Текст: ГодЛитературы.РФ
События последних лет с новой силой ставят вопрос о российской самоидентичности. Кто мы, откуда пришли и куда идём? Вопросы эти кажутся философскими и отвлечёнными; наполнить их конкретным содержанием дано только людям искусства. В первую очередь писателям – именно они своим «живым словом» создают базу для кинематографистов, музыкантов, цифровых художников и т.д.
Понимая это, Национальная литературная премия «Большая книга» запустила проект «Большая страна – Большая книга». В ходе которого финалистам премии разных лет предлагается «проездиться по России», как призывал своих коллег еще Гоголь – не благожелательными туристами, а вовлечёнными и заинтересованными писателями.
Работа писателя смежна с работой журналиста, но совсем не совпадает с ней: оба они работают со словом, но у них разный подход и разная оптика. «Год Литературы» — партнер проекта; мы начинаем цикл писательских публикаций с очерка о поездке на Байкал Варвары Заборцевой – финалистки «Лицея» этого года.
Продолжение следует.
- Текст: Варвара Заборцева
- Фото представлены автором
На всем пути нас подхватывали жители Байкала...
Мы провели на Байкале пять дней. Во время экспедиции я вела заметки, которые объединятся в цикл очерков. Постепенно опишу каждый день, каким он был. А были в них далеко не только экологические акции. День второй мы провели на корабле с группой водолазных исследований и подводного мониторинга, которая вылавливала сети со дна Байкала. Это не такая очевидная, но не менее важная проблема. Затем отправились в республику Бурятию, в центральную экологическую зону, где местные жители помогли увидеть, как живут сейчас реликтовые кедры и притоки Байкала. Побывали у жителей поселка Ошурково. Перед отъездом из Иркутска Вячеслав Фетисов представил на пресс-конференции промежуточные выводы, а после собрался с учеными за круглым столом.
И главное, на всем пути нас подхватывали жители Байкала. Порой казалось (или слишком хотелось верить), что озеро звучит их голосами. Звучала и мирная тишина озера. И шум строек. Кричали птицы. Молчали кедры. Гудели катера. И сияло большое, на редкость щедрое августовское солнце. Я слушала, смотрела и записывала. Остается лишь собрать заметки. А пока можно поделиться началом пути, чтобы постепенно пройти его вместе – вдоль всего Байкала.
День первый
***
Вдоль Байкала вереница машин.
Да уж, иначе я представляла встречу с легендарным озером. Стремилась к нему и не могу разглядеть – фуры и легковушки почти у самой воды. Озеро, которое в головах большинства людей на планете «бесконечно огромное», на наших глазах ужималось, привыкая к соседству с федеральной трассой. Вот так живешь свой очередной миллион лет – и вдруг что-то новенькое!
Нас в машине пятеро.
– Едем в святая святых, на Шаманский мыс. Ни травиночки брать нельзя! – строго предупреждает Вера Михайловна, один из главных природозащитников на Байкале, заслуженный эколог РФ.
На заднем сиденье – легендарный хоккеист Вячеслав Фетисов. Правда, в этой поездке он не только многократный чемпион, но и всей душой болеющий за Байкал человек, который едет к нему сразу после ночного перелета.
За рулём житель и друг Байкала Дима в толстовке с надписью «Вы гангстеры? Нет, мы русские». Вовсе не водитель, а сотрудник «Заповедного Прибайкалья». Но сегодня и все эти дни Дима за рулем, чтобы команда преодолела те две тысячи километров, что впереди, а пока:
– Ща на тещином языке еще встанем, ВерМихална. Пусть еще раз чая попьют.
У мыса нас ждали участники акции «Чистый Байкал». А «тещиным языком», оказывается, называют петлю, на которой большегрузы еле помещаются.
Пятая в машине – Алиса. Человек, что все эти дни пишет о Байкале и снимает его на камеру. Она приехала к озеру из Москвы, оставила там дочь, потому что сейчас не может оставаться в стороне. Когда удается отвлечься от удалённой работы, светло и распахнуто смотрит в окно:
– С погодой как повезло, а?!
– Запомни, Алиса, у нас не бывает плохой погоды. Если б ответственные за акцию дали плохую погоду, мы бы их исключили из Общества охраны природы, – шутит на полном серьезе Вера Михайловна.
И, не меняя интонации, отвечает на звонок:
– Мы едем, едем. Скоро. Ну, чая попейте, в небо посмотрите. Ты же не в кабинете сегодня, чего ты? А людям скажи, где-то едут. Народ не голодный? Ну и все. С тобой голодным не будет, я знаю.
Я ничего не знала о Шаманском мысе. Открыла карту, читаю:
Оценка 5,0. Достопримечательность. Круглосуточно. 136 отзывов.
