Текст: Ольга Лапенкова

Мы поговорили о системах стихосложения и выяснили, что большинство произведений отечественных классиков написано в рамках силлабо-тонической системы. Иными словами, почти все стихотворения, которые мы знаем и любим, состоят из отдельных строчек, а строчки, в свою очередь, — из стоп, то есть звеньев, внутри которых в определённой последовательности «расставлены» безударные и ударные слоги. Мы поговорили о том, что существует пять разновидностей стоп, а именно:

• •´- (ударный и безударный слог) — размер называется хорей;
• •-´ (безударный и ударный слог) — размер называется ямб;
• •´--(ударный слог и за ним два безударных) — размер называется дактиль;
• •-´- (безударный, ударный, безударный слог) — размер называется амфибрахий;
• •--´(два безударных слога, за ними ударный) — размер называется анапест.

Например, если стихотворение написано ямбом, то схема будет следующая:

• -´ -´ -´ -´ -´
• -´ -´ -´ -´ -´ ...

Стоп-звеньев в одной строчке может быть сколько угодно: хоть две, хоть десять. Более того, количество стоп может изменяться от строчки к строчке. Нередко встречаются, например, ситуации, когда во второй строчке произведения на одну стопу меньше, чем в первой.

Принципиально важно одно: стопы, следующие друг за другом, обязательно должны быть одинаковыми. Не бывает такого, чтобы поэт сначала взял стопу, характерную для хорея, потом — для ямба, а потом — для дактиля. Одно стихотворение — один размер!

Однако стихотворные размеры отличаются не только «рисунком», который получится, если нарисовать схему. Двусложные размеры (хорей и ямб) создают звонкое, бодрое, весёлое звучание, а трёхсложные (дактиль, амфибрахий и анапест) — более задумчивое и даже мрачное.

Двусложные размеры

Хорей

Хорей — самый лёгкий и жизнерадостный стихотворный размер. Мы привыкаем к нему с детства, ведь именно так написаны многие произведения К. И. Чуковского, С. Я. Маршака, Г. Б. Остера. И, конечно, А. Л. Барто:

• Наша Таня громко плачет:
• Уронила в речку мячик.
• — Тише, Танечка, не плачь:
• Не утонет в речке мяч.

Схема этого стихотворения предельно проста, как и описанная ситуация:

• ´- ´- ´- ´-
• ´- ´- ´- ´-
• ´- ´- ´- ´-
• ´- ´- ´- ´-

Стишки, написанные хореем, чаще всего и сами — короткие, стремительные. Но при желании этим размером можно написать и крупное произведение. Помните «Мойдодыра» К. И. Чуковского?

• Я — Великий Умывальник,
• Знаменитый Мойдодыр,
• Умывальников Начальник
• И мочалок Командир!
• 
  
• Если топну я ногою,
• Позову моих солдат,
• В эту комнату толпою
• Умывальники влетят…

Впрочем, иногда хорей используют и «серьёзные» авторы. Этот размер прекрасно подходит, чтобы обмануть ожидания читателя. Так, ритм стихотворения С. А. Есенина «Хороша была Танюша, краше не было в селе...» настраивает на бойкий, удалой лад; прочитав пару строк, мы решаем, что перед нами — история счастливой любви. Однако вскоре мы понимаем, почему лирический герой с самого начала говорил о Танюше в прошедшем времени...

• Хороша была Танюша, краше не было в селе,
• Красной рюшкою по белу сарафан на подоле.
• У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру.
• Месяц в облачном тумане водит с тучами игру.
• 
  
• Вышел парень, поклонился кучерявой головой:
• «Ты прощай ли, моя радость, я женюся на другой».
• Побледнела, словно саван, схолодела, как роса.
• Душегубкою-змеею развилась её коса.
• 
  
• «Ой ты, парень синеглазый, не в обиду я скажу,
• Я пришла тебе сказаться: за другого выхожу».
• Не заутренние звоны, а венчальный переклик,
• Скачет свадьба на телегах, верховые прячут лик.
• 
  
• Не кукушки загрустили — плачет Танина родня,
• На виске у Тани рана от лихого кистеня.
• Алым венчиком кровинки запеклися на челе, —
• Хороша была Танюша, краше не было в селе.

Использование нарочито лёгкого размера здесь служит ещё одной цели: хорей подчёркивает злободневность трагичной ситуации, даёт понять, что таких, как Танюша, немало во всей Руси великой.

