С его колючею оградой.
• Где под запретом слово рай.
• И проповеднику не рады.
• Где в казематы стариков
• Сажают за святых пророков.
• Где вам заплатят за любовь
• Очередным тюремным сроком.
• Где утопает суд во лжи,
• Фемида где сама невольник.
• И на груди опять нашит
• С лиловой ткани треугольник.

3. Мария Александрова, Челябинск

Александрова Мария

• Постелена тряпка на входе в храм,
• По-детски розовая, еще недавно свежая,
• Уже в прожилках серых тягот,
• Принесенных нашими грешными ногами сюда,
• Где трогательны мужчины, сжимающие шапки, как письмо
• с неумелым признанием,
• Где чудесны женщины, подходящие к иконе, как к старой
• матери,
• Где коришь себя: «Почему не приходила раньше?»,
• Зная, что Он тебя за это не осуждает.
• 
  
• Когда за слезами остается только светлая радость от службы,
• И равно велики желания
• Обласкать ближнего взглядом
• Или раствориться, ничем ему не помешав,
• Тогда мы, за толстыми стенами храма,
• Ближе к каждому из людей, проходящих по ту сторону улицы мимо,
• Чем когда-либо за свою жизнь.
• 
  
• И к окончанию вечерни
• Грежу, что дозволят лечь на дощатой лавке
• Здесь, в самой прозрачной тиши.
• 
  
• Но машет, как на прощание, другая тряпка —
• Последний раз протирающая иконы,
• И в долгую жизнь провожает колокольный звон.
• И так долго теплится огонек в груди, зажженный от чьей-то свечи,
• Что даже обреченный островок снега
• Посреди асфальтовой степи,
• Крошечный, с пасхальное яйцо,
• Ногой раздавить
• Жаль.
• 
  
• ***
• 
  
• И привидится рядом твоя щека,
• Невозможная в этой кухонной пустыне.
• Сначала потереть, как запотевшее стекло,
• Только потом поцеловать.
• И привидится здесь же твое плечо —
• Так вот куда клонится моя голова.
• А я думала, просто падает в никуда.
• 
  
• ***
• 
  
• Так никогда не узнаешь,
• что работала на почте,
• радовалась за каждого, кто получал письмо,
• что люблю латать дырки,
• улыбаюсь носкам с незаметными шрамами,
• что бедна настолько, что ем меньше, чем хотела бы,
• что богата настолько, что покупаю книги —
• старые, драгоценные,
• с выдавленной надписью «15 коп.»,
• что жалею, что недоучилась,
• что не жалею, что недоучилась.
• Не услышишь, как произношу твое имя, когда никого рядом нет —
• в одиночестве оно звучит еще нежнее,
• как играю одну из твоих любимых мелодий —
• я могла бы сказать, что разучила ее
• пятнадцать лет назад ради встречи с тобой,
• но уже не скажу и выходит, что нет, не с тобой.
• 
  
• Всё так и останется нетронутым в шкатулке,
• с которой исправно протираю пыль
• и пальцем глажу узорчатую каемку.
• 
  
• * * *
• 
  
• Люблю, когда в храм
• Приходят те мужчины крепкого возраста и вида,
• Которых каждый день видишь в автобусе —
• И не подумаешь, что едут в церковь —
• И встают между служительницей храма
• И старушкой, знающей каждую икону.
• Сжимают темные шапки,
• А сами светлеют на глазах.
• Лица их обманчивы:
• Такие можно увидеть и на стенде «Их разыскивает…»,
• И в заметке «Ценой жизни спас человека».
• Они — те, кто забирает из роддома,
• Кто кладет доску посередь лужи.
• Они тащат больше своего веса,
• Иногда мечтая всё бросить.
• В них столько мощи, что как бы не занесло,
• Узнай они о ней.
• Но стоят здесь, обнажив головы
• Перед силой, которая выше.
• Потом снова надвинут шапки
• И уйдут в ноябрьскую стынь