Интервью: Елена Константинова
Олеся, название литературно-художественного и публицистического журнала «Русское поле», который, создав в Кишинёве в 2010 году, вы и возглавляете, — один в один с известной песней Яна Френкеля на стихи Инны Гофф. Но если тогда никому и в страшном сне не предвиделся его национальный подтекст, то в постсоветском пространстве, кажется, не всё так однозначно...
Олеся Рудягина: Республика Молдова (РМ) — страна многонациональная. Когда рухнул Союз, людям «не титульной» нации настойчиво намекнули, что они — граждане второго сорта и должны ассимилироваться. Чтобы отстоять свою идентичность, они объединялись в этнические общины: украинскую, русскую, болгарскую, гагаузскую, еврейскую, цыганскую (ныне «ромов» — слово «цыган» здесь почти ругательство), белорусскую, армянскую, азербайджанскую, немецкую… На национальном телевидении «Моldova-1» открылась редакция «Comunitate» («Сообщество»), где у самых многочисленных общин появились свои и, соответственно, на своих языках телепрограммы: «Свiтанок», «Русский дом», «Гагаузский очаг», «На Буджакской волне», «На еврейской улице», «Цыганская подкова» и «Под одним небом» (для остальных представителей нацменьшинств). Поэтому, думаю, абсолютно естественно, что единственный в РМ русский толстый журнал я назвала «Русское поле». Поле — слово многозначное. И многозначен, полифоничен вклад во все сферы жизни РМ русских людей — тех, кто считает себя таковыми по духу и для кого русский язык родной.
Но пока выход журнала из-за отсутствия финансирования приостановлен. Верю, что он возродится.
Прежде вы, в том числе как председатель Ассоциации русских писателей (АРП) РМ, били в колокола, характеризуя состояние русскоязычных писателей и русской литературы в ваших краях как «полёт в безвоздушном пространстве»: «…поэты “титульной” нации являли собой на трибунах венценосных мессий, вершили революцию, направляли мысли и действия кипящих площадей, венчались с памятниками, праздновали освобождение, введение латиницы, обретение суверенитета, — поэты “меньшинств” забивались в резервации своих отчаянных стихов». Что сейчас?
Олеся Рудягина: «Бить в колокола» по этому поводу нынче совершенно бессмысленно. Происходит то, что происходит. Русофобия — задорный тренд «нового мирового порядка», как и смена полов и ориентации. Русская секция в СП Молдовы была упразднена много лет назад. В предлагаемых обстоятельствах духовной резервации держимся с честью, скажем так. У нас собственная насыщенная, творческая и общественная жизнь. Совершаются открытия новых имён — в рамках конкурсов, в ходе наших выступлений в РМ и Приднестровье. Инициативы АРП РМ поддерживает в меру сил Русский дом. У нас верные друзья — литераторы в России, Белоруссии, странах ближнего зарубежья. В нынешних сетевых реалиях молодым пишущим, возможно, «живое» объединение без надобности, однако те, кто к нам приходит, получают и поддержку, и перспективу роста. Примечательно, что в АРП РМ поступают авторы с двух берегов Днестра. Но принимаем очень придирчиво. Печальна, правда, ситуация с книгами, которые при троекратном скачке цен на бумагу, доставляемую теперь из Европы, издавать собственными силами нет возможности. Тут, конечно, нужна бы помощь России. Но сейчас и там не до бедных родственников. Значит, будем продолжать набирать высоту в безвоздушном пространстве! Всё в руках Божьих.
И всё-таки – насколько авторитетна и влиятельна АРП?
Олеся Рудягина: Ну если статья её председателя «Тема Родины в произведениях русских поэтов Молдовы» опубликована в сборнике РАН «Русский язык в странах СНГ и Балтии» (М., 2007); если АРП РМ десятилетия успешно сотрудничает с Департаментом (ныне Агентством) межэтнических отношений РМ; если у АРП право рекомендовать молдавских авторов, пишущих на русском языке, в СП России и СРП; если члены АРП (Олег Панфил, Ирина Ремизова, Сергей Пагын, Наталья Новохатняя, Диана Жалбэ, Татьяна Некрасова, Валериу Реницэ, Наталья Мухина, Наталья Барабанщикова) часто занимают ведущие места в престижных международных литературных конкурсах; если АРП проводит международный фестиваль русской литературы «Пушкинская горка»; если в 2014 году после открытого письма «Мы есть!» Министерству культуры РМ АРП добилась на несколько лет, чтобы в список из 100 книг румыноязычных писателей, издаваемых ежегодно государством, включались 2–7 книг на русском языке, — наверное, авторитетна.