Ямб

Ямб — размер, максимально приближенный к бытовой речи. Сами того не замечая, мы часто говорим какие-то фразочки ямбом, например:

• •«Помой, пожалуйста, посуду»;
• •«На ужин будешь макароны?»;
• •«Давай скорее собирайся».

За счёт этого ямб — размер универсальный. Он подходит и для детских стишков, и для шуточных песен, и для философских рассуждений. Не случайно роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин» написан ямбом: другой размер для «энциклопедии русской жизни» вряд ли подошёл бы.

Ямб, знакомый нам с детства, — это, например, песенка Винни-Пуха из советского мультфильма, текст которой написал Б. В. Заходер:

• Кто ходит в гости по утрам,
• Тот поступает мудро.
• Известно всем, тарам-парам,
• На то оно и утро!

Что касается «взрослых» произведений, то львиная доля стихотворений, написанных ямбом, — это произведения о любви. К примеру, «Сожжённое письмо» уже упомянутого нами А. С. Пушкина:

• Прощай, письмо любви! прощай: она велела.
• Как долго медлил я! как долго не хотела
• Рука предать огню все радости мои!..
• Но полно, час настал. Гори, письмо любви. <...>
• Свершилось! Тёмные свернулися листы;
• На лёгком пепле их заветные черты
• Белеют… Грудь моя стеснилась. Пепел милый,
• Отрада бедная в судьбе моей унылой,
• Останься век со мной на горестной груди…

Лёгкость размера в данном случае компенсируется протяжённостью каждой строки (перед нами шестистопный ямб), а также длиной самого стихотворения.

Трёхсложные размеры

Дактиль

Дактиль — это «мостик» между весёлыми, живыми, разговорными двусложными размерами и медленными, вдумчивыми трёхсложными. Дактиль звучит чуть тяжелее, чем ямб, и поэтому отлично подходит для размышлений о высоком. Например, у Н. А. Некрасова читаем:

СЕЯТЕЛЯМ

• Сеятель знанья на ниву народную!
• Почву ты, что ли, находишь бесплодную,
• Худы ль твои семена?
• Робок ли сердцем ты? слаб ли ты силами?
• Труд награждается всходами хилыми,
• Доброго мало зерна!
• Где ж вы, умелые, с бодрыми лицами,
• Где же вы, с полными жита кошницами?
• Труд засевающих робко, крупицами,
• Двиньте вперёд!
• Сейте разумное, доброе, вечное,
• Сейте! Спасибо вам скажет сердечное
• Русский народ...

В данном стихотворении учитель — или, в широком смысле слова, просветитель — сравнивается с сеятелем. Это, в свою очередь, отсылает нас к притче из Евангелия от Матфея, где Иисус Христос, проповедуя ученикам, сравнивает людские души с посеянными зёрнами. Какое-то зерно сразу падает «при дороге», так что прилетают птицы и клюют его; какое-то оказывается в каменистой почве — и прорастает, но сразу же чахнет... Так и с людьми. Кто-то и вовсе не хочет ничего знать о добре и зле, справедливости, прощении, любви; а кто-то вроде и задумывается о чём-то большем, чем бытовые мелочи, — но этот интерес оказывается неискренним, неглубоким...

Однако дактиль подходит и для описания житейских ситуаций: и нейтральных, и душераздирающих. Вспомним стихотворение А. А. Ахматовой «Сероглазый король», написанное от лица женщины, живущей с нелюбимым мужем и переживающей гибель человека, к которому была искренне привязана:

• Слава тебе, безысходная боль!
• Умер вчера сероглазый король.
• 
  
• Вечер осенний был душен и ал,
• Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:
• 
  
• «Знаешь, с охоты его принесли,
• Тело у старого дуба нашли.
• 
  
• Жаль королеву. Такой молодой!..
• За ночь одну она стала седой».
• 
  
• Трубку свою на камине нашёл
• И на работу ночную ушёл.
• 
  
• Дочку мою я сейчас разбужу,
• В серые глазки её погляжу.
• 
  
• А за окном шелестят тополя:
• «Нет на земле твоего короля…»

Наконец, именно дактилем написаны стишки-садюшки. А что, чёрный юмор — тоже юмор:

• Маленький мальчик залез в холодильник,
• Маленькой ручкой нажал на рубильник.
• Сопли уже замерзают в носу...
• Нет, не доест он свою колбасу.

