Текст: Михаил Визель
80-летие подобралось к синьору Сальваторе Кутуньо (таково его паспортное имя) неожиданно. Нас не удивляет отмечавшееся в начале года 85-летие Челентано: кажется, что он был всегда, как Колизей, на фоне которого он поет и выплясывает в 1961 году первый рок-н-ролл в «Сладкой жизни» Феллини; в ожидающемся через три недели 80-летии сэра Мика Джаггера если что и поражает, то его великолепная форма, позволяющая до сих пор давать полноценные стадионные концерты – потому что The Rolling Stones тоже присутствуют в масс-культуре с начала шестидесятых, и всё время на виду. Но Тото Кутуньо прочно ассоциируется для нас с невероятной модой на итало-диско середины восьмидесятых и с последующими дискотеками, посвящёнными этому десятилетию. А оказывается, Кутуньо – артист того же поколения, что и Джаггер, Пол Маккартни и прочие герои-шестидесятники! Что же он делал раньше?
Ответ прост: Кутуньо сочинял мелодии. Которые мы прекрасно знаем. Только с голосов других замечательных артистов. Потому что уроженец лигурийской Специи, получивший единственные музыкальные уроки от своего отца-трубача и с 19 лет выступавший с разными группами в качестве ударника, оказался прирожденным мелодистом, как тот же Маккартни, и уже в конце 60-х стал профессиональным композитором. Именно в его украшенную роскошной черной гривой голову пришли мировые хиты L'été indien, Salut и Et si tu n’existais pas Джо Дассена, Ciao Bambino, sorry! Мирей Матьё, Soli Челентано, Monday, Tuesday Далиды и десятки других.
При этом нельзя сказать, что обладатель эффектной средиземноморской внешности и узнаваемого баритона «с песочком» прятался от публики, предпочитая творить в тиши загородного дома, как его предшественники XIX века, какие-нибудь Пуччини или Леонкавалло. Ту же L'été indien продюсер Дассена услышал сперва по-итальянски, с голоса самого Кутуньо, который исполнял ее со своей группой Albatros под названием Africa. Но успех группы оставался, прямо сказать, локальным. Возможно, потому, что сам формат рок-группы, вознесенный на небывалую высоту английскими и американскими одногодками Тото, был ему, итальянскому музыканту, все-таки не слишком органичен. Так что с 1975 года, после начала успешного сотрудничества с Дассеном, Кутуньо всё больше выступал сам как традиционный эстрадный певец, в том числе дважды — в Сан-Ремо. И нельзя cказать, что неудачно: в 1980 году он там даже победил.
Но настоящий прорыв произошел в том же Сан-Ремо в 1983 году, когда песня l’Italiano, более, впрочем, известная как Italiano vero или просто «лашатеми кантаре», стала мировым хитом. И остается им по сей день, перепетая десятками исполнителей на десятке языков. Так что настоящий итальянец стал и настоящим финном, и даже настоящим китайцем.
И неудивительно. Певучая, чисто итальянская мелодия парадоксально сочетается здесь с острыми, порою патетичными, а местами откровенно сатирическими строками либреттиста Кристиано Минеллоно. В этой песне достигший зрелости певец (в том году Тото как раз сравнялось сорок лет) с затаенной гордостью напоминает самому Богу, что он тоже здесь, и с горькой улыбкой приветствует свою Италию – со сплошной американской рекламой, с чистыми носками в верхнем ящике комода, с машиной вечно в ремонте, с женщинами, которые все меньше напоминают монашек. С бывшим партизаном, который теперь Presidente – и, разумеется, со spaghetti al dente.
Музыкальный конкурс в Сан-Ремо видал всякое, но такое – нет. Итальянцы, по справедливому замечанию тогдашней прессы, так и замерли перед телевизорами с этими самыми спагетти «аль денте»! И дружно проголосовали за Тото: песня, занявшая лишь пятое место по оценке профессионального жюри, была взнесена на вершину «народным голосованием», которое как раз тогда проводилось впервые. А когда через год, в 1984-м, Кутуньо вернулся в Сан-Ремо уже как триумфатор, его выступление с номером Serenata (честно говоря, откровенно вторичным по отношению к l’Italiano) впервые показали по советскому телевидению в некоем «Первомайском концерте» – и волоокий южный красавец с красиво ниспадающими локонами прочно вошел в сердца советских женщин всех возрастов. И остается там до сих пор, включая дочек и теперь уже внучек тогдашних старшеклассниц. Которым нет дела до ироничного отношения к поп-кумиру итальянских интеллектуалов, для которых Кутуньо – просто карикатурное собрание всех стереотипов о «солнечной Италии, где все поют». А самый главный его хит надоел, как всякий массовый хит.
В последние годы эта массовая любовь на постсоветском пространстве, с 1985 года регулярно подогреваемая успешными гастролями, приобрела неожиданные оттенки. За неделю до его большого концерта в Киеве в марте 2019 года группа депутатов Верховной рады подала запрос в СБУ с требованием запретить ему въезд в Украину. Потому что Кутуньо – filorusso, то есть русофил. Чем несказанно синьора Сальваторе удивили. Да, конечно, он выступал с Ансамблем Российской армии – но точно так же он выступал с Киевским филармоническим оркестром. Как выступал он в Варшаве, Вильнюсе, Братиславе… «Мне случалось выступать перед сильными мира сего, в том числе и перед синьором Путиным. Но это ничего не значит. Я аполитичен, ясно?!» – энергично объяснил Кутуньо в сразу записанном аудиокомментарии для прессы. И действительно: что ж здесь неясного. Артист такого уровня в политической поддержке не нуждается. Это в его поддержке нуждаются политики.
В начале 2007 года Кутуньо перенес болезненную операцию и последующую химиотерапию. Но уже в конце того же года вернулся к активной творческой деятельности. Которая продолжается по сей день. Нам остается только пожелать ему еще много лет выходить на сцену с белоснежной – под нынешний цвет его гривы – гитарой. И напоминать нам всем знакомым голосом, что он итальянец – настоящий итальянец!
