Текст: Ольга Разумихина
1. М. С. Петросян. «Дом, в котором...»
К. И. Чуковский однажды сказал: «Для детей надо писать как для взрослых, только лучше». Думается, это справедливо и для юношеской литературы. Особенно если прозаик задумывает произведение о трудных подростках, которым выпало столько испытаний, что с ними справился бы не каждый взрослый. Иной автор «скатился» бы в назидательность — мол, как ни жестока к тебе судьба, нельзя вешать нос! — или развёл розовую слезливость. Но только не Мариам Петросян.
— и лишь иногда выныривает на поверхность, чтобы поведать читателям новые истории про Слепого, Сфинкса, Курильщика, Шакала Табаки, Стервятника и прочих чудаковатых героев: обладателей всех на свете вредных привычек, порой жестоких и к окружающим, и к самим себе, — но всё равно таких очаровательных!
Тот самый Дом — трёхэтажный неказистый старичок, затерявшийся в окружении новостроек, — интернат для детей и подростков с особенностями развития: одни передвигаются в инвалидных колясках, у вторых вместо руки или ноги установлен протез, интеллект третьих «остановился» на уровне двух-трёх лет. Таких разных, их объединяет одно: они оказались в Доме, потому что родители не смогли (или не захотели) справиться с уходом за инвалидом. Более того, в интернате живут и здоровые ребята, которых родственники таким экстравагантным образом выгнали из дома. Неудивительно, что в Доме царят «законы джунглей». Понимая, что судьбу не выбирают, подростки стараются написать собственную историю, прекрасную и неповторимую; но для этого слишком часто приходится идти по головам…
Впрочем, «Дом, в котором...» — тот случай, когда пересказывать сюжет бесполезно: в этот мир необходимо погрузиться самому. Это подметила и знаменитый критик Галина Юзефович. В интервью для портала Wonderzine она призналась:
Бывают книги, которые как-то не хочется читать: ты им сопротивляешься, откладываешь подальше и «на потом», почти забываешь, а потом вдруг открываешь — и всё, пропал <...>. Именно так произошло у меня с романом Мариам Петросян «Дом, в котором...»: интернат для детей с инвалидностью, тысяча страниц, ещё и фэнтези вроде бы — нет уж, спасибо, увольте.
Однако, когда я всё же сумела себя пересилить и начала читать, оказалось, что
как будто кто-то закрыл за тобой волшебную дверцу. <...> Семь лет прошло с тех пор, а я до сих пор так и не научилась объяснять, чем же так прекрасен роман Петросян. <...> Это настоящее литературное чудо, и если раньше вы не читали «Дом, в котором...», я могу вам только завидовать.
2. Дэниел Киз. «Цветы для Элджернона»
Ещё одна история человека, которому пришлось тяжелее, чем многим. Чарли Гордон — «медлительный взрослый», как он сам себя называет в начале романа. Ему за 30, но в столь «почтенном» возрасте он работает в пекарне, куда его еле-еле пристроил покойный дядя, пишет с огромным количеством ошибок, а главное — в упор не видит, что окружающие то и дело выставляют его на посмешище. Главному герою кажется, что все вокруг — его друзья: и на работе, и в вечерней школе, где Чарли прилежно учится писать сочинения.
От окружающих его отличает невероятное упорство: Гордон страстно желает стать «умным» и делает для этого всё. В том числе — соглашается на участие в эксперименте, о котором ему рассказывает преподавательница английского, мисс Кинниан. Чарли проводят операцию на мозге, и его мечта — стать таким как все — наконец сбывается. Но, согласившись побыть в роли подопытного кролика, главный герой ещё не понимал смысл старой как мир истины: многие знания — многие печали…
Во избежание путаницы поясним: есть два произведения Дэниела Киза под названием «Цветы для Элджернона» — рассказ и роман. В 1959 году американский классик опубликовал короткую историю про Чарли Гордона и мышку Элджернона, ставших участниками амбициозного эксперимента. Рассказ вызвал ажиотаж как среди рядовых читателей, так и среди критиков, и его автор стал обладателем престижной премии «Хьюго» для научных фантастов. Но Дэниел Киз не остановился на достигнутом — и написал роман на тот же сюжет, изменив некоторые детали и добавив подробностей (в частности, рассказав об отношениях маленького Чарли с матерью, не желавшей верить в то, что её сын — умственно неполноценный, и отправившей малыша учиться в школу с «обыкновенными» детьми). Это произведение тоже удалось на славу и принесло автору ещё одну награду: премию «Небьюла».
