5 класс. Басни И. А. Крылова (1769–1844)

5 класс. Басни И. А. Крылова (1769-1844) / Портрет Крылова К. Брюллова, 1839/wikipedia.org

Текст: Ольга Лапенкова

Многие ребята, с детства знакомые с баснями Ивана Андреевича Крылова, думают, что это был жутко «правильный» и скучный человек. Они даже не представляют, как сильно ошибаются!

Даже в нынешние дни, когда книги стали менее популярны, чем телевизор и всяческие гаджеты, сложно найти ребёнка, который ещё с дошкольного возраста не знал бы «Ворону и Лисицу», «Мартышку и Очки», «Квартет». Всё это — басни Ивана Андреевича Крылова, который вовсе не был ни «книжным червём», ни занудой-моралистом. Его биография — наглядный пример того, что за рубежом называют self-made man («человек, который сделал себя сам»). Это значит, что в начале пути у него не было ни богатого наследства, ни влиятельных родственников, а «пробился» он благодаря таланту, упорству и — не в последнюю очередь — смелости: наш баснописец не боялся спорить с самой Императрицей!

Self-made man

И. А. Крылов был первенцем в семье армейского офицера Андрея Прохоровича и его супруги Марии Алексеевны — кроткой, набожной, но при этом умной и сильной женщины. С одной стороны, с семьёй Крылову повезло: он рос в доброй, спокойной атмосфере и не видел семейных скандалов. Однако Андрей Прохорович — несмотря на то, что имел дворянский чин — был очень беден; а в 1773 году, когда будущему классику было всего четыре года, отца семейства послали усмирять восстание казаков под предводительством Емельяна Пугачёва, которые объявил себя императором Петром III. (Это тот самый бунт, о котором потом напишет А. С. Пушкин в романе «Капитанская дочка».)

Дедушка русской поэзии. 250 лет назад родился И. А. Крылов

А. П. Крылов не надеялся, что выберется живым: Яицкий городок — место, где он служил — быстр овзяли в осаду. Поначалу он радовался, что успел вывезти семью — супругу с сыном — в Оренбург; однако и этот город вскоре оказался захвачен. Войско, которым командовал Андрей Прохорович, состояло по большей части из казаков — как и отряды Пугачёва. Поэтому неудивительно, что многие подчинённые Крылова были готовы переметнуться на сторону бунтовщиков. И отец семейства, служивший в осаждённом Яицком городке, и его семья в Оренбурге пережили жестокий холод и голод: к апрелю 1774 г. они исчерпали все запасы дров и съестного. К счастью, вскоре бунтовщики начали отступать, и семья воссоединилась; однако произошедшее серьёзно подорвало здоровье Андрея Прохоровича. В 1775 году он ушёл в отставку — и с изумлением обнаружил, что все его воинские подвиги остались незамеченными, и семья продолжила жить в бедности. Спустя ещё два года у Крыловых родился ещё один сын — Лев, тоже будущий офицер; а в 1778 году Андрей Прохорович умер, и положение Марии Алексеевны, оставшейся вдовой с двумя сыновьями на руках, стало невыносимым.

5 цитат о Крылове

Чтобы заработать хоть какие-то деньги, мама двоих сыновей стала помогать с организацией поминок, а Иван Андреевич пошёл работать уже в десять лет: устроился «подканцеляристом» в суд (помощником в штате чиновников). О том, чтобы отправить способного сына учиться, не могло быть и речи: Мария Алексеевна не могла оплачивать услуги частных учителей. К счастью, у Крыловых имелась домашняя библиотека, которую в своё время собрал отец, — да ещё и соседи, князь и княжна Львовы, наняли для своих детей преподавателя французского и разрешили Ивану присутствовать на уроках. Сундук с книгами и бесплатные уроки — вот и все «университеты» Крылова, из которых он «выжал» максимум и стал одним из самых образованных людей своего времени.

В поисках хлебного места семья переехала в Санкт-Петербург, и грянула ещё одна беда: в 1785 году умерла Мария Алексеевна. 16-летний Крылов оказался в ответе не только за себя, но и за младшего брата. Но, к счастью, в северной столице Иван Андреевич всерьёз заинтересовался театром, и его пьесы быстро вызвали интерес «серьёзных» постановщиков. Так что уже в 18 лет будущий классик уволился со службы — и начал жить литературным трудом.

