Текст: Дмитрий Шеваров
Денис Давыдов. Фрагмент портрета. Художник В. Лангер/museumpushkin-lib.ru
21 августа 1812 года в лагере русской армии, разбитом у стен Колоцкого монастыря, подполковник Ахтырского гусарского полка Денис Давыдов предложил Багратиону идею партизанского отряда.
Неподалеку виднелась деревня Бородино, принадлежавшая отцу Дениса Васильевича. До Бородинской битвы оставалось три дня...
В ужасах войны кровавой
Я опасности искал,
Я горел бессмертной славой,
Разрушением дышал;
И, в безумстве упоенный
Чадом славы бранных дел,
Посреди грозы военной
Счастие найти хотел!..
Но, судьбой гонимый вечно,
Счастья нет! подумал я...
Друг мой милый, друг сердечный,
Я тогда не знал тебя!
1816 г. Денис Давыдов
Денис Давыдов, быть может, самая яркая искра, отлетевшая от костра Двенадцатого года.
Давыдов воспламенил и сердца, и словесность, и военную науку.
Там, где он появлялся, вялотекущая повседневность обращалась в бурную реку.
В Давыдове так все смешалось, что он сам признавал себя человеком, полным противоречий. Буйный гуляка, он более всего ценил семейственность и деревенский покой. Ловелас и ветреник в стихах, с барышнями он был застенчив и смущался своего маленького роста. Любимец фортуны, в своих военных операциях он был расчетливым тактиком, никогда понапрасну ни собой, ни подчиненными не рисковал. Ненавистник чиновников, карьеристов и всех, кого звал "вертлявыми шаркунами", он имел мальчишескую слабость к орденам. Если Давыдов считал, что его обошли какой-то наградой, то не оставлял начальство в покое, пока не получал заслуженное.
Стихи его тоже неровные, какие-то скачущие, но на девушек они действовали как звон шпор.
Ей нравился мой стих,
порывистый, несвязный,
Стих безыскусственный,
но жгучий и живой,
И чувств расстроенных язык
разнообразный...
Давыдова высоко ценили Пушкин, Жуковский, Вяземский, Лермонтов... Да что там ценили! - они любили и его нескладный стих, и его самого. Евгений Баратынский лишь однажды видел Давыдова, но всю жизнь гордился тем, что Денис Васильевич пожал ему руку.
Покуда русский я душою,
Забуду ль о счастливом дне,
Когда приятельской рукою
Пожал Давыдов руку мне!
Первая книга стихов Давыдова вышла, когда автору было 48 лет,
но и без того все знали и его стихи, и его прозу. К тому времени он в глазах читателей из героя войны обратился в героя русской литературы - такого же, к примеру, как пушкинский царь Салтан или Светлана из одноименной баллады Жуковского.
Когда Толстой в "Войне и мире" пытается прикрыть халатом мохнатые ноги поэта-партизана, замаскировать его под именем Васьки Денисова, то читатель только улыбается на это. Давыдов - он и есть Давыдов, чего тут мудрить.
Спутницей жизни Дениса Васильевича в апреле 1819 года стала Софья Николаевна Чиркова. Давыдов долго упрашивал свою Соню бросить светскую жизнь и уехать в деревню, но молодой женщине трудно было на это решиться. Тогда поэт-партизан призвал на помощь поэзию и написал жене большое письмо в стихах. Завершалось оно такими строками:
...О, сколько радости
нас ожидает там!
Скитаться будем мы по рощам,
по горам,
Куда глаза глядят... Но только все
со мною,
Не разлучаяся, рука с рукою.
Найдем красивый вид;
мы, восхищаясь им,
Приостановимся и взоры
усладим,
И сердце сладкими наполнится
мечтами...
Но вечереет день, уж солнце
за горами,
И сумрак стелется;
мы тихою стопой
Идем, задумавшись,
с растроганной душой...
В конце концов Софья согласилась, и Давыдовы поселились в селе Верхняя Маза Симбирской губернии. У них появились на свет девять детей.
По семейному преданию, когда Денис Васильевич скоропостижно скончался в 1839 году и тело его повезли в Москву для захоронения в Новодевичьем монастыре, Софья всю дорогу шла за подводой пешком.
Оригинал статьи: «Российская газета»