Что читать — рассказ, роман, или и то и другое — каждый выбирает сам. В объёмном произведении затронуто больше проблем,
3. Кормак Маккарти. «Дорога»
Дэниел Киз в 2014 году покинул наш мир, но американские фантасты продолжают достигать в своём деле небывалых высот. Один из ярчайших прозаиков нынешнего времени — живой классик Кормак Маккарти. Школьник, увлечённый кинематографом, наверняка видел оскароносный фильм «Старикам тут не место»: так вот, это — экранизация одноимённого романа знаменитого автора. Постапокалиптическая «Дорога», кстати, тоже легла в основу фильма, произведшего немалый фурор и даже поборовшегося за Золотого льва на Венецианском кинофестивале. Но, по нашему скромному мнению, адаптация получилась не самой удачной: атмосфера роскошна, а вот отношения между героями оказались раскрыты лишь в самых общих чертах. Так что лучше не пожалеть времени на книгу.
Роман «Дорога», на первый взгляд, лишь одна из многих антиутопий; на Земле произошла экологическая катастрофа, в результате которой погибли почти все растения и животные. Мир окрасился в серо-коричневые тона; собирать урожай, держать птицу и скот невозможно. Смыслом жизни уцелевших людей стала борьба за пропитание, в основном поиск консервов. Но и это занятие с каждым днём становится всё опаснее: повсюду орудуют банды, члены которых не останавливаются ни перед чем, чтобы продлить жизнь хотя бы на сутки. Но есть ли смысл день за днём проводить в борьбе, если почти не осталось надежды на то, что Земля возродится?
В центре повествования Маккарти — отец и сын, ни разу не названные по именам, но не утратившие веру в лучшее. Голодные и холодные, они идут на юг в призрачной надежде, что в тёплых краях ещё можно прокормиться. Несмотря на встречи с бандитами, утратившими человеческий облик и охотящимися на путников, отец не устаёт учить ребёнка главному: нельзя дать погаснуть свету, который горит в твоём сердце.
Но впечатлительному читателю с этой книгой надо знакомиться осторожно. По крайней мере — не читать её ночью с фонариком.
4. Курт Воннегут. «Колыбель для кошки»
Антиутопии бывают разные. Если Кормак Маккарти не поскупился на мрачные краски, то
А что поделать: хоть кол на голове теши — люди ничему не учатся и придумывают всё новые и новые способы массового уничтожения. Плакать уже не хочется, остаётся только грустно усмехнуться.
В романе «Колыбель для кошки» время огнестрельного и ядерного оружия прошло. Будущее — за веществом под названием «лёд-девять», которое превращает всё вокруг в холодную пустыню: лёд, получившийся в результате взрыва, не тает годами. Разумеется, заполучить это оружие, выпущенное «ограниченным тиражом», стремятся все политики мира. И то, что взрыв «льда-девять» может привести ни много ни мало к гибели всего живого, их абсолютно не беспокоит. Сможет ли главный герой — писатель Иона, волею судеб затянутый в мир политических игрищ, — спасти мир?
Книгу мистера Воннегута сложно причислить к какому-либо жанру: это причудливый сплав научной фантастики и приключенческого романа, щедро приправленный чёрным юмором. Кроме того, в «Колыбели для кошки» автор придумал целую религию — бокононизм, возводящий в ранг высших благодетелей «безобидную ложь». Не переставая подмигивать умному читателю, Воннегут скрупулёзно прописывает постулаты нового верования, которые явно противоречат друг другу, знакомит нас с биографией самого «отшельника» Боконона — того ещё шутника и манипулятора — и придумывает забавные обычаи и ритуалы, которые исполняют верующие.
Неистощимость на выдумки — одна из ярчайших сторон литературного дарования Курта Воннегута: за это его и любят читатели по всему миру. В частности, в другом своём романе («Бойня номер пять, или Крестовый поход детей») он иронично, но вполне правдоподобно воссоздал психологию — кого бы вы думали? — пришельца с планеты Тральфамадор, затерявшегося среди людей и даже поучаствовавшего во Второй мировой. И не устаёт доказывать: иногда от фарса до трагедии — всего один шаг.
5. Рэй Брэдбери. «Вино из одуванчиков»
После четырёх увлекательных, мастерски написанных, но — в большей или меньшей степени — тяжёлых произведений грех не отвлечься на что-то лёгкое, светлое, пронзительно летнее. На роль такой книги идеально подходит роман Рэя Бредбери «Вино из одуванчиков». Не ждите от этой работы мрачной атмосферы антиутопии «451 градус по Фаренгейту»: здесь речь пойдёт о большой и дружной семье Сполдингов и о двух представителях младшего поколения — двенадцатилетнем Дугласе и десятилетнем Томе, у которых только-только начались каникулы.
Поначалу мальчишки кажутся полными противоположностями: Дуглас вечно витает в облаках и, словно маленький, не перестаёт верить в чудеса, а Том в свои десять — изумительный педант: он даже подсчитал, сколько книг и фильмов он посмотрел за всю жизнь, сколько раз сыграл в рэгби и сколько съел леденцов. Но разница характеров не мешает братьям быть настоящими друзьями и попадать в удивительные приключения, местами беззаботные, местами мистически-тревожные, но неизменно с хорошим концом.