Извините за прямоту: почему вы так крепко держитесь за русский язык? Генетический код?
Олеся Рудягина: Именно так. Генетический — культурный — код! В роду у меня и кубанские казаки, и коренные бессарабцы, и туляки, и выходцы из Голландии, прибывшие в Российскую империю служить на флоте и в армии, принявшие православие в эпоху Екатерины II; и дворяне, и рабочие, и служащие; и белые, и красные; и деятели искусства, и спортсмены, и военные, и землепашцы, пекари, и юристы, и медики, и преподаватели… Объединяло моих предков одно — они считали себя русскими по духу. Однако шовинизмом не страдали. Служили увлечённо и честно выбранному делу, оставив значительный след в разных областях культурной жизни Молдовы. Меня воспитывали в духе искреннего интернационализма и уважения к родной земле. Для меня Россия — душа, Молдова — дыхание. Разъять невозможно! А без русского языка, одарившего меня поэтической вселенной, жизни не представляю.
Не лишне, наверное, посмотреть в корень, точнее, в те корни, что исторически переплели литературу России и Молдовы…
Олеся Рудягина: Однако на протяжении многих лет политконъюнктура у нас так рьяно перевирает историю, что в учебниках не встретишь упоминания об исторических культурных корнях двух стран, да и вообще что-либо позитивное, связанное с Россией. Михаила Хераскова, отпрыска знатной валашской фамилии Хереску, «русского Гомера», последнего представителя классицизма в русской, преподавателя, весьма креативного директора и куратора Московского университета, журналиста, доброго наставника молодёжи, точно предали забвению.
С Дмитрием Кантемиром иначе: всё-таки он был господарём Молдавского княжества — несколько прекрасных лицеев в РМ носят его имя, есть и Кантимирский район, и город Кантемир, самый молодой из городов Молдовы. Годом Д. Кантемира был объявлен в РМ и Румынии 2023-й. Комично, что, вменяя этому учёному-энциклопедисту, политику, писателю, дипломату, композитору в вину союз с Петром I, «российские» страницы из биографии светлейшего князя России вымарывают, официально называя «первым великим европейцем румынской культуры».
Патриотические же силы страны в октябре прошлого года торжественно отметили 350-летие со дня его рождения созданием «Совета страны», призванного отстоять молдавскую государственность. Я же немало удивилась, когда при оформлении одной из ТВ-передач обнаружила в записях Радиофонда исполненные в наше время музыкальные произведения Кантемира на турецкие темы — вполне себе современного симфонического звучания и блеска.
Несколько довольно представительных подборок стихов современных поэтов из Молдовы напечатал журнал «Дети Ра» (2010. № 8; 2017. № 8). Предполагаете ли вы с коллегами напомнить о себе российскому читателю в других периодических изданиях?
Олеся Рудягина: Уточню, это важно: нас печатали и в «Литературной газете» (и в приложении «Евразийская муза»), журналах «Юность», «Москва», «Аврора», «Веси», альманахах «Братина», «Паровозъ»…
Хотелось бы заново открыть современную русскую поэзию РМ — ведь практически не осталось представителей старшего поколения. Поверьте, критикам и исследователям современной русской литературы ближнего зарубежья, ценителям поэзии есть чему удивиться и порадоваться.
«Какою мерою, — вопрос позаимствовала у Зинаиды Гиппиус, — поэтов мерить?»
Олеся Рудягина: Зачем поэтов вообще чем-то «мерить»? Всё по местам расставляет время. В памяти поколения остаются те, кто наиболее точно и остро выразил его нерв — боль, любовь, растерянность, отчаяние, надежду, его тьму и свет. У литературных критиков — одни предпочтения, у широкой публики — другие. Одни «толстяки» считают эталоном этих, другие — тех! И, согласитесь, по-разному поэтов мерят в провинциальном ДК и в элитной поэт-тусовке, «страшно далёкой от народа». А какой мерой мерить поэта, много лет оторванного от этнической родины, но верного родному языку и строю души людей, его вырастивших, сформировавших, до сих пор не покинувшего, извините, СССР — по крайней мере, не плюнувшего с наслаждением в прошлое? Не смешон ли он с клеймом «совка» там, среди поэт-тусовки? Однако, безусловно, чем бы ни дышал поэт, изначальной «мерой» будет всё-таки собственный голос: оригинальность мысли, незаёмность чувств и образов, совершенство формы выражения.
Какие основные мотивы в современной молдавской прозе, опять же русскоязычной?
