Текст и фото: Дмитрий Шеваров

Уральский поход лицейских крестоносов

Началась эта достойная сериала история в 1920 году. Россия сгорала в огне братоубийственной войны, а в голодном Петрограде, который тогда называли «городом мертвых», несколько чудаков целые дни возились с книгами. Нет, они не топили ими печки и камины (как это приходилось делать почти всем замерзавшим жителям), а составляли каталоги, сортировали книги по отраслям знаний, укладывали их в ящики. В холодную залу, где на дверях висела табличка «Петробюро», солдаты привозили горы роскошных изданий из лучших библиотек гибнущей столицы империи и петербургских пригородов. Целые обозы с книгами прибывали из Царского Села.

За несколько месяцев бывший библиотекарь Публичной библиотеки И. И. Яковкин и его коллеги укомплектовали выдающуюся научную библиотеку в сто тысяч томов. Все это богатство увозили на станцию и вагонами отправляли в Екатеринбург.

На Урале по решению совнаркома создавался новый университет. Так в Екатеринбург попали почти 20 тысяч томов из уникальной библиотеки Царскосельского и Александровского Императорского Лицея.

Появление царскосельских раритетов в Екатеринбурге не произвело сенсации. Те, кто занимался организацией Урал-университета (так он назывался в документах того времени), вероятно, куда больше, чем старым книгам, обрадовались ящикам мыла, прибывшим с тем же эшелоном.

Что стояло за решением большевиков спешно перебросить в далекий от столиц заводской город лучшую научную библиотеку того времени? Думаю, оно было вызвано не одними лишь политическими причинами, не только желанием «раскулачить» Лицей, как ненавистное «гнездо контррреволюции», но и дальними планами индустриализации, проектами создания новой научной элиты. В то время, когда одни мнили себя, говоря по-нынешнему, супергероями и терминаторами, рвали глотку на митингах и устраивали кровавые бойни, другие молча спасали детей и книги. Впрочем, ужас той эпохи был кроме всего прочего и в том, что некоторые деятели успевали проявить себя на всех фронтах.

Порой одна и та же рука подписывала приказы о расстрелах, арестах и высылках, и тут же учреждала новые университеты…

До конца семидесятых годов большая часть лицейских книг хранилась в одном из университетских зданий на улице Куйбышева, вдали от главного корпуса. Многие студенты и не знали, какие сокровища находятся рядом с ними. Но вот в 1980 году сотрудникам библиотеки и археографической лаборатории Уральского государственного университета удалось создать музей редкой книги. На одной из первых экскурсий по музею выпало побывать автору этих строк, тогда первокурснику. Помню, как глядя на редчайшие экземпляры рукописных и старопечатных книг еще раз пожалел, что не дерзнул поступать на истфак, а пошел на журналистику.

Особенно загадочными казались мне книги, на которых стоял гордый штамп: «Библиотека Императорского Александровского Лицея».

Через много лет я приехал в Царское Село, чтобы погладить рукой темное дерево лицейских книжных шкафов. Тогда я увидел, что библиотека в Лицее была средоточием умственной жизни и центром всеобщего притяжения. Место для нее выделили столь же почетное, сколь и удобное: она находилась в арке, соединявшей Лицей с царским дворцом. Рядом - комната, служившая читальным залом. Здесь лицеисты могли найти свежие журналы и газеты, словари и географические карты. Тут же играли в шахматы.

Модест Корф, однокурсник (или «однокорытник», как говорили сами лицеисты) Пушкина, вспоминал: «Мы мало учились в классах, но больше в чтении и беседах при непрестанном трении умов». Полвека спустя воспитанник ХХ курса Николай Корф писал: «Между тем, как юнкера и пажи хвастали друг перед другом тем, кто кого перепьет и перещеголяет еще кое в чем, у нас хвастали тем, кто кого больше прочел».

Рассказывает Ольга Михайловна Кадочигова, в научной библиотеке УрГУ она заведует отделом редких книг.

– С 1981 года я с этими книгами. Счастье работать здесь.

Жемчужиной находящейся у нас лицейской книжной коллекции считаю первое издание  «Слова о полку Игореве», напечатанное в 1800 году.

