«Мы с тобой отворили калитку…» Афанасий Фет. 5 декабря

Текст: Дмитрий Шеваров

Коллаж: ГодЛитературы.РФ

Когда крепостное право было отменено, Фет стал одним из первых в России фермеров. Вскоре запущенный хутор с недостроенным домом под соломенной крышей превратился в блестящее имение с образцовым хозяйством.

В темноте, на треножнике

ярком

Мать варила черешни вдали...

Мы с тобой отворили калитку

И по тёмной аллее пошли.

Шли мы розно. Прохлада ночная

Широко между нами плыла.

Я боялся, чтоб в помысле смелом

Ты меня упрекнуть не могла.

Как-то странно мы оба молчали

И странней сторонилися прочь...

Говорила за нас и дышала

Нам в лицо благовонная ночь.

Афанасий Фет, 1856 г.

Трудно найти в русской поэзии более сдержанное стихотворение о первой любви. Тут главное - воздух, трепет, недосказанность и вообще - несказанность. Целомудренное умолчание.

Перед нами поэт отворил калитку, и все остальное мы должны услышать сами: запах остывающего варенья, синий дымок, лесную прохладу, наполняющую двор. Сумерки, тепло и шероховатость серой щеколды, остывающая пыльная тропинка, а дальше - аллея, темная от густо посаженных лип...

Судьба Афанасия Афанасьевича Фета являет одну из самых удивительных загадок в истории русской словесности. Даже те, кто посвятил изучению творчества Фета всю жизнь, не устают поражаться: отчего гениальным поэтическим даром был наделен столь прозаический человек?

Яков Полонский однажды написал Фету, с которым дружил многие годы: "...Я заподозрю, что внутри тебя сидит другой, никому невидимый и нам, грешным, невидимый, человек, окруженный сиянием, с глазами из лазури и звезд, и окрыленный... Ты все отрицаешь, а он верит!.. Ты презираешь жизнь, а он, коленопреклоненный, зарыдать готов перед одним из ее воплощений..."

Оброненный цветок, загнутая страница книги, лепет первой листвы - любой пустяк мог пробудить в Фете этого таинственного человека, невидимого окружающим. Вот и скрип калитки - в какие выси чувств и глубины памяти уносит он поэта и нас вместе с ним...

Калитка - слово ныне исчезающее, редко когда его услышишь. Только если летом, за городом. Так и то: где нынче те скромные деревянные калитки, открывавшиеся часто от одного лишь порыва ветра? А помните, в "Дворянском гнезде" Лаврецкий после объяснения с Лизой упирается в закрытую на ночь калитку, ему непривычно, что она закрыта, он секунду медлит, а потом как мальчишка перемахивает через нее. Калитка будто не отпускала его. Забор вокруг усадьбы Лизы Калитиной был границей между миром любви и стихией неприкаянности.

Лиза Калитина... Тоже, наверное, не слепой случай подсказал Тургеневу эту тихую фамилию.

Мы с тобой отворили калитку

И по тёмной аллее пошли...

Проходит двадцать лет после написания этого стихотворения, и Фет возвращается на аллею своей юности. Но и тут - не проговаривается. И мы умолкаем, понимая, что нам доверили тайну.

Я тебе ничего не скажу,

И тебя не встревожу ничуть,

И о том, что я молча твержу,

Не решусь ни за что намекнуть...

Целый день спят ночные цветы,

Но лишь солнце за рощу зайдет,

Раскрываются тихо листы,

И я слышу, как сердце цветет.

И в больную, усталую грудь

Веет влагой ночной... я дрожу,

Я тебя не встревожу ничуть,

Я тебе ничего не скажу.

Лучшие стихи о любви - те, где нет слова "любовь". Не называть - это вообще черта Фета. Он ведь и о дожде пишет, не произнося слова "дождь". Но мы слышим его:

Две капли брызнули в стекло,

От лип душистых мёдом тянет,

И что-то к саду подошло,

По свежим листьям барабанит...

Как долго, оказывается, можно смотреть в окно. Какое счастье видеть понурые сараи, забор с грустными подтеками дождя и эту калитку под дождем.

Робко, свечу потушив,

подхожу я к окну...

Меня не видать,

зато сам я всё вижу...

Дождусь, непременно дождусь:

Калитка вздрогнет,

растворяясь,

Цветы, закачавшись, сильнее

запахнут, и долго,

Долго при месяце будет

мелькать покрывало.

Оригинал статьи: "Российская газета"  -