Текст: Татьяна Шипилова
В амфитеатре Гостиного двора аншлаг. У Алексея Иванова вышла новая книга. Кто-то уже успел почитать, кто-то еще нет, а потому жаждет узнать, о какой территории на этот раз написал главный географ современной русской литературы.
Юлия Зайцева, продюсер писателя и модератор встречи, сразу же начинает с места в карьер: романов Алексея Иванова ждут не только постоянные читатели, но уже и даже целые территории, потому как воспринимаются они как творческая инвестиция. «Когда ты озвучиваешь основную тему, на какой-то территории музеи и прочие институции кричат «Ура!». У тебя есть какой-то график этих инвестиций?
Графика, признается писатель, нет, но есть набор, который интересен. «Пусть звучит нескромно, но я знаю, что некоторые территории напрягаются, когда слышат, что писатель Иванов на них обращает внимание. Но мне реально это нравится. Потому что любые территории страшно интересны, если в них разобраться. Там много сюжетов, характеров, сеттингов. Когда я это узнаю, мне хочется работать внутри этого материала и рассказывать истории». Алексею приятно, что романы умножают капитал той или иной местности, хотя такой задачи он перед собой, конечно же, не ставит.
А как вообще выбирается территория и почему, собственно, нужна конкретная география под не всегда исторические сюжеты? Писатель поясняет: он – географически детерминированный человек: «Хоть я глобус и не пропивал, но мне важно помещать действия текста на какую-то территорию, которую я могу представить». А лучше всего Алексей Иванов, как оказалось, знает Урал.
Но самое интересное, оказывается, каждая территория предполагает свой жанр: Северный Урал с его капищами, священными розами, крепостями, печальными княгинями и обреченными князьями обуславливает самой своей атмосферой и историей жанр фэнтези. Южный Урал, город Магнитогорск, гора Ямантау, город, закрытый для посещения, заброшенная дорога, закрытый заповедник, легенды о тайном бункере, полумертвые заводы – ну явно же жанр постапокалипсиса.
А что же Невьянская башня? А она существует. В городе Невьянске, в Свердловской области, действительно существует башня, как заметила Юлия, побратим Пизанской башни: она тоже наклонная.
Алексей тут уточнил: у многих ассоциация сразу с Пизанской башней, хотя Пизанская – именно падающая (спойлер: уже не падающая, итальянские архитекторы ее тоже давно зафиксировали, так что не стоит переживать. – Прим. ред.), а Невьянская – именно наклонная: «Когда ее строили, построили до половины, она начала клониться из-за того, что грунт пропитан водой. И строители довели строительство до конца, выгибая башню в другую сторону. И башня получилась изогнутой».
С этой башней связано множество интереснейших легенд: и якобы там чеканили фальшивые деньги; и якобы, когда нагрянула царская проверка, открыли все шлюзы и затопили подвал вместе с чеканщиками; и якобы с ее вершины сбросили главного строителя, чтобы он больше такую башню не построил; и якобы по ней бродят привидения. Но для посетителей башня стала доступна совсем недавно, т.к. 300 лет находилась на территории завода и была закрыта для посещений. Сказать спасибо за ее сохранение и фактически спасение надо Павлу Бажову, который аж написал Сталину с просьбой сохранить наследие промышленников Демидовых, т.к. это уникальное и архитектурное, и историческое сооружение.
Башня в романе, конечно, не столько символ, сколько привязка к территории для того, чтобы рассказать о горнозаводской цивилизации в целом. В этот раз сама атмосфера места с легендами и привидениями подсказала писателю жанр готического романа.
Год 1735. Найдена гора Благодать, целиком сложенная из железной руды. Начинается борьба за ресурсы между казной, Демидовыми и другими заводчиками. Одновременно с этим власти обрушились на раскольников, которые прятались в окрестностях заводов. Чтобы связать это все в единый исторический контекст, автору понадобилось какое-то существо, которое сможет это сделать. Заводы – это металлургия, металлургия – это огонь, а повелителем огня является демон. И так появился художественный образ, «который о многом говорит и на примере которого автор может говорить о многом».
Так демон – это символ или сюжетный прием, который помогает связать всё в единую историю?
Алексей поясняет, что обычно образ демона предполагает борьбу человека с сатаной, фаустовский сюжет поневоле обыгрывается, но все же в этом романе – в ином ключе. Традиционно сюжет подразумевает, что демон покупает душу человека, у Алексея же, поскольку история индустриальная, то человек ловит демона и заставляет работать на себя: «Мол, раз все равно бегаешь, огнем пышешь, так полезай в печь. Я показываю суть индустриального мышления, прогрессистского мышления: все, что есть в природе, нужно обуздать и пристроить к полезному делу. Демидов даже демона устраивает на работу. Это свойство уральского менталитета».
Так это готический роман или исторический? И вообще что есть исторический роман сейчас?
У Алексея Иванова есть очень четкое определение на этот счет. Писатель поясняет: раньше, когда не было стольких научных работ, когда исторический роман служил как бы иллюстрацией к историческим событиям, то он писался с опорой на реализм и эпоху. Сейчас же, когда есть учебники истории, статьи, монографии, авторы исторического нон-фикшна, писателю нет смысла повторять это все, а значит в XXI веке исторический художественный роман надо писать по-другому. Историческим роман может являться тогда, когда главный герой детерминирован историческим процессом, и тогда не важно, есть там нечисть или нет: если есть мотивация историей, значит – роман исторический. Но если в предыдущих романах мистика у Алексея Иванова была загружена только в среду и этнографию, то в «Невьянской башне» мистика загружена в саму историческую ткань повествования. «Но принцип тот же самый: герои мотивированы историческим процессом, а все остальное – на совести автора».
В романе, как поясняет автор, показана суть индустриального общества: герой двигается из Петербурга и Москвы на Урал – и для него это движение вперед, к прогрессу, потому что излишне дворянские две столицы как будто застыли в своем барстве, в то время как Урал и Сибирь шли по пути прогресса: строительство заводов, развитие технологий, появление рабочего движения.
А что же, собственно, нон-фикшн? Ведь получили же мы уже «Речфлот» к «Бронепароходам». Стоит ли ждать в дальнейшем такого тандема фикшна и нон-фикшна?
Алексей признает, что формат фикшн+нон-фикшн интересен, но к «Невьянской башне» уже когда-то была написана «Горнозаводская цивилизация», поэтому к новому роману уже нет смысла писать нон-фикшн, но Алексей замечает: «Но я не исключаю, что дальше буду в таком формате работать».