Один из отзывов на английском:
Nice place to take pictures, be careful on the road and don't forget slippers to go through water.
Какие же оголенные характеристики… Хорошо, что Алиса и Вера Михайловна тут же рассказывают в двух словах:
– На мысе сплетение разных религий. Сакральное, уникальное место. Это и памятник природы, и археологический объект. Жутко посещаемое место в последнее время…
– А рекреационную нагрузку высчитывали давным-давно! Сейчас все изменилось. Хлынул поток, а ни мусорок, ни биотуалетов не было. Недавно поставили общими усилиями.
Мы знакомы с утра, но я уже начинаю узнавать выверенную интонацию Веры Михайловны, распахнутый взгляд Алисы и Димин стиль вождения, который можно назвать «едем, спокойно, не беспокойтесь».
Вырвались с федеральной трассы, и дорога превратилась в грунтовую колею. Хорошо, что сухой день. Едем вдоль озера, но теперь это совсем не Байкал – называется Слюдянское. Вера Михайловна и Дима, они местные, наперебой рассказывают, как совсем недавно по всему озеру цвели кувшинки. Жаль, что я приехала сюда в конце лета.
Смотрю картинки в поисковике, совмещаю озеро с фотографиями. И читаю:
Белоснежная кувшинка занесена в Красную книгу Иркутской области, её нужно беречь.
А следом новостной сюжет с заголовком «Кувшинкам грозит уничтожение?». Листаю расшифровку:
Раньше местные жители называли Слюдянское озеро болотом, просто болотом. Но в 1989 году ему присвоили статус особо охраняемой природной территории, и туристов становилось все больше. Теперь, с появлением сап-бордов, экологи и власти обеспокоены, что экосистема здесь будет нарушена. Местная администрация действует на опережение. Проводят профилактические беседы, увеличивают количество патрулирований. В погоне за интересным контентом люди пренебрегают предостережениями, но нам повезло. Отдыхающие, которых мы встретили, знают, как вести себя на озере.
Слюдянское озеро остается позади нас. В его сторону летят птицы, одна за другой. Жаль, я совсем не различаю их. Вера Михайловна, глядя строго вперед, говорит:
– Все великие орнитологи любят это место. Тридцать шесть видов птиц гнездятся. В том числе краснокнижные. Птичий рай.
***
Байкал наконец открывается во всей широте.
Нет, что-то опять мешает – большие красные буквы «КУПАНИЕ ЗАПРЕЩЕНО». Спрашиваю Веру Михайловну, почему. Отвечает коротко и ясно:
– На Байкале как везде. Проблема утопающих – проблема самих утопающих.
По берегу много разных компаний, но в воде никого – конец августа. Нас встречают участники акции «Чистый Байкал». В стороне – уже полные мешки. К людям всех возрастов в зелёных ветровках присоединяется Вячеслава Фетисов. Для собравшихся на Байкале в выходной день он не только легенда хоккея, но еще председатель Всероссийского общества охраны природы.
В толпе замечаю пожилого мужчину с очень голубыми глазами. Подхожу, говорю, как вижу:
– Знаете, у вас очень голубые глаза. Скажите, а в чем цель таких акций?
– Как это в чем цель? Улучшение экологической ситуации.
Чувствую в этом какое-то созвучие устремлений экологии и литературы: преображать то, до чего дотягивается рука. Организаторы проекта "Большая страна - Большая книга" ведь тоже разрабатывают новое направление — творческие командировки для писателей — чтобы позволить глубже узнать нашу страну и воплотить в своих произведениях разнообразие регионов, а, значит, вглядеться в прекрасное и попытаться сберечь это. Мне предложили быть «первой ласточкой» и полететь на Байкал с Вячеславом Фетисовым увидеть Байкал сегодня. Его радости и горести. Горести мы увидим в следующие дни экспедиции, а пока самое начало – моя первая встреча с Байкалом. Большой водой, к которой тянулась всей душой. И вот она.
Вначале стою по колено в воде. Когда с водой наедине, можно расслышать то, что ощутимо. Вот и стою. А низкие волны ходят по гальке. Светлые камни и темные – одинаково ясно видны. И те, и другие отзываются на воду. Под ногами мерные брызги. Перед глазами плавный горизонт. А внутри переполненное дыхание от того, что ты можешь попасть в этот ритм. Хочется плыть. Горы вдали заманчиво синеют, но я ныряю поглубже. Иду по дну с открытыми глазами – так привыкла, не люблю темноту под водой. Плаваю вдоль берега в обе стороны, иногда выныривая.
– И как водичка?
– Жалко, что нужно выныривать!
Кажется, это наш первый разговор с Вячеславом Александровичем. Он подошел к воде, где маленькая девочка обратилась к озеру:
– Здравствуй, Байкал! Ты самое красивое озеро в мире. Я хочу, чтоб ты был всегда чистый.
