Инна Харитонова. Измалковская изначальная

Автор: Инна Харитонова

Она была совсем непохожа на директора сельской школы: молода, красива, нарядно одета и уже тогда, в начале 2000-х у нее был мобильный телефон. Последнее – очень важно. Ведь почти 170 лет до этого в нашей школе не было вообще никакого телефона.

Городским школьникам трудно понять, что в школу могут вести всего две дороги. Не в смысле – калитка и центральный вход, а вообще две. Одна, по узким и кривым сельским улочкам, упирающаяся в наш школьный тупик, другая через огромный проточный пруд по длинному железному мосту.

После полудня по мосту стучат каблучки. Листы железа, местами отошедшие, пружинят. Мы сидим и прислушиваемся: мамы идут забирать нас после уроков. Они смеются, хохочут, бросают в воду камешки, считают круги.

Мы тоже считаем. Яблоки на тарелках, собачек, воробьёв в учебнике математики. Одна собачка – это больше, чем две? Жуков, вагоны, цветы, монетки считаем.

А Олина бабушка, школьная сторожиха Петрова, считает, что «нам очень повезло». Первого класса в нашей Измалковской начальной школе могло и не быть вовсе. Сначала искали учителя, который должен был стать заодно и директором, потом ждали заявлений в первый класс, понимая, что, если тех не будет, то через год в школе останется один класс из двух, а ещё через два года школу закроют совсем.

Наш первый самый большой в школе – семь человек. В остальных – во втором и четвертом – по шесть детей. Девятнадцать учеников для последних лет Измалковской школы – это рекорд. Пришлось даже отремонтировать закрытый класс, в котором уже давно никто не учился. Родители поклеили стены обоями с рисунком «Плющ», покрасили окна. Когда я скучаю по дому, я вместо собачек и яблок на тарелках считаю эти листочки, зелёные на белом.

Школа – бревенчатый домик, как будто «зелёнкой» облитый. Вот так он и стоит: зелёное на зеленом осенью, зелёное на белом зимой, зелёное на голубом в апреле. Три окна по фасаду, белые наличники. Образовательное учреждение на шести сотках земли со всеми радостями сельской жизни – яблоневый сад, клумбы с астрами, циниями, гладиолусами, грядки с луком, мятой и щавелем. Втиснутая между двух громадных частных домов школа, как заправленная в брюки шуба, совсем неуместна в местном антураже.

Все знают, что в школе есть две великих ценности – титан, который что-то греет, и колокол с красной капроновой лентой, который даёт первый звонок в начале учебного года. Вообще, не щедрая материально-техническая база – это первое, с чем столкнулся директор и наш учитель Ирина Александровна, придя в Измалково. До этого она учила детей в школе за деньги, в частной школе, хотя мы и не понимаем, что это значит. Но ясно, директор освоилась, приручила титан, убрала в кладовку бюст Ленина, отгладила ленту на колоколе, получила новые мячи, которые лежат спертые в длинной сетке, а по их блестящим бокам прыгает маленькое солнце. Если вы когда-нибудь смогли бы увидеть эту сетку, вы запомнили этот тёплый свет, яркие всполохи и поняли, что ни одна фотография, открытка или видеосъёмка, не сможет дать глазу столь восторженной радости.

Кроме звука моста есть ещё один, который мы любим – сигналящей машины. Раз в неделю приезжает экспедитор, в школу привозят продукты: печенье, пряники, баранки, чай, какао, сыр, колбасу. Говорят, что пока мы спим, сторожиха Петрова ест наше печенье. Но нам для неё не жалко, ведь у Петровой стенокардия, с которой она, как с гирей, привязанной к часам, часто лежит в больнице. Когда такое случается, мы не вытираем три раза ноги о серую мокрую тряпку, входя в школу. Все знают, если «у Петровой стенокардия», Ирина Александровна вообще не стелет на пороге эту огромную, как пересохшее болото, преграду уличной грязи. У Ирины Александровны очень много дел и без этого.

На маленькой школьной кухне-столовой газовая плита и три чайника. Два для чая, третий для мытья посуды. После второго урока мы завтракаем. Греет чайники, накрывает на стол, разливает чай учительница сама. На переменках играем в самую интересную в школе настольную игру – «Азбука пешехода». Кидаешь кубик, ходишь фишкой… Ирина Александровна всегда с нами. А Осман нет, ведь у него есть электронная игра Gameboy и настоящие ботинки на сменную обувь. Зависть! Большинство из нас не в туфлях, а в вельветовых тапочках или резиновых шлепанцах. Почти как дома.

Сельская начальная малокомплектная школа – это и есть на 100% семейное предприятие, в том смысле, что все – как одна семья.

Примерно этого добивался в начале тридцатых годов XIX века Фёдор Васильевич Самарин, не первый, но в народной памяти Измалково единственный местный «барин».

Февральским днём, из тех, в которые точно знаешь, что весна неизбежна, мы сидим на уроке окружающего мира и Ирина Александровна рассказывает про «барина». Оказывается, через его Самаринский пруд мы ходим в школу и на его пруду катаемся зимой на лыжах.