Человек, создавший в России литературу. А.Ф.Смирдин

На этом пути тоже не всё шло гладко: так, однажды он затеял выпуск сатирического журнала «Санкт-Петербургский Меркурий», который о-о-очень не понравился императрице Екатерине II, так что она предложила оплатить поездку Крылова за границу — лишь бы он больше не публиковал свои «вольнодумные» произведения в Российской Империи. Но, к изумлению государыни, Иван Андреевич отказался!

Награда за труды

Конечно, в жизни повзрослевшего Крылова также было немало трудностей, но ничего ужасного с ним уже не происходило. Наоборот: он писал трагедии и комедии, переводил — творчески перерабатывая — басни древнегреческого классика Эзопа, немца Лессинга и француза Лафонтена, а ещё сочинял свои собственные. До последних дней его окружали друзья и собратья по перу; Крылов был знаком с В. А. Жуковским, А. С. Пушкиным, А. С. Грибоедовым и даже застал молодого И. С. Тургенева.

А ещё Крылов был по-своему счастлив в любви! Несмотря на то, что создать свою семью — очевидно, после всего, что он пережил в детстве — Иван Андреевич так и не решился, он встретил родственную душу в лице своей экономки Аграфены, по-домашнему — Фенюшки. Свадьба дворянина и крестьянки вызвала бы жуткий скандал, и Иван Андреевич решил не рисковать собственной репутацией и спокойствием любимой, а просто тихо-мирно жил с ней вместе, никому ни о чём не рассказывая. У них даже родилась дочь Александра — и Крылов умилительно нянчился с ней, а когда та выросла и вышла замуж, завещал её семье всё, что нажил долгим, упорным, честным трудом.

Басни

Теперь, получше узнав Крылова, обратимся к его басням — и поймём, что и с ними не всё так просто. У Ивана Андреевича есть, конечно, произведения с кристально ясным посылом: «Ворона и Лисица» учит не доверять льстецам, «Мартышка и Очки» обличает невежество, а «Лебедь, Щука и Рак» объясняет:

Когда в товарищах согласья нет,
На лад их дело не пойдет,
И выйдет из него не дело, только мука.

Но во многих произведениях Крылова обнаруживается «двойное дно», которое не так-то просто найти — как открыть тот самый Ларчик (ещё один знаменитый «персонаж» крыловской басни).

«Свинья под Дубом» (1823)

Свинья под Дубом вековым
Наелась желудей досыта, до отвала;
Наевшись, выспалась под ним;
Потом, глаза продравши, встала
И рылом подрывать у Дуба корни стала.
«Ведь это дереву вредит, —
Ей с Дубу Ворон говорит, —
Коль корни обнажишь, оно засохнуть может».
«Пусть сохнет, — говорит Свинья, —
Ничуть меня то не тревожит,
В нём проку мало вижу я;
Хоть век его не будь, ничуть не пожалею;
Лишь были б жёлуди: ведь я от них жирею».
«Неблагодарная! — примолвил Дуб ей тут, —
Когда бы вверх могла поднять ты рыло,
Тебе бы видно было,
Что эти жёлуди на мне растут».
____________
Невежда так же в ослепленье
Бранит науку и ученье
И все учёные труды,
Не чувствуя, что он вкушает их плоды.

Мораль басни вполне прозрачна, комментарии тут не нужны. Но интересно другое: как И. А. Крылов обошёлся с первоисточником.

Это произведение начинается так же, как басня немецкого классика Г. Лессинга «Дуб и свинья», но концовки у них разные. У Лессинга неблагодарная хрюшка быстро «перевоспитывается». Посудите сами:

Прожорливая свинья лакомилась опавшими желудями под высоким дубом. Раскусывая один жёлудь, она уже пожирала глазами другой.

— Неблагодарная тварь! — крикнул ей наконец дуб с высоты своего величия. — Ты питаешься моими плодами, но ни разу ещё не обратила вверх благодарного взора!
Свинья на мгновение приостановилась и прохрюкала в ответ:
— Кабы я знала, что это ты ради меня роняешь тут свои желуди, то и я бы тебе посылала благодарные взоры.
(«Дуб и Свинья» Лессинга в прозаическом переводе А. Исаевой)

Видеокнига «Басни Крылова»

У Крылова же Свинья не то что не извиняется — наоборот: не понимая, как взаимосвязаны Дуб и жёлуди, она «подрывает корни», что грозит гибелью не только дереву, но и ей самой. Когда же Ворон — персонаж, которого у Лессинга вообще не было — пытается объяснить, как обстоит дело, Свинья только огрызается… Не правда ли, некоторые люди тоже так себя ведут?

