Интервью и фото: Михаил Визель
...Получается, вы вводите в научный оборот новые источники, новые ресурсы. Расскажите, пожалуйста, побольше про ваши картографические издания, про атласы Семена Ремезова?
Аркадий Елфимов: Первый атлас, который мы издали – это «Чертежная книга Сибири», которая хранится в Российской государственной библиотеке. В 2001 году исполнялось 300 лет этому памятнику, и государство тогдашнему Федеральному агентству геодезии и картографии дало деньги, чтобы переиздать эту трехсотлетнюю книгу.
Но они сделали очень плохую предпечатную подготовку, я на них вышел, говорю: «Что же вы?!» Но это был уже 2003 или 2004 год, уже все юбилеи прошли. Они говорят: «Тут длинный корешок, сшить негде». Я говорю: «Давайте, я у вас забираю. Но я подправлю вашу предпечатную версию, потому что там, например, на форзаце экслибрис нашего великого государственного канцлера Николая Петровича Румянцева, а вы его не воспроизвели». А ведь это экземпляр из его коллекции: ведь главная библиотека нашей страны была создана на основе Румянцевского музея.
Я с итальянцами договорился. Знаменитая бумагоделательная фирма Fedrigoni 40 дней мне делала по спецзаказу бумагу. В принципе, они делают подобную художественную. Но если бы я использовал их готовую бумагу, то несущие волокна в атласе оказались бы на странице вертикально. А мне надо было, чтобы они оказались горизонтально, чтобы лист хорошо держал свою плоскость. И поэтому они делали спецзаказ для этого нашего тиража.
Но потом я сделал второе издание, еще 1000 экземпляров, там я уже переделал все по-своему, потому что недобросовестные картографы взяли оборот одной из страниц, отсканировали или сфотографировали заднюю часть и воспроизвели как оборотную всех страниц! А надо же, если факсимильно, воспроизвести все страницы, с их помарками, опечатками все один в один.
А сколько лет не переиздавалась эта «Чертежная книга Сибири»?
Аркадий Елфимов: Она издавалась в конце XIX века. И тогда было очень плохое качество печати. Но это понятно, потому что на литографский камень тогда с кальки переводились изображения страницы. Но тем не менее, экземпляры того времени сохранились, большая библиографическая редкость. В Тобольском музее-заповеднике есть такой экземпляр, по-моему, с некоторыми оторванными листами.
Еще Ремезов знаменит своей «Сибирской летописью». Наш Фонд тоже ее переиздал. Она носит в научных кругах название «Лицевая». Это подробное описание похода Ермака. Мало текста, и всё в рисунках. Она иждивением Петра Ивановича Зоста, питерского купца в конце XIX века издавалась, было 100 или 150 экземпляров издано всего. Это, конечно, тоже очень большая библиографическая редкость. У меня она была, но я в свое время ее подарил губернатору Ханты-Мансийского округа.
Дело было так. Я приехал к нему, к уважаемому Александру Филипенко, с просьбой, у меня были очередные проекты. И он мне говорит: «А давай меняться?» У него был какой-то флаг Кучума. Я отвечаю: «Вы знаете, я в этом ничего не понимаю». – «Но ты продаешь или меняешь эту свою рукопись?!» А я отвечаю: «Только показываю». – «Ну, тогда проходи, говорить будем». В общем, мы поговорили. И он говорит: «Это решим, Аркадий Григорьевич, это правильное дело вы делаете, поможем». Я тогда говорю: «Ну, Александр Васильевич, в таком случае, завтра день вашего замечательного города…» Приходилось бывать? Это не маленький городишко, личная заслуга Филипенко, что из бараков, деревянных тротуаров и грязи непролазной он его сделал швейцарским городком, как его сейчас называют. Так вот, я говорю: «Завтра день рождения вашего замечательного Ханты-Мансийска, в который вы вложили столько сил, энергии своей и лет жизни. И я вам просто подарю Ремезова». Он так и просиял. Видимо, действительно понимал редкость
Потом – хорографическая книга Ремезова, это первый его атлас. Я его доставал — 12 лет попыток — из Америки. Она была украдена из молодой Советской республики. Я могу эту историю рассказать, если вам интересно.
