Текст: Ольга Разумихина^*

Совсем недавно мы разбирали повесть Н. М. Карамзина «Бедная Лиза», которую в наши дни вряд ли кто-нибудь назовёт своим любимым произведением, — но два века назад эта книга была прямо-таки культовой. Примерно та же судьба — «превращение» из сверхпопулярного текста в заурядное историческое наследие — постигла и балладу «Светлана».

Школьник, обучающийся в классе с углублённым изучением литературы, вспомнит, что Василий Андреевич Жуковский состоял в обществе «Арзамас», куда входили также А. С. Пушкин и его дядя Василий Львович, а также такие выдающиеся поэты, как К. Н. Батюшков, П. А. Вяземский и Д. В. Давыдов (да-да, тот самый Денис Давыдов, который появился на страницах романа-эпопеи Л. Н. Толстого «Война и мир»).

Так вот, члены этого общества с удовольствием давали друг друга прозвища, и каждое такое прозвище было взято из какой-нибудь баллады Жуковского. Так, «солнце русской поэзии» Александр Сергеевич Пушкин был известен под кодовым именем «Сверчок», — дань уважения той самой «Светлане», где есть следующие строчки:

Василий Львович Пушкин получил прозвище «Вот», которое часто встречается в той же самой «Светлане» (потом его ненадолго переименовали в «Вот Я Вас», а ещё позже — в «Вотрушку»; не спрашивайте). Ну, а самого Жуковского так и называли — «Светлана». Звучит немного странно, но Василию Андреевичу нравилось: ему было приятно, что произведение удалось и друзья признали его талант — пусть и таким чудаковатым способом.

Что до критиков, они восхищались «Светланой» наперебой: по их мнению, это было подлинно славянское произведение, воспевающее красоту русской души.

Но что же такого удивительного и прекрасного — кроме возвеличивания загадочной русской души — нашли современники в балладе Жуковского? Может, она «зацепила» их необычным сюжетом?

На тот свет и обратно

Сюжет баллады для своего времени и вправду был довольно необычен, — хотя начинается там всё более чем невинно. Тонко чувствующая девушка Светлана, которая, скорее всего, принадлежит к дворянскому сословию, в «крещенский вечерок» гадает вместе с подругами. Желая найти ответы на животрепещущие вопросы, девушки пробуют самые разные способы. Автор рассказывает, что подруги,

Ненадолго остановимся на каждом из этих гаданий.

•«За ворота башмачок» — это гадание, благодаря которому можно узнать, где живёт твой суженый: носок обуви (снять которую следовало обязательно с левой ноги) должен был указывать на сторону, откуда к девушке придут сваты. Но если брошенный башмачок «смотрел» на околицу, то есть на ту сторону, где начинается, допустим, лес или поле, это значило, что в новому году девушка замуж не выйдет.

•«Снег пололи» — искали кольцо, брошенное одной из подруг в сугроб. Кто найдёт — той в наступающем году выпадет больше всего счастья (которое, опять же, с большой степенью вероятности предстанет в образе завидного жениха).

•«Под окном слушали» — продолжение свадебной темы: девушки ходили по деревне и, заметив, что в чужом доме кто-то разговаривает, становились под окна и слушали, о чем идёт речь. Если разговор был весёлый, значит, и семейная жизнь у девушки окажется лёгкой и беззаботной; если же соседи выясняли отношения… сами понимаете.

•«Кормили счётным курицу зерном» — шли в курятник и давали птице несколько зёрен. Если она съедала их все, это означало, что девушку в этом году возьмут замуж. Если зёрна оставались — это указывало на то, сколько лет осталось до свадьбы: одно зерно — один год, два зерна — два года, и так далее.

•«Ярый воск топили»: плавили огарки свечей (чего-чего, а в деревне конца XIX века этого добра можно найти сколько угодно). В зависимости от того, какое очертание примет огарок, можно было понять, что тебя ждёт в новом году. Крест — болезнь или смерть, цветок — радость (а какая именно, догадайся, мол, сама), очертание животного — козни недоброжелателей, а кольцо — разумеется, свадьба.

«В чашу с чистою водой клали перстень золотой» — то же, что «пололи снег», но в домашних условиях. Подруги складывают украшения в блюдо, затем не глядя нащупывают их в воде. Вытащишь кольцо — выйдешь замуж, серьги — придётся ещё немного подождать. Но зачем мочить драгоценности? — чтобы счастливица с кольцом могла посмотреть в чашу и увидеть силуэт суженого. Во время этого же гадания пели и «песенки подблюдны». Девушки напевали, что им в голову придёт, и смотрели, чьё украшение попадётся на той или иной строчке. Поют, допустим, «Чёрного ворона», и вдруг некая Маша достаёт из блюда серьги, принадлежащие некой Любе: значит, ждать Любе беды, а не сватов.

