Текст: Борис Кутенков
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Литераторы переживают уход Владимира Маканина.
Сайт «Культурная инициатива»
публикует короткие эссе-воспоминания о писателе. Наталья Иванова: «Дар его развивался по нарастающей, наступательно. В
авторе довольно простого по тем временам (1965 год) романа «Прямая линия» нет ни блестящего стиля, ни языковой игры, отличавшей раннюю прозу шестидесятников, — и роман, в общем-то, прошел почти незамеченным на фоне фонтанирующих аксеновских рассказов и захватившей стадионы «эстрадной» поэзии. Читатель был увлечен иными, более яркими книгами, иными, более звонкими именами. Своеобразие Владимира Маканина отметили немногие».
Юлия Рахаева вытащила из закромов не опубликованную доселе беседу с писателем, состоявшуюся в 2002-м в редакции «Известий». Разговор получился о многом и разном, в том числе о ключевом для Маканина сюжете художественного перевоплощения реальности:
«Андеграунд» — это уход из романа. Но это не антироман. Я не избегал сцен специально. Меня упрекали в том, что танки были совсем в другое время, что российские реалии несоотносимы, что хронология нарушена, всё слеплено в один год. Но это проза, а потому всё это не имеет никакого значения. Вот в романе, в настоящем, всего этого нельзя делать. Бородино в «Войне и мире» не может быть одновременно с Аустерлицем. А в нынешних текстах это можно и нужно делать, иначе ты удваиваешь реальность. И тот художник, который этого не делает, остановился в своем развитии. Это трагедия многих людей, в том числе очень талантливых, не сумевших вовремя понять, что, прежде чем выбросить новые ветки, дерево должно поднять ствол. Художник растет не тогда, когда он пишет повести, — они напишутся сами, когда он поднимет ствол».
Как всегда, плодотворно поработал
«Горький»:
Максим Кронгауз рассказывает о реформе русской орфографии, которая началась задолго до русской революции 1917 года, и о том, почему время «ломки бытовых устоев» оказалось благоприятным для изменений: «…здесь сошлись два фактора. Первый мы сейчас называем политической волей, и она была у большевиков. Второй состоял в том, что «орфографическая революция», почти невозможная в спокойное время, как-то померкла на фоне революции настоящей и потому была воспринята спокойней. В общем, нам удалось прожить почти сто лет без буквы «ять» и едва ли стоит всерьез думать о ее возвращении, но и она осталась культурным символом и своего рода упреком тем, кто разорвал традицию, избавившись от лишнего, ненужного культурного груза…»
после 11-летнего перерыва выпустила сборник (отличный, кстати) «Теперь всё изменится» в серии Веры Полозковой издательства Livebook. В преддверии казанской презентации Анна дала интервью
порталу ИА «Татар-информ»
. Речь поэта подкупает не только доверительной, разговорной интонацией, начисто лишенной снобизма и поэтического пафоса (что особенно заметно на видео), но и информативностью. Например, можно узнать о том, чем слэмы во Франции и Германии отличаются от российских, о том, почему сейчас поэты
стыдятся называть себя поэтами, или о необходимости признания рэп-баттлов.
Пользователи фейсбука
«прицепились» к суждениям Русс об «усталости» и разочаровании поэтов, которые теперь «не реализуются, просто вешают свои стихи на страницах «ВКонтакте», и об «унылой» литературной жизни Казани. Если первое — грустный и правдивый факт, то со вторым можно поспорить: как неоднократно бывавший в Казани, сам наблюдал полные залы на поэтических вечерах и усилия культуртрегеров вроде не упомянутого Эдуарда Учарова. См. также комментарии в фейсбуке по поводу других проигнорированных в интервью казанских авторов.
Продолжим о стихах.
Сайт Stenograme
публикует подборку Вячеслава Савина, предваряемую словами редактора портала о «формальных признаках прошлого» и «старых ограничительных структурных элементах, костылях силлабо-тоники, становящихся здесь необходимыми ступенями речи». Как ни глупо предисловие, публикация — одна из наиболее интересных на портале. Речь Савина немногословна и сконцентрированна, стихи своим существованием будто утверждают право на монолог. Сухость и лаконизм позднего Дениса Новикова, типичные для него приемы (один из которых — обрывание разговора в неожиданном месте), сосуществуют в этих стихах с условно-обэриутской стилистикой, а «введенское» размывание синтаксиса — с ясной и просветленной речью.
ОГРАДИТЕ ДЕТЕЙ ОТ ТАБАЧНОГО ДЫМА
от изжоги и ржи нутряной
носового отсека кипит паренхима
субмарина взята глубиной
капля лошади канет в песках никотина
детский сад обойдя стороной
где растёт по ночам колосок нелюдима
припадая к изнанке сенной
На «Полутонах»
— Денис Крюков с ритмически свободными, чуть анемичными стихами о мире «скованных слов» и смиренной вещности, уже не сопротивляющейся искажению. По определению Сергея Оробия , «через не слишком уютный мир, вместившийся в стихи Дениса Крюкова, змеится трещина, — но, преломленная поэтической оптикой, много чего напоминает: кому молнию, кому стрекозу, кому — ту длинную щель в стене деревенской избы, протянувшуюся вдоль мертвого Хлебникова на рисунке Митурича».
Когда я купил это драже,
Папа был жив,
Но нет папы уже, а 200 шт по 50 мг
Всё ещё тут, и новый снег
Заполняет собой весь путь.
Потерянное поколение носовых платков.
Потерянное поколение запятых.
Потерянное поколение телефонных гудков.
Выдох, вдох. Ых.
Тема очередной статьи Елены Погорелой
в интернет-журнале «Среда»
— разграничение отличий «качественной» литературы от «некачественной» в эпоху самопубликаций. Получилась убедительная лекция — на заметку всем начинающим авторам и руководителям литстудий. Каждый параграф сопровождается исключениями: в разделе «Безграмотность», в частности, присутствует оговорка «Исключение: актуальная поэзия или литература «потока сознания» — знаки препинания там не предполагаются в принципе». К слову, множество «актуальных» текстов пишется с традиционной пунктуацией.
Проявления графомании — только социально опасной — тема материала прозаика и журналиста Игоря Савельева
в уфимской «Общественной электронной газете».
«На минувшей неделе одной из главных трэш-новостей в российском медиапространстве была такая: «Молодой поэт из Валдая убил женщину и съел ее мозг». Или даже так: «Российский поэт-каннибал выел знакомой мозг на 8 Марта». Материал несколько несбалансированный и спорный в выводах: «Некая шизофреническая странность обычно делает и графоманские стихи не скучно-плохими, а странно-плохими (В отдельных случаях такое дает повод признавать их не бездарными, но это не случай Дмитрия Лучина.)». (Добавлю, что эта «странность» в большинстве случаев как раз и отличает эти стихи от стандартного «высказывания в рифму», как раз и свойственного 90% графоманов). «Литсреда знает немало примеров, когда нездоровый графоман, которого все поощряли (ну, не на профессиональном уровне, конечно), начинал думать о себе как о талантливом литераторе, начинал культивировать в себе какие-то «странности», а не приглушать их, и заканчивалось это трагедиями». (Литсреда знает еще больше примеров, когда и талантливый поэт, которого все поощряли, заканчивал трагедией. Виной ли тут «отсутствие критики, реального конкурса и обсуждения», о котором пишет Савельев как о «травмирующем» факторе?) Ответов на вопросы я не увидел, но тема, что называется, наболела — и важно само приглашение к злободневной дискуссии.