Расскажите, конечно, раз вы в теме!
Аркадий Елфимов: Все началось с Петра Аркадьевича Столыпина. Про его программу переселения пишут с издевкой, что, мол, в столыпинские вагоны загрузили крестьян с детьми, скотом, коровами, лошадьми — и езжай туда не знаю куда. Все не так было! Был создан переселенческий комитет, и ему было поручено сделать подробнейший атлас всех земель Сибири. И под это дело была создана еще археографическая комиссия, которая должна была, делая современные карты, опереться на все то, что в картографии было до этого, до 1910 года. Возглавил ее Лео Багров. И эту хорографическую книгу из библиотеки Воронцовых-Дашковых забрали во временное пользование для археографической комиссии. В 1914 году атлас вышел с огромными томами приложения – история Сибири, начиная с Ермака. У меня есть в личной библиотеке этот атлас переселенческого комитета 1914 года.
А потом война, архив не успели вернуть хозяину, потом 17-й год, полная неразбериха, и Лео Багров вывозит все это в Европу. И там, в Европе, издает очень плохую копию этой книги. Но наши картографы, с которыми я общался, на каких-то микропленках, кто-то когда-то пересняли один у другого эту версию. Они пользовались материалом, которым невозможно пользоваться. Но все-таки они понимали, что это первый атлас Сибири – с уникальными первыми изображениями сибирских просторов.
«Хорография» – это во времена Ремезова география отдельного участка земного шара. Поэтому «хорографическая книга».
Я с трудом, не с первой попытки, но нашёл возможность связаться с владельцами в США. Заплатил полмиллиона рублей по тем временам, за реставрацию рукописи, чтобы ее можно было отсканировать. В Гарвардском университете ее отсканировали и в цифре прислали в Тобольск. Тоже не очень хорошая копия, конечно, но уже что было, то было.
После этого я знакомлюсь с Владимиром Эриковичем Булатовым, заведующим картографическим отделом ГИМа. И он со своим коллективом полтора года пишет комментарий. В атласе огромное количество топонимов, многие неразборчивы или вообще непонятно, что это за сокращения. Но они блистательно справились с этой работой. И сделали очень серьезные научные комментарии.
Сначала я напечатал 300 экземпляров в Италии. Денег не было на тираж. А потом еще 300, хотя согласовывал с американцами тысячный тираж. Но нет денег! А почему дорого? Потому что там у Ремезова на страницах приклеены разные листочки. Он так добавлял, плоскость страницы увеличивал, когда ему не хватало места. Таких листов два десятка с небольшим. Он приклеивал – бывало, что криво, косо, как получалось. Но честь издателя – сделать всё один в один. И мне так же криво и косо сделали, как было под рукой великого Ремезова.
Мне итальянец говорит: «Аркадий, что делать будем? Можно позвонить сейчас в фирму (есть такие), пригоним арабов из Туниса 50 человек, но их же не заставишь это все клеить, надо каждый листок контролировать, как по рисочкам правильно наклеивать. Поэтому надо снимать людей от станков на высокой зарплате в евро».
Я отвечаю: «Если других вариантов нет, значит, будем платить столько, сколько надо». И это все очень дорогостоящим, конечно, оказалось.
Потом еще «Служебная чертежная книга», она хранится в Национальной библиотеке в Санкт-Петербурге. Мы тоже впервые ввели в научный оборот этот раритет тысячью экземпляров, с комментариями.
И эта самая «Сибирская летопись» в рисунках, «Лицевая». Тоже 1000 экземпляров, тоже подробный комментарий. Хотя – мучение, 10 лет мне писали новосибирские ученые комментарий! С большим трудом дошли до финала.