Вроде бы, ничего такого, но меня задел голос девочки. И я тоже, как ребенок, следом за ней бросилась обнять Вячеслава Александровича. Экспедиция – это в первую очередь его неравнодушие. Она только началась, а я уже ощущаю Байкал на волосах.
Слышу голос Веры Михайловны:
– Знаете… Сколько бы ни приезжала на Байкал, уезжаю всегда впечатленная. Хотя я местный абориген, глаз мог бы замылиться. Чего там, Байкал, подумаешь. Семьдесят лет вижу его, всегда под боком, но нет. Приезжаю и всегда смотрю на небо. Не только на воду. Я очень люблю небо над Байкалом. Оно всегда большое такое и разное. Широкое. Да, пока едешь к Байкалу – пробки. Но это же значит, люди едут, многие тянутся к озеру. Это разве плохо? Сегодня же пятница, хорошая погода. Конечно, люди едут, не сидят на месте. Cкажу точно, что по берегу Байкала стало меньше мусора в последнее время. Все-таки люди меняются, мы все меняемся. Время сейчас меняется, климат. Все будет хорошо. Только бы не потерять Байкал, это правда.
Мы еще не команда, но уже что-то объединяет нас пятерых – это Байкал. Едем дальше, и во мне продолжают звучать слова той маленькой девочки с сердечком из пальцев над прозрачной водой.
На очередном тещином языке женщина с ребенком переходят дорогу, едят мороженое, светит солнце.
Цель и путь
У этой поездки была особая цель. Вячеслав Фетисов посчитал, что перед принятием закона, который позволит рубить заповедные леса Байкала, стоит лично убедиться в необходимости такого решения. Удалось встретиться с местными жителями, общественниками и учёными, чтобы разобраться, как помочь Байкалу и сберечь его для будущих поколений.
Преодолев путь от Иркутска до Баргузинского района Бурятии, мы увидели, что лес не препятствует деятельности человека. Но человек наступает на лес всё активнее, забывая, что это – заповедное место, с реликтовыми кедрами и соснами. Нам стало очевидно, что законопроект – лишь одно из звеньев давно начавшейся волны присвоения земель вокруг озера. Хочется поделиться разговором с жительницей Бурятии Любовью Аликиной, которая не смотрит на леса Байкала только сквозь кадастровые карты и другие ценные бумаги:
– То есть кедры отдают в аренду…
– Да, такими маленькими удобными кусочками, на которых меньше тридцати процентов кедра. Это значит, по закону можно отчуждать от лесного фонда. А если сложить, получится, что огромное количество кедрачей у нас под арендой. И какая у них дальше судьба, неизвестно. Если сейчас лесопатолога запустить, он скажет, вообще не надо было сюда заходить.
– А если уже зашли, что теперь делать?
– Технологию подсчёта менять. И подрост учитывать, потому что его вообще не учитывают. Вот это дерево – видите? Про него скажут, что это не взрослое дерево, но оно уже окрепло, с ним тоже надо считаться. А вон кедры сами упали, потому что соседей вырубили и они стали одинокими. Кедры не могут в одиночку. Убираешь соседа, и кедр падает под своей тяжестью. И когда падает, выворачивает всю корневую систему, она неглубокая. И в яме-то у кедра ничего не остается. А ещё мерзлота начинает таять. А кедр любит, чтобы вода подступала и был холод. И всё равно, смотрите, какие вырастают! Красавцы же!
– В этих местах живут глухари, – продолжает Любовь Аликина. – Самку зовут капалуха. Она выводит потомство в хвойном лесу. Возвращается весной, а вместо знакомых деревьев лесовозы. И шесть молоденьких капалушек садятся на эту разорванную землю, на эти колеи. И одна на меня – зырк. И другие за ней повторяют. И мне стало страшно. До сих пор это перед глазами. Я будто слышу: «Где же ток? Где среда, где я вывела птенцов и после зимы привела их обратно делать то же самое?» Я плачу даже, а лесник идёт весь такой: «Да что вы, из-за каких-то этих?». Говорю: «Да вы понимаете, что это…». В итоге он скоро уволился. Может, насмотрелся на нас с капалушками.
Один из дней экспедиции был посвящён проблеме рыболовных сетей, оставленных на дне Байкала. За ними ныряла группа водолазных исследований подводного мониторинга Лимнологического института – Игорь Ханаев и Сергей Усов, а с ними и Андрей Федотов. Вячеслав Фетисов убеждён: при обсуждении проблем, касающихся охраны Байкала, в первую очередь должно быть услышано мнение учёных, которые системно изучают озеро и в курсе всех изменений. Андрей Федотов пояснил: «Любая сеть, попадая в Байкал, незаметна лишь на первый взгляд. Но когда достаём сеть, берём пробу воды в пяти метрах от неё, содержание всех биогенных компонентов в разы превышает норму. Сеть – это микромир. Там и цианобактерии, есть и токсичные. Это их родильный дом. И из сетей они могут в другие места перебрасываться».
