Текст: Дмитрий Шеваров
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
...родина, это ты,
С маленькой нежной буквы,
Там, где лишь три версты
До паутин и клюквы...
Храм, где Борис и Глеб,
В липах и перезвоне...
Белые буквы "Хлеб"
На голубом фургоне.
Владимир Соколов, 1985
Шел мальчик. Шел снег. И шел поезд. Они шли вместе.
Потом мальчик зашел в подъезд, поезд затих вдали, а снег остался один.
Он шел и шел до утра, заметая двор и прижимаясь к стеклу, за которым жил мальчик.
Снег, мальчик под снегом, почтовый вагон, уносящийся во тьму, - они есть, кажется, в каждом стихотворении Владимира Соколова.
Он был поэтом первого снега и первой любви.
У стихов Соколова есть странная особенность - они не навязывают свою картину мира, но оставляют на сетчатке глаза тонкий эскиз к этой картине. И еще долго, отложив книгу, ты смотришь вокруг себя сквозь тонкую стиховую графику и замечаешь то, что доселе не замечал. Взгляд твой неспешен, бережен, и тут сам воздух начинает тебе откликаться, принося то травяной запах дождя, то острый запах снега, то горьковатый аромат чуть прихваченных морозом березовых поленьев, сброшенных у сарая во дворе. И ты сразу забываешь, что те поленья давно сгорели, а того покосившегося в овраг сарая никто, кроме тебя, не помнит - твои пальцы сдирают тонкую полупрозрачную кожицу с полена, ты заворожен этим занятием, тебе снова пять лет.
У Давида Самойлова есть строки, будто обращенные к Владимиру Соколову:
"Повтори, воссоздай, возверни // Жизнь мою, но острей и короче..." Поэзия Соколова пронизана этим стремлением воссоздать, воскресить жизнь, вместить ее жар и трепет в короткое стихотворение.
Самойлов и Соколов были добрыми товарищами. Их перекличка трогает сегодня тем братским чувством, которое так редко теперь встречается в литературе:
Стихи читаю Соколова -
Не часто, редко, иногда.
Там незаносчивое слово,
В котором тайная беда.
И хочется, как чару к чаре,
К его плечу подать плечо -
И от родства, и от печали,
Бог знает от чего еще!..
Признаюсь, самое трудное в моей рубрике - не написать о поэте, а выбрать его стихи для публикации. Охватывает такая растерянность, что сидишь над книжкой и не понимаешь, что делать дальше. И без этого стихотворения не обойтись, и без того нельзя понять поэта...
Выбрать из сборника (а, вернее сказать, из жизни поэта) 3—4 стихотворения - это же все равно что вырвать несколько страниц из книги. И книге больно, и тебе совестно.
Писатель-фронтовик Зощенко даже во тьме стремился увидеть солнце
Объяснить поэзию нельзя. Научить ее любить - тем более. Можно лишь попробовать передать свое онемение перед поэтическим словом, свою оглушенность и замирание сердца. Зачем?
Наверное, чтобы это замирание перед красотой передалось еще кому-то. Чтобы из читателя газеты вдруг родился читатель стихов.
...Над молчанием внезапным
Тихий ангел пролетел.
Погоди,
Побудь,
Помедли,
Молча что-нибудь скажи!
Из стихов Владимира Соколова
Первый снег
Хоть глазами памяти
Вновь тебя увижу.
Хоть во сне, непрошено,
Подойду поближе.
В переулке узеньком
Повстречаю снова.
Да опять, как некогда,
Не скажу ни слова.
Были беды школьные,
Детские печали.
Были танцы бальные
В физкультурном зале...
1950
Пластинка должна быть хрипящей,
Заигранной...
Должен быть сад,
В акациях так шелестящий,
Как лет восемнадцать назад.
Должны быть большие сирени -
Султаны, туманы, дымки.
Со станции из-за деревьев
Должны доноситься гудки.
И чья-то настольная книга
Должна трепетать на земле,
Как будто в предчувствии мига,
Что все это канет во мгле.
1967
Валентину Никулину
Я устал от двадцатого века,
От его окровавленных рек.
И не надо мне прав человека,
Я давно уже не человек.
Я давно уже ангел, наверно,
Потому что печалью томим,
Не прошу, чтоб меня легковерно
От земли, что так выглядит
скверно,
Шестикрылый унес серафим.
1988
Что такое поэзия? Что вы!
Разве можно о том говорить.
Это палец к губам. И ни слова.
Не маячить, не льстить, не сорить.
* * *
Хочу зимы здоровья, снега
И одиночества того,
Когда не надо никого...
Оригинал статьи: «Российская газета»