Помимо юных Сполдингов, чудеса происходят в жизни других обитателей вымышленного городка Гринтаун. Знаменитый ювелир и примерный семьянин Лео Ауфман изобретает машину счастья, полковник Фрилей путешествует во времени, а молодой журналист Билл Форестер встречает любовь всей жизни, но понимает, что опоздал лет на пятьдесят...
А для тех, кому историй о юных Сполдингах покажется недостаточно, предусмотрена «добавка»: в 2006 году вышло продолжение знаменитого романа — «Лето, прощай».
6. Вальтер Моэрс. «Город мечтающих книг»
Среди современных писателей сложно найти второго такого выдумщика, как Вальтер Моэрс: порой у него получается «переплюнуть» и ныне покойных Воннегута и Брэдбери. Экстравагантный немец нафантазировал целый континент, населённый удивительными существами. Но так уж сложилось, что в России хоть какого-то внимания удостоилась лишь одна его книга: «13 ½ жизней капитана по имени Синий Медведь». Остальные же работы либо вышли скромным тиражом в несколько тысяч экземпляров, либо не переведены вовсе, а жаль.
Замония — мир, где обитают ужасные химериады и карликовые пираты, динозавры-спасатели и горные троллихи, циклопы, единороги и даже желейные принцы. А ещё там располагается причудливый город Драконгор, где все только и говорят, что о литературе. Когда в семье драконов рождается малыш, к нему приставляют «крёстного», который неусыпно следит, чтобы ребёнок вырос начитанным и сам овладел искусством художественного письма. Такое воспитание дали и Хильдегунсту Мифорезу — будущему замонийскому классику, который в начале романа не уверен в своих силах. Герой понимает: чтобы создать что-то великое, ему не хватает жизненного опыта. И мало того: однажды он обнаруживает в семейной библиотеке рукопись неизвестного автора, от которой Хильдегунст то смеётся до колик, то обливается слезами. Но кто этот безымянный автор, взошедший на самую вершину писательского мастерства? Желая найти ответ и, возможно, стать учеником безымянного гения, Мифорез покидает свою башню из слоновой кости — и отправляется в великий и ужасный Книгород, не подозревая, что там его ждут многочисленные проверки на эрудицию, силу воли и — даже смертельные опасности...
Для начитанных ребят автор приготовил множество пасхалок: на страницах романа «встречаются» Уильям Шекспир, Джордж Гордон Байрон, Виктор Гюго, Оскар Уайльд, Оноре де Бальзак — и даже Ф. М. Достоевский и И. А. Гончаров. Как говорится, собери их всех!
Бонус: стихи А. А. Тарковского
Арсений Александрович Тарковский — отец знаменитого режиссёра, Андрея Тарковского, снявшего «Солярис», «Зеркало», «Иваново детство» и многие другие картины, которые «цепляют» не столько интригующим сюжетом или спецэффектами, сколько глубоким философским посылом. Неудивительно, что стихи Арсения Александровича часто звучат в работах сына. В «Сталкере», самом, пожалуй, знаменитом фильме Тарковского-младшего, главный герой оказывается в аномальной Зоне, где беседует с Писателем и нараспев произносит:
- Вот и лето прошло,
- Словно и не бывало.
- На пригреве тепло.
- Только этого мало.
- Всё, что сбыться могло,
- Мне, как лист пятипалый,
- Прямо в руки легло.
- Только этого мало.
- Понапрасну ни зло,
- Ни добро не пропало,
- Всё горело светло.
- Только этого мало.
- Жизнь брала под крыло,
- Берегла и спасала.
- Мне и вправду везло.
- Только этого мало.
- Листьев не обожгло,
- Веток не обломало…
- День промыт, как стекло.
- Только этого мало.
- 1967
Как видите, Тарковский-сын цитировал работы Арсения Александровича не просто чтобы уважить отца, а потому что это действительно прекрасные стихи, пусть и написанные нарочито простыми словами. Но в том и прелесть его работ: умение писать просто о сложном — признак истинного мастера.
В кругу литературоведов А. А. Тарковский считается преемником Ахматовой, Гумилёва и Мандельштама: его причисляют к деятелям такого направления как неоакмеизм. На этом этапе наиболее «продвинутых» школьников отсылаем к научному труду Е. Э. Фетисовой «Неоакмеизм как система программных и латентных течений ХХ века». А тех, кто не хочет углубляться в термины и литанализ, нисколько не осуждаем, а оставляем просто наслаждаться прекрасными стихами классика, ещё не вошедшего в школьную программу.
КОНЕЦ НАВИГАЦИИ
- В затонах остывают пароходы,
- Чернильные загустевают воды,
- Свинцовая темнеет белизна,
- И если впрямь земля болеет нами,
- То стала выздоравливать она —
- Такие звёзды блещут над снегами,
- Такая наступила тишина,
- И — Боже мой — из ледяного плена
- Едва звучит последняя сирена.
- 1957