Измалково семья Самариных купила в августе 1830 года, когда то продавалось по долгам. В семье участника Отечественной войны 1812 года росло девять детей, воспитанием которых и занялся Федор Васильевич, специально уйдя для этого благого дела в отставку. У самих Самариных денег на Измалково тоже не было. Зато нашлось бриллиантовой ожерелье – свадебный подарок жены Федора Васильевича. Ожерелье продали, на вырученные деньги купили имение. В тот же год в Измалково начала работать домашняя школа. Федор Васильевич организовывал учебный процесс грамотно. Экипаж ежедневно доставлял учителей из города в деревню и отвозил обратно.

История нам нравится, особенно про ожерелье и про традиции домашней школы, которые передавались следующим поколениям Самариных. Под конец XIX века в Измалково работала народная школа, на содержание которой у семьи уходило около одной шестой годового усадебного бюджета.

Мы опять считаем, теперь уже дроби, 1/6 это ведь много? Хотя мы и сами можем рассказать про содержание «народной школы».

Вот однажды у соседа школы, банкира, с делами где-то не заладилось, никто не знает, но вышло так, что его дети пришли на одну четверть к нам в школу, как в семью. И никакого деклассе, как сказали бы сегодня. Зато в стенах нашей изумрудной избы появилась целая россыпь сокровищ: газовое отопление, канализация, свежевыкрашенные стены и новый диван в учительской. Ну и титан, конечно, никуда не делся.

Не считая коммунальных удобств, диван стал самым дорогим и красивым предметом в школе. Конкурировать с ним могли только музыкальные инструменты – фортепиано и аккордеон, укрытые блестящими кусками малинового плюша. Мы заглядывали в учительскую, смотрели на диван, и он был для нас материальным воплощением прилагательного «прекрасный».

Второй учитель – Галина Иосифовна – пела с нами песни, снимая двумя пальчиками плюш с аккордеона, и иногда рассказывала всякие сказки, например, что под нашей школой берут начало подземные ходы, ведущие в секретную комнату Кремля, в которой находилась библиотека Иоанна Грозного. Очень тайная и чрезвычайно ценная библиотека.

На большой перемене мы пошли за турник – первый и единственный спортивный объект на территории школы. Начали железными совками для уроков труда откапывать библиотеку Ивана Грозного. Почему-то казалось, что мы её обязательно найдем.

В нашей же обычной школьной библиотеке тоже было много-много книг. Большинство из них, наверное, ценные, с автографами. Книги дарили писатели. Ведь Измалково – часть огромного литературного Переделкино, хотя исторически все эти деревни – Передельцы, Лукино, Измалково были одинаковые, Измалково даже побольше, с усадьбой и тремя прудами, двух из которых уже не найти.

Вот Ирина Александровна ведёт нас разбредающимся строем «к дедушке Чуковскому» из Измалково в Передельцы. К третьему классу школы мы точно знаем, что нас там ждёт. Скучно и костёр, в который надо бросать шишки. Но учительница подбадривает: «Когда я была маленькой, я сама видела Корнея Ивановича. Он подарил мне шишку, которую я не бросила в костёр, а сохранила на всю жизнь». Мы знали Чуковского по фотографиям. В общем, старенький такой человек, и тут мы совсем не верим, что наша красивая Ирина Александровна так долго живёт. Потом она достанет из портфеля фотографию и покажет фото: девочка в белом фартучке, атласные ленты в причёске корзиночка. Мы удивимся, устыдимся сомнению, но всему нашему каравану сразу захочется, чтобы хоть какой-то писатель одарил шишкой нас.

Как она умела это делать? Заменять уборщицу, сторожиху, «ездить в гороно», отрывать школу, мыть за нами посуду, ставить обязательный забор после событий в Беслане, договариваться с газовой службой, пожарными и со всем миром. Но главное, она умела договариваться с нами. Нам было просто стыдно учиться плохо. Нам всё время хотелось ей помочь. Мы мели тропинку от калитки к школьным дверям, как убирают красную ковровую дорожку. Мы дрались за право нести портфель учителя до автобусной остановки. Мы метали гранату и нечаянно попали в соседний дом. Ирина Александровна почти заплакала при нас, но договорилась и там. Мы мечтали позвонить в колокол с красной лентой и после окончания четвертого, последнего класса этой школы, она разрешила каждому греметь им, пока есть силы – колокол оказался тяжёл.

Прошло двадцать лет.

Ирина Александровна работает в другом месте. По-прежнему красива.

Галина Иосифовна уже никогда не сыграет на аккордеоне.

Стенокардия победила сторожиху Петрову.

Измалковская школа давно закрыта. Но этого совсем не жаль. Ведь просто невозможно представить нашу школу с телевизором, телефоном, компьютерным классом, со звенящей рамкой металлоискателя. Без яблоневого сада, без стука его переспелых плодов по крыше во время уроков, без бесконечно цветущих клумб, без соседских кошек, транзитом следующих через школьный двор. Двор, в котором никогда не было ни сантиметра асфальта и ни грамма бетона. Школа была настолько лишена суеты, что там создавалась особая свето-воздушная среда, в которой дышалось совсем иным воздухом. И дело тут не в его чистоте. Это был просто кислород какой-то измененной формулы, который помнит подлинное детской счастье.

История школы остановилась, но не оборвалась, пока все мы, кто когда бы то ни было учился в Измалковской школе, помним, как 200 московских учителей послали младшему сыну Федора Васильевича Самарина, видному деятелю народного образования, приветственный адрес. Кроме прочего, там были и эти слова: «Служение делу народного просвещения в России издревле было близким и любезным славному роду Самариных».