Текст: Дмитрий Шеваров
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Альбом, стихи, липовые аллеи, позапрошлый век... Как все это далеко, как невозвратно! Но бывают моменты, когда вдруг понимаешь: от того, что казалось непроглядной далью, тебя отделяет всего одно-два рукопожатия.
Как голубь, кротка и нежна,
Как лань молодая, пуглива,
О Боже! Да будет она
Как Ангел Небесный счастлива.
Иван Никитин, 26 августа 1856 года.
По старому стилю на 26 августа приходился день памяти мученицы Наталии (по новому стилю - 8 сентября), и это четверостишие было подарком, который Иван Саввич Никитин преподнес ко дню именин Наташе Плотниковой, дочери помещика Воронежской губернии.
В ту пору поэт часто гостил у Плотниковых в деревне Дмитриевка. В усадьбе "Островская дача", возвышавшейся на единственном холме посреди безлесной равнины, Иван Саввич находил приют и ту сердечную атмосферу, которой не было в его родном доме. В стихах, посвященных хозяйке дома Евдокии Александровне Плотниковой, Никитин благодарно писал:
С младенчества
дикарь печальный,
Больной, с изношенным лицом,
С какой-то робостию тайной
Вхожу я в незнакомый дом.
Но где привык, где я встречаю
Хозяйки милое лицо -
Тут всё забыто: я вбегаю
Здоров и весел на крыльцо.
Вот так и здесь: я точно дома;
Мне так отрадно и тепло...
Поэт, влюбленный в Наташу и ободренный ею, решился просить ее руки у родителей. Властная Евдокия Александровна отказала, решив, очевидно, что Никитин не ровня дочери потомственного дворянина.
Мещанин Никитин был сначала владельцем постоялого двора, а потом - первого в Воронеже книжного магазина. В юности его отчислили из семинарии за пропуск занятий, но вот парадокс: стихи недоучившегося семинариста вошли в сокровищницу русской духовной поэзии.
Никитин сохранил свою глубокую и чистую веру до конца (а умер он в роковом для русских поэтов 37-летнем возрасте) и запомнился современникам таким же застенчивым, добрым, рассветным, как его стихи.
Звезды меркнут и гаснут.
В огне облака.
Белый пар по лугам расстилается.
По зеркальной воде,
по кудрям лозняка
От зари алый свет разливается...
Все стихи, написанные в усадьбе Плотниковых, поэт вписывал в альбом Наташе или дарил ее "компаньонке" француженке Матильде Жюно.
Альбом, стихи, липовые аллеи, позапрошлый век... Как все это далеко, как невозвратно! Вот уже и вздохи об этом не слышны. Но бывают в жизни моменты, когда вдруг понимаешь: от того, что казалось ветхозаветной далью, тебя отделяет всего одно-два рукопожатия.
Зима 1996 года. Командировка в Нижний Тагил. Я сижу в гостях у Натальи Григорьевны Завалишиной. Она родилась в Царском Селе, в советское время переименованном в город Пушкин. Там ее рисовал когда-то Петров-Водкин (портрет "Девушка у окна" и сегодня украшает Русский музей), дарили стихи Николай Клюев и Андрей Белый, говорил комплименты Алексей Толстой. Училась Наталья Григорьевна у Томашевского и Гуковского...
И вот рассказывает она мне об истории своего рода, и тут выясняется, что ее бабушка по материнской воронежской линии - та самая Наташа Плотникова, которой посвящал стихи Иван Никитин.
- А что же с тем альбомом? - спросил я с надеждой.
- Да, я помню его: небольшой, сафьяновый, с золотым тиснением. Увы, он пропал в сорок первом году, сгорел вместе с нашим домом в Пушкине. В том альбоме были еще и карандашные рисунки...
Присутствие
Непостижимой Силы
Таинственно скрывается
во всем...
Оригинал статьи: "Российская газета" -
