Текст и фото: Михаил Визель
Лев Толстой купил просторную, на 16 комнат, усадьбу с обширным садом в московских Хамовниках в 1882 году и прожил здесь с семьей 19 зим, до весны 1901 года, каждое лето проводя в Ясной Поляне, по простой житейской причине: период домашнего образования у аристократов канул в прошлое, и подросших детей надо было определять в хорошие гимназии и университеты. Из 13 детей супругов Толстых в Москве жили 10: дочери Татьяна, Мария, Александра; сыновья Сергей, Илья, Лев, Андрей, Михаил, Алексей, Ванечка.
После смерти Толстого его вдова продала дом московским властям, и с 1921 года дом на нынешней улице Льва Толстого, 21, является мемориальным музеем, частью Государственного музея Л.Н. Толстого. Сразу все было сделано на совесть. По признанию детей Толстого, у них было "такое ощущение, что мама́ и папа́ только что вышли отсюда".
В конце 2022 года усадьба, построенная еще в 1805 году, закрылась на масштабную реставрацию - и 27 декабря, в канун Нового года, его сотрудники во главе с новым директором, В.И. Толстым, с законной гордостью пригласили журналистов на первую экскурсию по обновленной экспозиции: двери усадьбы удалось открыть более чем на полгода раньше запланированного: вместо октября 2025 года хамовническая усадьба начнет принимать посетителей, желающих попасть "в гости к Толстому", уже 2 января.
Как подчеркнула Наталья Владимировна Зубкова, главная хранительница коллекции музея, такой реставрации, при которой все вещи вывозились из дома, не было ни разу с 1940 года. И при этом реставраторы сохранили все по максимуму. Обои новые, но сделаны по оригинальному образцу. "Так что мы можем говорить, что усадьба сохранила свою подлинность. Уникальность музея - что все вещи подлинные, их касалась рука Льва Николаевича".
"Самое сложное было восстановить печи и сохранить паркет", - признала Наталья Зубкова. Но зато теперь все стоит на своих местах - включая, по сезону, огромную елку. В самом музее провозить детские новогодние праздники, правда, нельзя, но музей обязательно будет устраивать их во дворе и в саду.
Пригласив по окончании экскурсии журналистов на чай в боковой флигель, уже не являющийся музейным пространством, Владимир Толстой подчеркнул, что его предшественники проделали огромную работу, и он, придя на директорство четыре месяца назад, просто сумел придать ей импульс и ускорение - что и позволило завершить ее в невероятно короткий срок. "Некоторые последовательные процессы удалось провести параллельно".
Теперь его задача - наполнить московский дом Толстых домашним теплом, сделать не просто мемориальным, но живым и теплым местом. И чаепитие, в котором чай разливали обе дочери Владимира Толстого - шаг именно в этом направлении.
Что же касается планов на 2028 год, когда будет отмечаться 200-летие со дня рождения Льва Толстого, то, по признанию Владимира Ильича, его самая большая мечта - открыть публичное хранилище рукописей Толстого. Сейчас весь их гигантский корпус, от первых ученических тетрадок до последнего дневника, хранятся в "стальной комнате" в особняке Ивана Морозова на Пречистенке (известном сейчас как Академия художеств) - в полной сохранности, но без доступа даже для специалистов.
Кроме того, в планах Владимира Толстого - создание документально-игрового биографического телесериала, охватывающего всю долгую жизнь "деда его деда" и через нее - историю всего русского XIX века. И, разумеется, приведение в порядок всех многочисленных музеев Толстого по всей стране. А также - обширная издательская программа "вокруг Толстого". Например, публикация двусторонней переписки молодого Льва с воспитавшей его троюродной тетушкой Татьяной Ергольской, или переписка Ергольской с родной теткой Толстого - его юридической опекуншей Александрой Ильиничной Остен-Сакен.
ЭКСКЛЮЗИВ
Лев Толстой не дожил до Октябрьской революции всего семь лет; и если бы не уход из Ясной Поляны и подхваченная в поезде пневмония, вполне мог бы дожить - ему было бы 89. Понятно, что это умозрение, но все-таки - как бы Лев Толстой отнесся к революции 1917 года?
Владимир Толстой: Толстой с раннего детства ужасался любым формам насилия. И когда он сталкивался с каким-то проявлением морального или физического насилия, в нем это вызывало бурю негодования. К тому же он не с чужих слов, а сам видел, что такое война и что такое гибель большого количества людей. Прежде, конечно, в Севастополе. И на Кавказе тоже повидал. Но в Севастополе он был на 4-м бастионе, одном из самых драматичных мест той Крымской войны.
И это, конечно, сделало его абсолютным, как сейчас бы сказали, пацифистом. Все поздние его работы, публицистические, религиозно-философские, они все прямо кричали о безумии [насилия]. Его знаменитая статья называлась «Одумайтесь».
Поэтому, конечно, революция в той форме, в которой она происходила, не сомневаюсь, произвела бы на Льва Николаевича абсолютно отталкивающее впечатление, и очевидно, что он протестовал бы и не молчал бы. "Не могу молчать" - в этом случае совершенно точно.