В общем, вот эти четыре памятника мы ввели в научный оборот. После этого я получил два решения конференций историков – одной в Томске, а другой в Иркутске. Первый пункт: продолжить изучение истории Сибири по таким-то направлениям. Второй пункт: выразить сердечную благодарность Общественному фонду «Возрождение Тобольска» за ввод в научный оборот трудов, так необходимых нам ученым всего мира, так как это памятники мирового значения.
Могли бы вам степень почетного доктора присвоить, между прочим.
Аркадий Елфимов: Я за почётом не гоняюсь, но у меня эти степени есть. Я почетный доктор Российской академии художеств, почетный профессор, Тюменского госуниверситета и Петрозаводского университета.
Петрозаводского – это, очевидно, за Евангелие Достоевского. Почему-то так получилось, что именно там, в Петрозаводске, главный центр достоевсковедения.
Аркадий Елфимов: Да. Потому что завкафедрой классической филологии, русской литературы и журналистики там был Владимир Захаров. Именно он 20 лет назад неожиданно увидел в Евангелии Достоевского эти подчеркивания ногтем. Как он рассказывал: «Я приехал из Петрозаводска в РГБ, в Дом Пашкова, а там отопления нет. Мы в пальто там занимались, и мне принесли это Евангелие Достоевского. Я случайно подошел к окну, смотрю, там какая-то черточка. И вот с этого все началось».
Неизбежный вопрос про дальнейшие творческие или издательские планы. Ремезова вы весь корпус атласов издали, или что-то еще осталось?
Аркадий Елфимов: У Ремезова еще есть рукопись в Тобольском архиве. Я думал издавать, но это не его творчество, а просто переписанная его рукой книга. Она, конечно, имеет какой-то интерес, но я думаю, что наших подвигов по части Ремезова хватит.
Мне часто задавали вопрос: а как вы расцениваете, что вам удалось ввести в научный оборот такие памятники истории? Конечно, как дар судьбы! Конечно, я войду в историю как издатель, который ввел в научный оборот эти четыре главных памятника не только российского, всемирного значения! Когда в РГБ собралась ассоциация картографов, съехались со всего мира в большинстве своем узкие специалисты. Кто-то занимается рекой Амазонкой, как она впервые появилась на картах, как она уточнялась. Один украинец занимался Черным морем. Но когда библиотека вынесла на два часа атлас Ремезова, «Чертежную книгу Сибири», выяснилось, что все знают про Ремезова, потому что до Ремезова Сибирь на всех картах, начиная с Птолемея – белое пятно или терра инкогнита, позднее на европейских картах это Тартария. И только после Ремизова весь мир узнал само это название – Сибирь, и ее точные очертания. И поэтому всё это высокое научное собрание выстроилось в затылок в очередь к этому раритету, чтобы хотя бы взглядом к нему прикоснуться. И каждый, подходя, восклицал: «Неужели это подлинный Ремезов?!»
Ну хорошо, корпус картографических произведений Ремезова закончили, Евангелие Достоевского издали. Что дальше?
Аркадий Елфимов: Вот сейчас получили два тома уникального проекта: «Тюмень – столица деревень». Это так с издевкой всегда Тюмень называли. Я сам родился в Тюмени, а в царское время писали: настолько Тюмень грязная, что кони тонут в грязи. И всегда была эта издевка, особенно когда в нефтегазовый комплекс начали огромные деньги вкачивать, новые города на севере строить. Тюмень, конечно, испохабили, в советское время просто никто не занимался ее архитектурой, объектами культуры… Она была просто перевалочной базой для строек Севера.
А напомните, когда Тюмень отобрала у Тобольска статус столицы Сибири?
