«Заражение» Паоло Джордано

Текст и коллаж: ГодЛитературы.РФ

Обложка и фрагмент книги предоставлены издательством

Дебютная книга, принесшая Паоло Джордано известность - «Одиночество простых чисел» (2008) - была нежной, чувствительной и парадоксальной книгой о любви двух, простите, одиночеств. "Они так любили друг друга, но так и разминулись" — не совсем точная формула, но некоторое представление о романе вам, надеюсь, даст. При этом ни характер литературного дебюта, ни растрепанная (см. выше) внешность ничем не выдают в Джордано физика-теоретика, которым он является по основной своей профессии.

Сейчас Паоло живет в Риме, и, загремев, как и все мы (только на несколько недель пораньше), в карантин, он решил зафиксировать момент, после которого наш мир вряд ли останется прежним. Получилось написанное на стыке художественного и научного подходов эссе, которое в редакции "Синдбада", издавшего эту вещицу, прозвали «успокоительным без рецепта». Откуда взялся коронавирус, как мы можем ему противостоять, почему нам всем неспокойно - и как все же сохранить спокойствие? А главное: что эта болезнь может рассказать нам о нас самих и о мире, в котором живем и который внезапно поставили на паузу? Бесполезно спрашивать, задавались ли вы подобными вопросами - конечно задавались - так что вот вам способ узнать о сложившейся ситуации не из истерических новостных сводок, а от приятного рассудительного собеседника.

Заражение. Паоло Джордано [пер. с ит. Е. Васильевой]. — М.: Синдбад, 2020

Жизнь поставлена на паузу

Эпидемия коронавируса требует от современной медицины немедленного ответа, претендуя на роль самого серьезного вызова нашей эпохи. Не первая и не последняя, не исключено, что она и не самая страшная. Вполне возможно, число ее жертв будет не больше, чем у других эпидемий, при том что уже через три месяца после появления она установила рекорд: SARS-CoV-2 — первый новый вирус, столь стремительно распространившийся по свету. Другие вирусы, например похожий на него SARS-CoV, были побеждены довольно быстро, а, скажем, ВИЧ ведет против нас партизанскую войну уже многие годы. SARS-CoV-2 оказался куда более дерзким. Его нахальство заставляет нас задуматься о том, что мы всегда знали, но недооценивали: какое множество связей объединяет нас на самых разных уровнях и до чего сложен мир, в котором мы живем, — не только в политическом, экономическом и социальном отношении, но и с точки зрения межличностных взаимодействий и психологических структур.

Сегодня, когда я пишу эти строки, в тот субботний день 29 февраля, что выпадает только раз в четыре года, число зараженных коронавирусом в мире уже превысило 85 тысяч человек — из них почти 80 тысяч только в Китае, — а число смертей приблизилось к трем тысячам. Я смотрю на интерактивную карту, составленную Университетом Джона Хопкинса. По серому фону расплываются тревожные красные круги — зоны заражения. Может, стоило выбрать какой-нибудь другой цвет, не столь тревожный? Впрочем, всем известно, что вирусы — красного цвета и кресты на машинах скорой помощи тоже; Китай и вся Юго-Восточная Азия залиты красным полностью; остальной мир пока в отдельных красных пятнах, но уже понятно, что скоро эта сыпь покроет его целиком.

К удивлению многих наблюдателей, пальму первенства в этом пугающем соревновании захватила Италия. Но это пока. Вполне вероятно, что через несколько дней ситуация в других странах окажется еще хуже, причем в какой именно, заранее сказать невозможно. Да и само понятие Италии в настоящий момент теряет смысл: нет больше ни границ, ни областей, ни городских кварталов. Нынешний кризис превыше культурных и национальных различий. Эта зараза в точности отображает современный мир — глобальный, пронизанный бесчисленным множеством запутанных связей. Я прекрасно отдаю себе в этом отчет, но тем не менее, глядя на накрывшее Италию красное пятно, не могу сдержать волнения. Встречи, которые были мне назначены на ближайшие дни, не состоятся из-за карантина; другие я отменил сам. Неожиданно для себя я оказался в пустоте. И не я один — мы все существуем как бы в подвесе, вырванные из привычного ритма; так бывает в некоторых музыкальных композициях, когда смолкают ударные и мелодия словно растворяется в наступающей тишине. Школы закрыты; в небе редко-редко пролетит одинокий самолет; в музейных залах не слышно шагов. Повсюду тишина. Вирус поставил нашу жизнь на паузу.

Я решил, что во время этой паузы буду писать. Чтобы вместо гаданий попытаться осмыслить происходящее. Писательство иной раз оказывается своего рода якорем, не позволяющим тревоге унести тебя далеко от берега. Но дело не только в этом. Я не хочу упустить того, что эпидемия говорит о нас самих, о том, что мы собой представляем. Как только этот ужас закончится и страхи останутся позади, серьезные мысли и намерения тоже испарятся, — так всегда бывает после болезни.

Когда вы будете читать эти строки, ситуация изменится. Цифры будут совсем другие. Эпидемия или распространится по всему миру, затронув каждый его уголок, или будет укрощена. Но даже в лучшем из этих вариантов размышления, которые она породила, не потеряют значения. Ведь то, с чем мы имеем дело сегодня, — не случайность и не бич божий. Да и происходит оно не впервые — такое уже бывало в прошлом и еще повторится в будущем.