САЙТ ГОДЛИТЕРАТУРЫ.РФ ФУНКЦИОНИРУЕТ ПРИ ФИНАНСОВОЙ ПОДДЕРЖКЕ МИНИСТЕРСТВА ЦИФРОВОГО РАЗВИТИЯ.

Богушевская: «Бросить непонятную книжку, если автор — не Кант»

Певица Ирина Богушевская рассказывает, чем вредны Гарин-Михайловский и Тиль Уленшпигель

Текст: Александр Беляев

Фото предоставлены Ириной Богушевской

Поэт, певица, музыкант, просто красавица — это всё про Ирину Богушевскую. Оригинальный автор и исполнитель, стиль которой не похож ни на чей — она, оказывается, ещё и очень вдумчивый, въедливый и «профессиональный» читатель с широчайшим кругозором и своим взглядом на литературу. Чем вредны Гарин-Михайловский, Тиль Уленшпигель и Светлана Алексиевич, рассказывает Ирина Богушевская.

Что вам сейчас интереснее: худлит или нон-фикшн?..

Ирина Богушевская: Нон-фикшн.

…и почему?

Ирина Богушевская: Потому что в какой-то момент, когда твое мировоззрение складывается как пазл, ты перестаешь ждать от писателей чудесных откровений о смысле жизни. Остается потребность сопереживать чужим историям, а она теперь с лихвой покрывается сериалами и соцсетями. В одном только фейсбуке на твоих глазах каждый день разворачиваются живые саги: кто-то каждый день борется с онкологией, кто-то переживает развод, а кто-то адаптируется к жизни в новой стране. И придуманные истории проигрывают реальным.

Ваша любимая книга?

Ирина Богушевская:  «Винни-Пух и все-все-все». Одна из самых мудрых книжек на свете.

Книга, которая произвела самое сильное впечатление в детстве? Хорошее и плохое?

Ирина Богушевская: У бабушки с дедушкой, в доме которых я росла, был коридор длиной семь метров, заставленный полками с книгами и собраниями сочинений. Я читала все подряд пачками: всю Детскую библиотеку приключений, Золя, Мопассана, шеститомник Акимушкина про животных, Чехова, Конан Дойля, Маяковского, Гайдара, Шекспира, справочник по голубеводству. Все, все произвели сильное впечатление!

Но самое хорошее — это, конечно, бабушкина «Кулинария» 1953 года издания. Там были сумасшедшей красоты натюрморты и парадные портреты разной еды, просто портал в иное измерение.

А еще желтенький восьмитомник «1001 ночь». Сцены «18 плюс». До сих пор помню строчку «прекрасная и совершенная, стройная и соразмерная, бедра ее как мешки с песком, а пупок ее вмещает унцию орехового масла».


Плохое впечатление — это книжка про Тиля Улешпигеля.


«Плохое» — слишком бледное и неточное слово; это, наверное, хорошая книга, но меня до сих пор мутит при воспоминании о пианино короля, сделанном из живых кошек. И из всей книги я помню только это. Это не «плохое впечатление», это был ожог всех нервов.

И еще совершенно ужасна книга Брэма «Жизнь животных». Прямо с первых абзацев, которые — о сюрприз! — посвящены тому, каких животных он убил самыми первыми, будучи еще ребенком. И все его опусы в принципе об этом. Этих убил тут, а тех — там. Вот такой вот интерес к природе. Я понимаю, что жечь книги — это вроде как варварство. Но не большее, чем вот такой вот «естественнонаучный подход». Возьмите меня в комиссию по книжным кострам!

Нелюбимый, «вредный» писатель? И почему?

Ирина Богушевская: «Детство Тёмы» Гарина. Ужасная, отвратительная книжка. Есть подозрение, что у писателя Гарина не все в порядке было с головой — но перечитывать ее, чтобы понять, так это или нет на самом деле, выше моих сил.

Какую книгу прочитать надо, вот просто надо — всем!

Ирина Богушевская: Юлия Борисовна Гиппенрейтер, «Общаться с ребенком. Как?». Тоненькая книжечка, стоит в Сети порядка 250 рублей, а нервов сэкономит вам на сто тысяч миллионов. Уникальный мануал по успешной коммуникации — не только с детьми, но и с любыми взрослыми.


Должен вручаться молодоженам в каждом ЗАГСе и родителям в каждом роддоме страны! Я не шучу.


И чего не хватает/лишнее в школьной программе?

Ирина Богушевская: Боже, я так давно не заглядывала в школьную программу! «Детство Тёмы» все еще там? Если да, то выкинуть навеки. И Достоевского я бы тоже, это самое… Помню, как в школе меня от него физически мутило.

Какую бы книгу хотелось сейчас перечитать, но не получается по разным причинам (и каким)?

Ирина Богушевская: «Игру в бисер» Германа Гессе — посмотреть, так ли она хороша, как когда-то казалось. Ну и к «Поэтике» Аристотеля есть вопросы.

Насколько вы «плохой» читатель и в чем это выражается?

Ирина Богушевская: Я отличный читатель! Каждый писатель о таком мечтает.


Единственное, что во мне плохо — это привычка терпеливо и вдумчиво читать совершенно непонятные тексты.


Это психотравма со времен учебы на философском факультете МГУ. Но иногда, если автора зовут не Иммануил Кант, непонятную книжку можно просто бросить. Об этом надо помнить.

Интересуют ли вас писатели, получающие Нобелевскую премию по литературе? Вообще из нобелевских лауреатов по литературе кого любите/уважаете/интересуетесь?

Ирина Богушевская: Люблю Иосифа Бродского — но не потому, что у него Нобелевская премия. И Маркеса люблю не за это. Принципы вручения Нобелевской премии непостижимы, как пути Господни. Почему Боб Дилан, почему не Леонард Коэн?! Тьфу!

Для писателя это, конечно, важно. Для рынка тоже. Но Нобелевка и любовь читателей — это не одно и то же.

Насколько вообще для вас важен шум вокруг писателя/книги?

Ирина Богушевская: У меня не очень развито стадное чувство; если вокруг кого-то шумят, я не обязательно побегу его читать. Но галочку в список любопытного мысленно поставлю… Хотя в случае со Светланой Алексиевич даже хайп не спас. Не осилила.

«Великая Книга», которая прошла мимо вас, это…

Ирина Богушевская: О, в фундаментальной библиотеке МГУ мимо меня стройными рядами прошло дичайшее количество великих книг. Обозревая эти Монбланы, уходящие в бесконечность, я смирилась с тем, что прочту только единицы из них. Поэтому важно не тратить время на макулатуру.

Ссылки по теме:

Борис Березовский: «Ленив, нелюбопытен!» — 13.11.2017

«Литература — это алхимия» — 06.11.2017

Хелависа: «Быть знакомым с Шеймасом Хини — это счастье!» — 23.10.2017