Аркадий Елфимов: Тобольск оставался губернским городом, но сама губерния уже была не Сибирская, как при Матвее Петровиче Гагарине. Тогда в нее входили территории от Уральских гор до Тихого океана, да еще Пермское царство, даже Вятка, которая ведь уже почти рядом с Москвой. Такая была девятая по счету, по реформам Петра I, Сибирская губерния. А в XIX веке Тобольская губерния стала гораздо меньше. А после революции исчезла совсем.
Вы упомянули Матвея Петровича Гагарина. Это удивительная фигура: князь, генерал-губернатор, наделённый широчайшими полномочиями, не просто окончил свою жизнь на виселице, но и по специальному распоряжению Петра его три месяца запрещено было с этой виселицы снимать, в назидание другим. Вы не историк, но вы опытный управленец, и вы «вошли в тему» – занимались эпохой и занимались Ремезовым. Как вам кажется: он действительно хотел отделить Сибирь от России или это поклеп?
Аркадий Елфимов: Да, поклеп, конечно. Это Штраленберг написал. Он все «нырял» к Ремезову, а тот его не пускал к своим картам и исследованиям. Но тот все-таки что-то у него подукрал и потом карту сделал, известную карту Штраленберга. А когда пленным шведам разрешили вернуться, он написал, что вот такой губернатор, он царствует там и хочет отделиться. Фигня полная. К тому же известно, что Гагарин в 1718 году отобрал у Штраленберга его карту и запретил впредь этим заниматься, под угрозой ссылки на Ледовитый океан.
Матвей Петрович Гагарин отправлял отряды казаков туда, где сейчас столица Казахстана, Астана. В то время казахи кочевали в районе Алма-Аты, много южнее, а тут у них вообще пустые земли были, они набеги совершали из южных просторов, а это – исконно русские казачьи земли. Матвей Петрович Гагарин привязал казаков землицей.
А дальше – на Амуре огромные территории. Их тоже Матвей Петрович Гагарин разведал. Он государственник был. Другое дело, что был где-то резок на слова и сказал государю Петру I: «А ты кто такой вообще? Я Рюрикович, а ты?!» Ведь есть же еще версия, что Петр – вообще не сын Алексея Михайловича. Но даже если не брать этого в расчет, Гагарины все равно знатнее Романовых. Конечно, Петр I не простил этого.
Помимо книжного направления, чем еще фонд «Возрождение Тобольска» занимается? Каким образом возрождаете Тобольск?
Аркадий Елфимов: У нас большая выставочная деятельность. Я приглашаю очень крупных художников. Много передаем книг в фонды библиотек. Когда делаю отчеты о деятельности Фонда, запрашиваю, как мои подаренные книги читаются в Красноярской краевой библиотеке, Омской областной, Национальной библиотеке Камчатки. И все отвечают: ваши книги столько-то раз были на руках, но при этом приписывают: «бережем, суперобложкой оборачиваем». И еще добавляют графу, как часто наши книги участвовали в каких-то их мероприятиях, тематических выставках.
Наши книги хранятся в крупнейшем отделе редких книг Новосибирской научной библиотеки. Я спрашивал заведующего этим отделом Андрея Бородихина: «Андрей Юрьевич, зачем вам современные книги в вашем уникальном собрании древностей?» Он говорит: «Да нет, Аркадий Григорьевич, мы считаем, что ваши книги мы должны хранить у нас».
Но у меня еще помимо Фонда есть личное хобби. Я 30 лет создаю парк, посвященный истории города Тобольска.
Это как раз то, что называется «Ермаково поле».
Аркадий Елфимов: Да. Вы в следующий раз, когда приедете, возьмите экскурсовода и прогуляйтесь по нему. Я вырастил восемь с лишним тысяч деревьев и кустарников. И это 300 видов из ботанических садов, которые в Тобольске фактически никогда не были. И еще это парк, посвященный истории города Тобольска. Там разные красивые ландшафтные композиции. Всякие блогеры пишут: «Конечно, когда вы в первый раз приедете в Тобольск, первым делом пойдете в Кремль. А вторым делом – в парк Ермаково поле». Мне это приятно.