Именно по этому экземпляру Пушкин и другие лицеисты впервые знакомились со «Словом». Абсолютно уникальной делают эту книгу редакторские записи в тексте: разбивка на отдельные песни, правка слов, исправление знаков препинания. Этот бесценный экземпляр был подарен лицейской библиотеке Алексеем Федоровичем Малиновским — одним из издателей «Слова» и родным братом первого директора Лицея.

Есть у нас и редкие издания Державина. Одна из его книг была напечатана в типографии военного Министерства в июле 1814 года всего на 12 страницах. В ней была опубликована ода в честь победы над Наполеоном. Причем, это авторский экземпляр. Гавриил Романович надписал у верхнего края форзацного листа: «Его сиятельству князю А. Николаевичу Голицыну». Тому самому князю Голицыну, который в 1816 году стал министром просвещения и попечителем Лицея. Больше ста книг из личной библиотеки князь передал в дар Лицею.

Среди лицейских книг немало западноевропейских изданий, прежде всего французских. Замечательное 37–томное собрание французских литературных сказок было выпущено в Париже в 1785 году. Есть и произведения Вольтера, которыми так увлекались лицеисты. Кое-где на двухтомнике «Генриады» можно встретить угасающие записи карандашом: «Ты дурак чего…» Только вот кто дурак, сейчас определить нелегко — приятель-лицеист, Генрих IV или сам Вольтер…

– Библиотека Царскосельского Лицея была одной из лучших в России, она сложилась в эпоху расцвета русской классической литературы. В ней оказались первые издания почти всех авторов того времени, начиная с первого иллюстрированного издания басен Ивана Андреевича Крылова. Книги там подбирались со вкусом, с бережным отношением к умам воспитанников. Библиотека делилась на две части, одна находилась в классах и ее составляла учебная литература, вторая же часть хранилась в шкафах в свободном доступе. К нам в Екатеринбург попала как раз вторая, самая интересная часть, где многие книги сохранили пометы, записи, почеркушки и рисунки лицеистов. На их расшифровку и определение авторства нам понадобится еще не один год. Фонд лицейских книг столь огромен, что его описанием мы занимаемся уже третье десятилетие и конца этой работы пока не видно, ведь сотрудников у нас совсем немного. Главная наша задача – сохранить книги для будущих поколений, поэтому

двое наших сотрудников - профессиональные реставраторы книг.

А хранятся у нас книги не только из Лицея, но и из других уникальных собраний - из библиотек Демидовых, Татищева, книги из европейских библиотек, полученные после войны по репарации…

* * *

Держу в руках учебник истории лицейского профессора Ивана Кайданова - 14-е исправленное издание.

---

Долгая жизнь была у этого учебника. По нему учились и Пушкин, и Лермонтов, и Гоголь…

---

Неудивительно, что в таком «долгоиграющем» учебнике можно найти автографы лицеистов нескольких поколений.

Вот рукой неизвестного ученика написано: «хорошо очень», а на другой странице: «первые крестоносы». Можно представить, как смеялись одноклассники и сам почтенный профессор, когда вызванный отвечать мальчишка стал рассказывать про походы храбрых «крестоносов»…

А в небольшом учебном пособии по истории земства сотрудники отдела редкой книги обнаружили множество на удивление профессиональных рисунков, сделанных кем-то из лицеистов уже в начале ХХ века. На титульном листе есть запись «Г. Блок», это родственник Александра Блока по отцовской линии – Георгий Петрович Блок. Возможно, он и является автором карандашных портретов преподавателей. Их имена, еще, кстати, предстоит установить.

Быть может, найдется в лицейской библиотеке и неизвестный автограф Пушкина? Специалисты относятся к такой возможности с сомнением, но не исключают, что в книгах, попавших в Лицей до выпуска первого курса в 1817 году, могут оставаться отметки, сделанные пушкинской рукой – вроде тех, что обнаружила Татьяна, листая книги Онегина.

Хранили многие страницы

Отметку резкую ногтей…

На их полях она встречает

Черты его карандаша...

Екатеринбург