Текст: Руслан Манеев
Завершилась Первая нижегородская книжная ярмарка. "Год Литературы" рассказал о главных событиях мероприятия. Одним из впечатляющих событий стала встреча с авторами экранизации романа "Авиатор". Говоря о работе с Водолазкиным, Кончаловский и Катышев проводят привычную параллель с творческим союзом Тарковского и Стругацких.
Специалист по творчеству Башлачёва, Беккета и Андрея Тарковского, писатель и драматург Лев Наумов посетил Нижегородскую ярмарку. Он рассказал, что творческий союз Тарковского с одним из братьев, Аркадием, действительно оказался удачным.
«Ходят слухи, что Аркадий поругался с режиссёром, поссорился. Ничего такого не было. Аркадий в высшей степени ценил Тарковского. Писатель верил в него, и это очень здорово проступает в письмах брату. Эти депеши пропитаны творческой любовью. Я убеждён, что Стругацкий поработал бы ещё с Тарковским, проживи Андрей чуть дольше, - а в каком-то смысле они и поработали. В "Жертвоприношении" очень трудно не разглядеть несколько замыслов, над которыми Тарковский работал с Аркадием во время "Сталкера"».
Присутствие автора в съёмочном процессе является главным отличием "Сталкера" от другого фантастического фильма Тарковского:
«Отличие "Сталкера" от "Соляриса" принципиально заключается только в одном: до последнего шла работа с автором. Лем подписал договор и отстранился от производства. Аркадий Стругацкий участвовал до самого конца.... Борис не выносил "издевательства" и уже на третьем черновике отказался от этой затеи».
Несмотря на полярное различие в ситуации работы с литераторами, Лев приводит популярное мнение среди научных фантастов и некоторых фанатов Станислава Лема:
«Говорят, "Солярис" стал едва ли не идеальной экранизацией. Это очень смешно. Потому что фильм невероятно далёк от первоисточника. Эта дистанция просто немыслима, если честно. Когда Лем увидел "Солярис", он сказал, что это не его произведение: "это какая-то "достоевщина". На самом деле, он оказался прав».
Известно, что на поступление на курс к Михаилу Ромму во ВГИК Тарковский взял с собой том "Войны и мира". Лектор предложил посмотреть на литературоцентричность режиссёра с точки зрения его любви к гению Достоевского:
«Тарковский был одержим Достоевским. Я составил список его неосуществлённых замыслов. У него 17 идей, связанных с Достоевским. Более того, когда у Тарковского возникали проблемы с запуском очередного проекта, когда студии "Мосфильм" нужно было повлиять на режиссёра и направить его в определённое русло, Андрей всегда получал предложения, как-либо связанные с Достоевским. Руководители студии знали его слабое место...»
Лев рассказал о работе Тарковского в жанре фантастики:
«Фантастика становилась убежищем для творческих людей в самые разные эпохи во время тяжёлых политических ситуаций: давила цензура, были внутриполитические игры... А всё потому, что в фантастическом материале возникает естественным образом дистанция между означаемым и означающим и через эти жанровые рамки можно протащить некоторые актуальные и важные мысли. Этим Тарковский безусловно и пользуется, пользуется, кстати, значительно меньше, чем пользуются другие».
Самым важным в творческом методе режиссёра Лев называет его способность к адаптации:
Лев рассказал историю съёмок «Сталкера», одну из самых захватывающих страниц отечественной киноистории:
«Фильм переснимался трижды. При очень таинственных обстоятельствах. Началось с того, что изменилось место съёмки. Тарковский выбрал Таджикистан. И когда уже собрался туда лететь, произошло землетрясение и локация изменилась до неузнаваемости.
Сначала оператором был великий Георгий Рерберг. Великий без преувеличения. Это, пожалуй, самый сильный оператор "Мосфильма" того времени. Из воспоминаний свидетелей творческого процесса: Георгий как-то раз вышел на съёмочную площадку и заявил:
Психологический накал был довольно ощутимый. До проявления плёнки группа не представляет, что получилось. Этот процесс редко занимал две недели – зачастую несколько месяцев. Когда отдали на проявку, поняли, что уже была снята большая часть картины.
Но когда проявили, было признано, что всё уходит в брак. По документам можно заключить, что там была огромная проблема с цветопередачей. И можно только гадать, в чём были причины. Из-за японских "кодаков"? Навряд ли».
Во второй раз картину забраковали снова. А в третий раз решили сделать фильм двучастным:
«Вы не задумывались, почему "Сталкер" - фильм двухсерийный, одна часть идёт 55 минут, вторая 1 час 20 минут?
В реалиях советского кинопроизводства нужно было объяснить увеличение бюджета. Когда встал вопрос о том, что нужно доснять фильм, то появилось предложение сделать его двухсерийным. Не просто попросить допфинансирования на досъёмку, а именно на вторую серию. Хотя эстетически у этого деления нет причин».
Лев считает съёмку "Сталкера" историей достижения совершенства:
«На протяжении всего периода съёмок меняется сценарий, меняется стилистика. При первом операторе не было христоподобного центрального персонажа. Герой был пройдохой, куда в большей степени похожим на образ Стругацких... Все эти неприятности становятся элементами адаптации, он из них создаёт произведение, которое огранено как алмаз, фильм сделан идеально. Детали подогнаны друг к другу... совершенно, как на потолке Сикстинской капеллы».
В руках лектора его книга: «Итальянские маршруты Андрея Тарковского» (2022). В этой книге - картография памяти режиссёра и того социального окружения, которое имело для Тарковского ключевое значение. Лев ссылается на своё исследование:
«Переезжая в Италию, Андрей снимает типично итальянское кино. И дело не в том, что большая часть съёмочной группы состоит из итальянцев. Это определённая часть творческого метода. Тарковский проникает в мистический мир маленьких итальянских местечек, в духовный мир провинции... Изучает спиритуальный мир существенно глубже, чем подавляющее количество итальянских режиссёров.
Оказавшись в Швеции, он снимает типично шведское кино. "Жертвоприношение" снято на пяточке 150 метров. На заднем плане был маяк в этом птичьем заповеднике, который нельзя было снимать. Получился типично скандинавский фильм. Все сцены на грани со сновидениями, флешбэками, шизофреническими припадками. Бергман снимал так всю жизнь.
Этот человек мог помещать в кадр абстрактные понятия и философские категории так, как будто это предметы или люди. Он мог внезапно внести в кадр концентрацию, веру, любовь».
Лев Наумов исследует искусство в целом и, конечно, участвует в мейнстриме современных культурных дискурсов. Он уже выступал актором перформанса "Машина вдохновения" и написал совместно с нейросетью художественный текст на ярмарке non/fictioNвecнa 2025. В этом же году на ММКЯ он участвовал в дискуссии "Автор и алгоритм". Свой интерес к синтетическому творчеству он обобщает в новинке от Редакции Елены Шубиной "Муза и алгоритм. Создают ли нейросети настоящее искусство?".