«Волк на псарне» (1812)

Волк, ночью, думая залезть в овчарню,
Попал на псарню.
Поднялся вдруг весь псарный двор.
Почуя серого так близко забияку,
Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;
Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!»
И вмиг ворота на запор;
В минуту псарня стала адом.
Бегут: иной с дубьём,
Иной с ружьём.
«Огня!» — кричат: «огня!». Пришли с огнём.
Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом.
Зубами щёлкая и ощетиня шерсть,
Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть;
Но, видя то, что тут не перед стадом,
И что приходит, наконец,
Ему рассчесться за овец,—
Пустился мой хитрец
В переговоры,
И начал так: «Друзья! К чему весь этот шум?
Я, ваш старинный сват и кум,
Пришёл мириться к вам, совсем не ради ссоры;
Забудем прошлое, уставим общий лад!
А я, не только впредь не трону здешних стад,
Но сам за них с другими грызться рад,
И волчьей клятвой утверждаю,
Что я...».
«Послушай-ка, сосед, —
Тут Ловчий перервал в ответ: —
Ты сер, а я, приятель, сед,
И волчью вашу я давно натуру знаю;
А потому обычай мой:
С волками иначе не делать мировой,
Как снявши шкуру с них долой».
И тут же выпустил на Волка гончих стаю.

Казалось бы, это ещё одно произведение, которое, подобно «Вороне и Лисице», обличает лесть и притворство. Однако эта басня — отклик И. А. Крылова на события осени 1812 года, когда Наполеон Бонапарт, понимающий, что Бородинское сражение не принесло ему желанного владычества над Российской империей и что французская армия вконец измучена, предложил Александру I заключить перемирие. Волк — это, получается, Наполеон, а Ловчий — главнокомандующий М. И. Кутузов.

«Стрекоза и Муравей» (1808)

Не только «Война и мир». Наполеон и русские писатели

Попрыгунья Стрекоза
Лето красное пропела;
Оглянуться не успела,
Как зима катит в глаза.
Помертвело чисто поле;
Нет уж дней тех светлых боле,
Как под каждым ей листком
Был готов и стол и дом.
Всё прошло: с зимой холодной
Нужда, голод настает;
Стрекоза уж не поёт:
И кому же в ум пойдёт
На желудок петь голодный!
Злой тоской удручена,
К Муравью ползёт она:
«Не оставь меня, кум милой!
Дай ты мне собраться с силой
И до вешних только дней
Прокорми и обогрей!»
«Кумушка, мне странно это:
Да работала ль ты в лето?» —
Говорит ей Муравей.
«До того ль, голубчик, было?
В мягких муравах у нас
Песни, резвость всякий час,
Так, что голову вскружило».
«А, так ты…» — «Я без души
Лето целое всё пела».
«Ты всё пела? это дело:
Так поди же, попляши!»

Эта басня Крылова до сих пор вызывает споры не только среди юных читателей и их преподавателей, но и в литературоведческих кругах. С одной стороны, Муравей по-своему прав: если Стрекоза не позаботилась о зимовке, не нашла себе дом, не запаслась продуктами и дровами, то всю зиму жить плодами чужого труда — это, конечно, наглость. Но, с другой стороны, Стрекоза не желает никому зла. Она, очевидно, очень молода — и предстоящая зимовка для неё первая; вот, по незнанию и наивности, и не позаботилась о себе. И вообще, разве можно отказывать тому, кто без твоей помощи умрёт от голода и холода?

Интересно, как будет жить Муравей, если узнает, что Стрекоза погибла? Станет ли его мучить совесть? Вряд ли; скорее всего, он скажет что-нибудь вроде: «Ну и поделом» — и тут же вернётся к своим делам. Стрекоза легкомысленна, но все совершают ошибки, и она ещё могла бы извлечь урок из произошедшего. А вот Муравей жесток, справедливость для него важнее милосердия — и он вряд ли изменится. Разве что — если сам окажется в беде (например, тяжело заболеет), попросит помощи — и получит отказ.

Размышляя над тем, кого на самом деле высмеивает автор басни, современный поэт, литературовед и педагог Д. Л. Быков так откликнулся на произведение И. А. Крылова: