Текст: Дмитрий Шеваров
Фото из архива автора
Владимир Булаенко родился 8 августа 1918 года. Ушел на фронт с третьего курса филологического факультета Днепропетровского университета. 5 июля 1941 года был ранен и попал в плен. Бежал. Добрался до родного села Сорокодубы, где мама Анна Константиновна спрятала его от оккупантов и выходила.
Здесь, под крылом матери, он писал свои пронзительные и скорбные стихи, которые хочется назвать песнями - так они мелодичны и нежны. Все свои стихи Владимир Булаенко писал на украинском языке, но и в переводах они не теряют горького осеннего аромата хмельницкой степи.
Во всех биографиях поэта говорится, что «после освобождения села Красной Армией, младший лейтенант снова на фронте». Это явная неточность. Если почти три года Булаенко находился на оккупированной территории, то он никогда бы не попал сразу на фронт. Его бы ждали долгие и мучительные проверки, и еще неизвестно, чем бы они кончились. И главное: когда бы Владимир успел закончить военное училище и получить офицерское звание, если Хмельницкую область освободили в апреле 1944-го, а уже через два месяца он, согласно документам, воевал в 15-м отдельном штурмовом стрелковом батальоне Первого Прибалтийского фронта?
Значит, никакого трехлетнего пребывания в оккупированном селе не было и не могло быть. Не удалось бы бежавшему из плена красноармейцу так долго находиться под носом у немцев.
В списках безвозвратных потерь Владимир Булаенко назван курсантом Ейской авиационной школы младших лейтенантов. Очевидно, речь идет о Ейском военно-морском авиационном училище. Его курсанты действительно направлялись не только в авиацию и на флот, но и в сухопутные части.
Теперь у нас есть основание предположить, что не позднее весны 1943 года Владимиру Булаенко удалось перейти линию фронта, после чего он и был направлен в Ейское училище. Как именно все это произошло, мы, очевидно, уже никогда не узнаем.
Таинственна и судьба его рукописей. У кого они хранились до 1958 года (тогда в издательстве «Молодь» появился первый сборник стихов Булаенко) - неизвестно. Упоминается лишь о таком эпизоде: «Отправляясь на фронт, он оставил вместе со стихами записку: «Если я никогда не вернусь домой, прошу переслать эти две книжечки заказной бандеролью в Киев кому-нибудь из поэтов. Может быть, окажутся пригодными к печати. При этом указать, что автора нет в живых…»
Булаенко был смертельно ранен на поле боя под городом Баускасом, в Латвии, и умер от ран на рассвете 19 августа 1944 года. Похоронен на Ислицском кладбище (10-й холм, 7 место).
Свои скорбные стихи Владимир писал только на родном украинском. Они так мелодичны и нежны, что хочется назвать их песнями. И вот удивительно: стихи Володи Булаенко и в переводах на русский звучат по-украински, в них плачет бандура и слышится горький осенний аромат хмельницкой степи.
В этой аутентичности - великая заслуга переводчика Юрия Васильевича Денисова. Он родился на Урале, в Камышлове, а детство провел на Украине. Служил в Заполярье, двадцать лет работал на московских стройках плотником. Переводил многих поэтов с языков народов СССР. Руководил семинаром переводчиков в Литературном институте им. Горького.
Из фронтовой тетради Владимира Булаенко
Мама! Осень в дыму. Поскорее коня!
Вытри слезы - война повсюду.
Ветер шапку снял, он зовет меня
Вдаль, навстречу стальному гуду.
Слышишь, трубы зовут? Не грусти, не тужи.
Не молись, не упрашивай Бога.
А уж если убьют - так конь прибежит
И заржет в тоске у порога.
1941
Перевод Л. Смирнова
В чуб вкрадется снежинок россыпь.
Дни увянут травинками в сене.
А в ворота войдет тихо осень -
Чем я встречу ее явленье?
А имею ль на то я право,
Чтоб топтать эту землю?
Каюсь:
Ведь ни книг у меня, ни славы,
Ни жены, ни детей покамест.
Но годов моих нежный барвинок
Полон сил еще и цветенья.
…Осень скрипнет вдруг воротиной -
Чем я встречу ее явленье?
4.11.1942
Перевод Ю. Денисова
По страждущей земле, шумя, как паровоз,
Врывайтесь, годы, под сигнальные гудки,
В туман прощальных слов,
В туман прощальных слез,
В открытый семафор девической руки.
6.11.1942
Перевод Ю. Денисова
Снова крик журавлей горластых
Позовет за собой меня.
Одолжу у товарища галстук
И уеду на станцию я.
Знаю, будешь писать без отсрочки,
Ревновать, снова ждать домой.
Ты пиши, я люблю твои строчки,
Что пропахли насквозь тишиной.
Где ни будь я и что ни делай,
Я припомню наше село,
Воротник твой заячий, белый,
Кари очи и губ тепло.
Перевод Ю. Денисова
* * *
Невоспетая, сероокая,
Через горы и лес голубой
Принеси мне покой, далекая,
На уста принеси мне любовь.
Та, кто чаще ночами снится мне
В поездах ли, в бою, на часах,
Небо мне принеси под ресницами
И осеннюю грусть в волосах.
Ты, кто мной еще не разгадана,
Принеси же мне тишины
И любовь, что никем не раскрадена
По разбитым дорогам войны.
18.11.1942
Перевод Ю. Денисова
Дремотно светит каганец,
Мать за полночь всё бьет поклоны
И спрашивает у иконы:
- Когда ж конец?
Когда ж вернется сын домой
И перестанут плакать внуки? -
…А ночь ползет под стать гадюке,
Шуршит опавшею листвой.
Девчонка шьет, коптит светец,
Целует ветер ей колени,
И думает она в смятенье:
- Когда ж конец?
Когда же, победив в бою,
Меня он вызовет из дома
И склонит голову знакомо
На грудь уставшую мою?
4.11.1942
Перевод Ю. Денисова
Моей матери
Под синий шелест грустных тополей
Тянулись к югу журавли ключами.
Шагала тихо осень по земле,
Как мать,
полна и скорби и печали.
За рыжий перевал, за дальний склон,
Ушел оратай бороздой за плугом,
И перезревших трав медовый сон
Плел кружева свои над лугом.
Уже на небосклоне голубом
Заката отсветы ложились ржаво.
А ты меня
Задумчивым селом
В миры неведомые провожала.
Перевод Ю. Денисова
Девушке со станции Глубокая
Донбасс.
Летели груды листьев,
Ложась под ноги отрешенно.
В желтопылающем монисте
Обходит осень эшелоны.
Ты вспомни, как поэт в шинели
Тебе вручил стихи несмело,
Как паутины вдаль летели
И без догляда рожь чернела.
В дни испытаний,
битв суровых,
Когда земля в огне курилась,
Тепло очей твоих терновых
Мне по ночам в траншее снилось.
Перевод Ю. Денисова
Встреча
Склонилася туча над речкою синей,
Донецкая в небо уперлась дорога.
"- Куда поспешаешь,
расхристанный сын мой?
Зайди к старику,
посидим у порога.
Скажи мне - не бойся,
никто не почует,
Как долго осталось терпеть
эти муки?
Сыны мои тоже - все трое -
воюют,
А мне отрубили по локоть руки.
За то, что заставил я чуткие струны
Припомнить былое,
забытое нами,
За то, что таких же,
горячих и юных,
Как ты, я покликал на битву
с врагами.
Идешь? Ну иди. Дай-то Бог
тебе силы.
Вся кривда за ними,
вся правда за нами.
Коль руки не вырастут -
вырастут крылья,
И нас окрестят наши внуки -
орлами".
По дороге Ростов - Донецк
1942
Перевод Ю. Денисова
Под тыном полночи следы,
Кленовый лист колеблет ветер,
И тень Григория Сковороды
Ко мне приходит на рассвете.
Щемит под сердцем меди звон,
Заплаканный и одинокий.
"На Украине, - молвит он, -
Косноязычат лжепророки!"
Дорога по полям бежит,
Там ворон трупы разрывает.
…А он, философ и мужик,
Рукою небо сотрясает.
19—20 декабря 1942
Перевод Л. Смирнова
Кобзарь немой и без бандуры,
И мысль, и боль в ночи бессонной,
Я - блудный сын литературы,
Певец Коммуны и Мадонны,
Во дни меча, сквозь беды и руины,
Под взглядом века кланяясь свинцу,
Я прошел степями Украины,
Как слеза обиды по лицу.
1942
Перевод Л. Смирнова
