Текст: ГодЛитературы.РФ
Ася Петрова, писатель, переводчик, доцент СПбГУ, лауреат премий и сама основатель премии «Волки на парашютах», главный редактор одноименного издательства (импринт ООО «Смартбук»), предложила доверить визуальное прочтение «Пиковой дамы» Александру Георгиевичу Трауготу — одному из самых утончённых мастеров современной книжной графики, последнему здравствующему члену легендарного семейного трио «Г.А.В. Траугот» (Георгий Траугот и его сыновья, Александр и Валерий), начавшего работу в 1956 году.
Только что, 19 июня, Александр Георгиевич отметил 94-летие.
«Мне кажется, что Александр Георгиевич такой художник и человек, который сам немножко из мира Пушкина, из той эпохи. Это видно по тому, как он о Пушкине и его текстах рассуждает. Посади перед ним Александра Сергеевича, они бы прекрасно нашли общий язык. Для Траугота "Пиковая дама" – родной текст, он его цитирует наизусть, он знает, почему один герой поступил так, а другой эдак, у него даже есть четкое визуальное представление о том, кто из персонажей как выглядит. И он может себе позволить с Пушкиным спорить, дискутировать, пребывать в контакте — только так великие произведения искусства и получаются. При возможности личного контакта, даже если он воображаемый», — отметила Ася Петрова.
Так началась работа над арт-буком, в центре которого — не только сам литературный шедевр, но и взгляд художника на него. Александр Траугот стал тем самым собеседником Пушкина, который способен уловить сюжет, дыхание текста, его тревожную тишину, музыкальность и внутреннюю мистику.
Когда вы взялись за «Пиковую даму» — что стало внутренним импульсом? Было ли у вас ощущение вызова — или, наоборот, ощущение доверия к себе?
Александр Траугот: Это особенное произведение даже для Пушкина. Для меня там очень много загадок. Вот, например, Германн. Он ведь, казалось бы, отрицательный персонаж: хочет соблазнить девушку ради секрета старой графини. Но почему Пушкин дает ему имя графа Сен-Жермена? Непонятно еще то, что Пушкин к нему относится с явной симпатией. У Пушкина, в общем, много героев сходят с ума — сам он писал: «Не дай мне Бог сойти с ума», — но при этом добавлял, что это, может быть, не так уж плохо, а плохо то, что запрут. Почему Германн сходит с ума? Он должен быть очень прагматичным человеком. Для меня это загадка.
И почему графиня приходит к нему после смерти — но говорит, что раскрыла тайну карт не по своей воле? Кто её заставил? Там очень много таких темных, неразъяснённых моментов. И мне кажется, если бы Пушкин прожил подольше, он бы сам продолжил эту мистическую линию. У него ведь был интерес к мистике. Вспоминается его устный рассказ, который Пушкин не успел записать (и который мы знаем в передаче Владимира Титова) — про то, как чёрт ездил играть в карты на Васильевский остров. Такой чисто гофмановский сюжет. И в «Пиковой даме» тоже чувствуется эта линия — тайна, мистика, нечто за пределами разума.
С чего началась работа над иллюстрациями? Была ли какая-то отправная точка — образ, настроение, цвет? Ведь вы подготовили больше, чем 200 иллюстраций.
Александр Траугот: Да, я всегда делал много. Я с удовольствием принял предложение Аси Петровой и подумал: почему я раньше не догадался проиллюстрировать «Пиковую даму»? Я очень люблю Пушкина. Когда любишь, то уже имеешь дружеские отношения с автором. И в «Пиковой даме» мне не нравится, как Пушкин описывает графиню, называя ее безобразной старухой. Я придерживаюсь другого мнения. Красота — это не физическая привлекательность, это нечто присущее человеку, что не уходит с возрастом.
Вот, например, у Уитмена есть стихотворение: «Ходят женщины, молодые, красивые, старые – еще красивее». Мне это больше нравится. Я старался, чтобы в моих рисунках красота графини с возрастом не исчезала.
Насколько трудно работать с классикой, которая уже имеет богатую историю изобразительного сопровождения?
Александр Траугот: Вы знаете, мы не так избалованы большим количеством иллюстраций. Был, например, художник Епифанов — мне нравятся его гравюры, я его знал. Но в целом — не так уж и много. Надеюсь, будет больше, потому что произведение невероятно интересное.
В ваших иллюстрациях к «Пиковой даме» чувствуется напряжение, тонкость, предчувствие трагедии. Как вы передавали эту особую петербургскую тревожность, нарастающее безумие Германна?
Александр Траугот: Творческий процесс — всегда загадка. Если ты ремесленник, ты знаешь, что получится. А настоящее творчество начинается с того, что художник ничего не знает. Он начинает какой-то процесс, он входит в это состояние. И творчество — это рождение.
Есть ли что-то личное, что вы вложили в эту работу — собственные ассоциации, воспоминания, чувства?
Александр Траугот: Моё искусство замечательно тем, что я могу молчать. Мне трудно говорить о том, как я работал, потому что это бессознательно, я подчинялся своей интуиции.
Интуиция работает, когда не думаешь. Тогда находишь правильное решение. Есть такой фокус: если бросить горсть спичек на стол и сразу сказать, сколько их — получится. А если задумаешься — всё, интуиция исчезает, ответ будет неверным. Так и в искусстве. Интуиция работает тогда, когда ей дают простор.