Трудно передать запах выловленных сетей, но в памяти он остаётся крепко. При нас достали сети, которые пролежали на дне Байкала приблизительно с 90-х годов. Мы убедились в главном: проблема с сетями требует системного решения. Это не просто источник загрязнения, но и фактор, ведущий к другим изменениям экосистемы Байкала. И уже очевидны негативные последствия этих изменений. Озеро только кажется замкнутым водоёмом, в его водообмене участвуют многочисленные реки, и их сегодняшнее состояние отражается на состоянии Байкала. Другой местный житель Юрий Сикерин объяснял Вячеславу Фетисову, как вырубки лесов влияют на состояние рек. Вот фрагмент разговора у реки Максимихи:
– На этой реке мы в детстве ловили хариуса, тайменя. Сюда заходила сорога. Налим заходил. Было много выдры. Когда работал леспромхоз, выше по течению реки было подсобное хозяйство. Мы ребятишками приезжали туда частенько, у меня там отец работал. Ходили на речку, рыбачили. А сейчас она мутная, сами видите. И рядом с речкой – туалет прямого падения. Это уже ни в какие рамки. Не надо строиться на притоках. Здесь до Байкала полтора километра. Речь-то о сотнях домов. Если будем продолжать в том же темпе, куда гадость вся побежит? Это сейчас речка узкая, а весной разливается, всё с берегов тащит. А если ещё леса рубить, болота осушать, она высохнет просто. Вот рядом раньше болота были. Лес вырубили, и болот не стало. А это всё – водосбор воды. Реке питаться не из чего будет.
Самый крупный приток Байкала – река Селенга. И прямо сейчас планируется разработка апатитового месторождения вблизи неё. Нас радушно приняла одна из семей, что живёт в нескольких сотнях метров от будущего карьера. А пока там сад: поспели ранетки, тыквы поспевают. И хозяева дома делятся беспокойствами, что скоро по соседству будет лунный пейзаж. Рассказывают:
– Месторождение огромное, миллиарды тонн апатитов, разведано ещё в советское время. В 70-х приняли решение осваивать. Местные были категорически против, но партия сказала «надо». Объявили всесоюзную стройку. Построили Забайкальский апатитовый завод. Был у моих родителей друг. Производственник, инженер. Он говорил: «Есть, значит, надо осваивать!». Наши экологи уговорили его съездить в Апатиты Мурманской области. После приходит в гости к моим родителям и говорит: «На хрена такое счастье надо? Не надо». Но тем не менее стройку довели до конца. Четыре года завод проработал, было три аварии. Третья была катастрофической. Прорвало отстойник, тонны воды ушли в подземные воды. Рыба подохла по всей Селенге, прям до Байкала. Мгновенно всё закрыли. Сказали, были не правы, погорячились, забыли. А не так давно снова решили вспомнить про эти апатиты.
Многие учёные уже высказались против разработки Ошурковского месторождения. Андрей Федотов предоставил нам сразу несколько аргументов, но достаточно даже одного: минеральный фосфор, выделяемый во время добычи полезных ископаемых, – первый элемент, ухудшающий качество воды.
А состояние воды тревожит уже сегодня. Нас убедили не только данные, публикуемые на сайте Лимнологического института после каждого взятия проб, но и одно из водоочистных сооружений, которое уже несколько лет не справляется с очисткой воды и требует ремонта. Запах этого места, как сетей, долго не выветрится из памяти.
А рядом течёт жизнь. Строятся дороги, развивается туризм. Проезжаем пляж – дети купаются в озере. На побережье – отдыхающие.
События последних лет уже не раз показали хрупкость и изменчивость всего живого, но разве это не повод противостоять зыбкости бережностью, которая опирается на чувства меры, соседства, родства? Всего того, о чём и писал всю жизнь Валентин Распутин, память о котором жива на Байкале. Не единожды звучали слова о том, что Валентин Григорьевич не остался бы в стороне и сейчас. Для писателя будущее Байкала и будущее страны были неразделимы. Потому что это не только наше общее богатство, но и общая проверка на те самые чувства меры, соседства, родства.
Прав Вячеслав Фетисов: нужно детально изучить каждый вопрос в отдельности. Необходима не спешка, но скорое реагирование. Взвешенную позицию поддерживают и ученые, и экологи, и общественные деятели. Мы должны помнить о главном – хрупкости Байкала и всего живого на Земле.
На очередном тещином языке женщина с ребенком переходят дорогу, едят мороженое, светит солнце.
