Текст: Дмитрий Шеваров
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Когда крепостное право было отменено, Фет стал одним из первых в России фермеров. Вскоре запущенный хутор с недостроенным домом под соломенной крышей превратился в блестящее имение с образцовым хозяйством.
В темноте, на треножнике
ярком
Мать варила черешни вдали...
Мы с тобой отворили калитку
И по тёмной аллее пошли.
Шли мы розно. Прохлада ночная
Широко между нами плыла.
Я боялся, чтоб в помысле смелом
Ты меня упрекнуть не могла.
Как-то странно мы оба молчали
И странней сторонилися прочь...
Говорила за нас и дышала
Нам в лицо благовонная ночь.
Афанасий Фет, 1856 г.
Трудно найти в русской поэзии более сдержанное стихотворение о первой любви. Тут главное - воздух, трепет, недосказанность и вообще - несказанность. Целомудренное умолчание.
Перед нами поэт отворил калитку, и все остальное мы должны услышать сами: запах остывающего варенья, синий дымок, лесную прохладу, наполняющую двор. Сумерки, тепло и шероховатость серой щеколды, остывающая пыльная тропинка, а дальше - аллея, темная от густо посаженных лип...
Судьба Афанасия Афанасьевича Фета являет одну из самых удивительных загадок в истории русской словесности. Даже те, кто посвятил изучению творчества Фета всю жизнь, не устают поражаться: отчего гениальным поэтическим даром был наделен столь прозаический человек?
Яков Полонский однажды написал Фету, с которым дружил многие годы: "...Я заподозрю, что внутри тебя сидит другой, никому невидимый и нам, грешным, невидимый, человек, окруженный сиянием, с глазами из лазури и звезд, и окрыленный... Ты все отрицаешь, а он верит!.. Ты презираешь жизнь, а он, коленопреклоненный, зарыдать готов перед одним из ее воплощений..."
Оброненный цветок, загнутая страница книги, лепет первой листвы - любой пустяк мог пробудить в Фете этого таинственного человека, невидимого окружающим. Вот и скрип калитки - в какие выси чувств и глубины памяти уносит он поэта и нас вместе с ним...
Калитка - слово ныне исчезающее, редко когда его услышишь. Только если летом, за городом. Так и то: где нынче те скромные деревянные калитки, открывавшиеся часто от одного лишь порыва ветра? А помните, в "Дворянском гнезде" Лаврецкий после объяснения с Лизой упирается в закрытую на ночь калитку, ему непривычно, что она закрыта, он секунду медлит, а потом как мальчишка перемахивает через нее. Калитка будто не отпускала его. Забор вокруг усадьбы Лизы Калитиной был границей между миром любви и стихией неприкаянности.
Лиза Калитина... Тоже, наверное, не слепой случай подсказал Тургеневу эту тихую фамилию.
Мы с тобой отворили калитку
И по тёмной аллее пошли...
Проходит двадцать лет после написания этого стихотворения, и Фет возвращается на аллею своей юности. Но и тут - не проговаривается. И мы умолкаем, понимая, что нам доверили тайну.
Я тебе ничего не скажу,
И тебя не встревожу ничуть,
И о том, что я молча твержу,
Не решусь ни за что намекнуть...
Целый день спят ночные цветы,
Но лишь солнце за рощу зайдет,
Раскрываются тихо листы,
И я слышу, как сердце цветет.
И в больную, усталую грудь
Веет влагой ночной... я дрожу,
Я тебя не встревожу ничуть,
Я тебе ничего не скажу.
Лучшие стихи о любви - те, где нет слова "любовь". Не называть - это вообще черта Фета. Он ведь и о дожде пишет, не произнося слова "дождь". Но мы слышим его:
Две капли брызнули в стекло,
От лип душистых мёдом тянет,
И что-то к саду подошло,
По свежим листьям барабанит...
Как долго, оказывается, можно смотреть в окно. Какое счастье видеть понурые сараи, забор с грустными подтеками дождя и эту калитку под дождем.
Робко, свечу потушив,
подхожу я к окну...
Меня не видать,
зато сам я всё вижу...
Дождусь, непременно дождусь:
Калитка вздрогнет,
растворяясь,
Цветы, закачавшись, сильнее
запахнут, и долго,
Долго при месяце будет
мелькать покрывало.
Оригинал статьи: "Российская газета" -