Олеся Рудягина: Думаю, поиск себя в этом, ещё вчера таком привычном и понятном, трагически изменившемся мире. Поиск духовной опоры, попытка осмысления, что же с нами произошло, кто мы здесь вообще, и удержаться — за память, за свои «три берёзы», которые в нашем случае — древний виноградный куст у дома, прадедом посаженный орех, улочки, мифы и легенды старого детского Кишинёва, «тени забытых предков» правого и левого берегов Днестра... И почти всегда — объяснение в любви.
Издаются ли книги для детей?
Олеся Рудягина: Только за свой счёт. Редчайший случай — поэт Григорий Гачкевич, недавний выпускник Литературного института им. М. Горького. У него и множество побед в международных конкурсах, и публикации в лучших детских зарубежных журналах, и книги, выходящие в Москве. Стихи Григория того стоят: лёгкие, познавательные, радостные! Замечательно работает Татьяна Орлова-Волошина — и в поэзии, и в прозе. Чудесные детские книжки у Натальи Мухиной; новое имя на литературной карте Молдовы — сказочник Сергей Замоз.
Замечаете ли вы интерес профессиональных критиков к местной русской литературе?
Олеся Рудягина: Нет. Поскольку профессиональных критиков в этой области в РМ не осталось. Уничтожили отдел этнологии и культурологии Института культурного наследия АН РМ, изучающий русскую литературу Молдовы, после чего его бывший директор, автор нескольких монографий о значительных литераторах нашей земли, доктор филологии Светлана Прокоп переквалифицировалась — изучает литературу ромов. Что же касается «этнической родины» — тут совсем обидно. Не припомню в российской прессе за последние, скажем, лет 10 критических статей, посвящённых русской литературе РМ. Будучи в Москве (2019) и Минске (2020), я подарила нескольким российским критикам антологию русской поэзии Молдовы начала XXI века «Неулетающие птицы» (Кишинёв, 2017), в которой компактно и ёмко представлены три поколения поэтов, перешагнувших рубеж веков: последние из старших, маститых; мои ровесники, вставшие на крыло в 1990-х, и совсем молодые. Не отозвался никто! И не потому, что там нечего читать. По инерции, увы, Москву прежде всего интересуют вещи национальные, а именно переводы произведений литераторов «титульной» нации.
Есть ли в Кишинёве, в котором, по сути, сосредоточены литературные силы, что-то вроде книжной лавки или кафе, где писатели, кроме купли-продажи, назначают встречи, дискутируют о прочитанном?
Олеся Рудягина: «Купля-продажа» в магазине русской книги «Biblion». У нас не заведено проводить встречи и дискуссии в книжном магазине (в отличие от румыноязычных авторов, часто устраивающих презентации в «Librarius», где представлена литература на румынском языке). Для этого существуют русская библиотека им. М. В. Ломоносова, Дом-музей А. С. Пушкина, Русский дом. А прошлой осенью в известной кишинёвской кофейне «Coffemollka» в центре города я с моими единомышленниками открыли литературный клуб «СтихОМolka», среди первых гостей которого стали и молодые поэты из Тирасполя. Хозяин кофейни — знаменитый «кофеджиу», собиратель истории Кишинёва, кофе и кулинарных рецептов пушкинской эпохи Александр Стукалов здесь же запустил «Кишинёвские чтения». Существует молодёжное антикафе «Патефон», где читаются и обсуждаются произведения любых жанров.
При той или иной степени изолированности от общего литературного процесса, вероятно, легко превратиться в своего рода писательский междусобойчик — всем сестрам по серьгам…
Олеся Рудягина: Нашим поэтам и прозаикам «междусобоиться» некогда. Люди работают кто где, барахтаются, выживают. Одни более мобильны, другие редко выбираются в свет. Но, когда мы проводим творческий или тематический вечер, фестиваль «Пушкинская горка», мастерскую «Литературное воскресение», Православные чтения, Конкурс святочного рассказа, республиканский конкурс для молодёжи «Взлётная полоса», однодневный фестиваль ко Дню поэзии «Моей Молдовы ласковая речь», поэтический утренник для детей, патриотический конкурс «Шерпенский плацдарм», международный конкурс «Стрекоза», республиканский конкурс басни, встречи в рамках Дней славянской письменности и культуры, когда приезжаем в Тирасполь, Рыбницу, Бендеры, Чобручи или Комрат в гости к местным литераторам, участвуем на левом берегу в совместном с Приднестровьем фестивале «Авторские мосты Мэрцишора» — это, поверьте, никак не «междусобойчик».