В общем, большинство гаданий деревенских девушек было связано с замужеством. Но если подруги Светланы, задумываясь о будущем, пребывали в полной неизвестности, то у Светланы был вполне конкретный вопрос к мирозданию: жив ли её суженый? А если жив, не забыл ли он о ней? Светлана, в отличие от остальных, на момент гадания была уже обручена, причём — редкое дело! — по любви; но молодого человека призвали на службу. Вот что говорит сама героиня о своих терзаниях:

Однако традиции традициями, а гадание — это грех. Особенно в «крещенский вечерок», ведь Крещение Господне — это великий православный праздник. Потому-то Светлана, которой надо бы смириться с тем, что в жизни не всё так просто, сама того не ведая, бросает вызов самому мирозданию. Но, поскольку девушка она, вообще-то, хорошая, мироздание её не наказывает, а для начала вынуждает пройти испытание. Так что, оказавшись в темноте перед зеркалом, Светлана оказывается ни много ни мало в потустороннем мире, где её — о счастье! — наконец-то навещает жених. Но почему он так странно выглядит? Ему бы прижать любимую к молодецкой груди, закружить, поцеловать, а он молчит, «бледен и унылый»…

К счастью, всё, что происходит со Светланой в дальнейшем, оказывается всего лишь наваждением. Девушка с достоинством выдерживает испытание — не в последнюю очередь благодаря вере в Бога. Осознав, что её жених совсем не тот, за кого себя выдаёт, Светлана встаёт на колени перед иконой, и к ней на помощь спешит «голубочек белый» — символ Святого Духа. После чего Жуковский «награждает» свою героиню, которая сполна искупила грех, счастьем в личной жизни, а затем выступает с нравоучением:

«Всё это замечательно, — скажет на этом месте читатель, — но всё-таки, что такого особенного в этой балладе?»

Что ж, пришло время объяснить.

Сюжет из Германии

Как мы уже знаем, литературное направление, в русле которого работал В. А. Жуковский, называется романтизм. Изобрели его далеко не российские классики: пафосные (в хорошем смысле) баллады и поэмы, призывавшие к борьбе за счастье и свободу, задолго до Жуковского публиковались и в Англии, и во Франции. А в Германии одним из самых известных романтиков был некто Готфрид Август Бюргер, который в 1773 г. выпустил поэму «Ленора». Сюжет её, как и большинство подобных текстов, был пессимистичен. Некто Ленора ожидает возвращения домой возлюбленного Вильгельма, но он, как выясняется, убит на поле брани. Не желая примириться с этим известием, девушка ропщет на Бога, который якобы лишил её счастья, — и оказывается наказана: ночью за ней приходит призрак жениха и утягивает с собой в могилу. Автор недвусмысленно намекает, что строптивицу после смерти ждут далеко не райские сады.

Будучи страстным любителем переводить зарубежные баллады, Жуковский не оставил произведение Бюргера без внимания — и спустя год после публикации оригинала, в 1774 г., выпустил работу, которую так и назвал — «Ленора». Этот перевод, хотя и был довольно удачным, но не слишком-то запомнился современникам Василия Андреевича.

Тогда Жуковский решил внести в сюжет Бюргера коррективы — и в 1808 г. напечатал ещё один вариант перевода: теперь он назывался «Людмила». Эта самая Людмила обрела русские корни и оказалась менее строптивой, чем Ленора, но нить повествования была примерно та же: из-за уныния девушка оказалась лишена второго шанса. В русском переводе баллада заканчивалась так:

Но и на этом Жуковский не успокоился. Он чувствовал, что в сюжете о бедной девушке, ожидающей суженого, кроется куда больший потенциал, — и был прав. А для того, чтобы этот потенциал раскрыть, требовалось не так уж много: разбросать по тексту ещё больше славянских реалий — и... никого не убивать в финале баллады. Казалось бы, такое простое решение, — а сколько славы оно принесло Василию Андреевичу!

С высоты XXI в. вся эта история кажется, пожалуй, забавной; но человечество, как известно, ходит кругами. Так что — кто знает: может, нынешние писатели настолько облюбуют кровожадные методы Джорджа Мартина, что спустя пятнадцать-двадцать лет произведения, которые заканчиваются на оптимистичной ноте, будут вызывать такой же восторг, как в своё время — баллада о простой русской девушке Светлане?

^*

Ольга Разумихина — выпускница Литературного института им. А. М. Горького, книжный обозреватель и корректор, а также репетитор по русскому языку и литературе. Каждую неделю она комментирует произведения, которые проходят учащиеся 9—11 классов.

Колонка «В помощь школьнику» будет полезна и тем, кто хочет просто освежить в памяти сюжет той или иной книги, и тем, кто смотрит глубже. В материалах О. Разумихиной найдутся исторические справки, отсылки к трудам литературоведов, а также указания на любопытные детали и «пасхалки» в текстах писателей XVIII—XX вв.