Амфибрахий

Амфибрахий — это, пожалуй, самый «серьёзный» стихотворный размер. Произведения, написанные амфибрахием, не всегда имеют глубокий посыл или философский подтекст, однако они с первых строк настраивают читателя на спокойный, сосредоточенный, медитативный лад. Не случайно амфибрахием написано стихотворение Н. С. Гумилёва «Жираф», где лирический герой пытается успокоить и утешить подругу:

• Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
• И руки особенно тонки, колени обняв.
• Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
• Изысканный бродит жираф.
• 
  
• Ему грациозная стройность и нега дана,
• И шкуру его украшает волшебный узор,
• С которым равняться осмелится только луна,
• Дробясь и качаясь на влаге широких озёр. <...>

Ещё одно знаменитое стихотворение, написанное дактилем, — «Марбург» Б. Л. Пастернака. После расставания с возлюбленной лирический герой чувствует, что его сердце и сознание будто бы разбились на тысячи осколков. Мысль сменяется чувством, чувство — новой мыслью, абсолютно неожиданной, и так до бесконечности:

• Я вздpaгивaл. Я зaгopaлся и гaс.
• Я тpясся. Я сдeлaл сeйчaс пpeдлoжeньe, —
• Нo пoзднo, я сдpeйфил, и вoт мнe — oткaз.
• Кaк жaль eё слeз! Я святoгo блaжeннeй!
• 
  
• Я вышeл нa плoщaдь. Я мoг быть сoчтён
• Втopичнo poдившимся. Кaждaя мaлoсть
• Жилa и, нe стaвя мeня ни вo чтo,
• В пpoщaльнoм знaчeньи свoeм пoдымaлaсь.
• 
  
• Плитняк paскaлялся, и улицы лoб
• Был смугл, и нa нeбo глядeл испoдлoбья
• Булыжник, и вeтep, кaк лoдoчник, гpёб
• Пo липaм. И всe этo были пoдoбья.
• 
  
• Нo, кaк бы тo ни былo, я избeгaл
• Иx взглядoв. Я нe зaмeчaл иx пpивeтствий.
• Я знaть ничeгo нe xoтeл из бoгaтств.
• Я вoн выpывaлся, чтoб нe paзpeвeться. <...>

Анапест

Наконец, анапест — поистине волшебный стихотворный размер. Словно магический кристалл, он превращает всё вокруг — обыденный пейзаж, неспешную прогулку, перемену погоды — во что-то сказочное, легендарное. Как, например, в стихотворении «Вечер» А. А. Фета:

• Прозвучало над ясной рекою,
• Прозвенело в померкшем лугу,
• Прокатилось над рощей немою,
• Засветилось на том берегу.
• 
  
• Далеко, в полумраке, луками
• Убегает на запад река.
• Погорев золотыми каймами,
• Разлетелись, как дым, облака.
• 
  
• На пригорке то сыро, то жарко,
• Вздохи дня есть в дыханье ночном, —
• Но зарница уж теплится ярко
• Голубым и зелёным огнем.

Казалось бы, что тут особенного? Заскучавший помещик вышел прогуляться и залюбовался закатом. Вскоре он вернётся домой и сядет пить чай с плюшками, вот и вся поэзия. Но за счёт выбранного размера картина природы, прощающейся со «вздохами дня», завораживает, если не сказать одурманивает.

Также анапест использовала М. И. Цветаева в стихотворении «Лесное царство». Центральные персонажи ещё минуту назад были детьми; они верят в чудеса и не задумываются о горестях. Они ещё не знают, что их влюблённость не сможет стать чем-то большим. Но пока они очарованы друг другом и счастливы, сказка жива — и она всегда будет жить в их сердцах:

• Ты — принцесса из царства не светского,
• Он — твой рыцарь, готовый на всё…
• О, как много в вас милого, детского,
• Как понятно мне счастье твоё!
• 
  
• В светлой чаще берёз, где просветами
• Голубеет сквозь листья вода,
• Хорошо обменяться ответами,
• Хорошо быть принцессой. О, да! <...>
• 
  
• Наслаждайтесь весенними звонами,
• Милый рыцарь, влюблённый, как паж,
• И принцесса с глазами зелёными, —
• Этот миг, он короткий, но ваш!
• 
  
• Не смущайтесь словами нетвёрдыми!
• Знайте: молодость, ветер — одно!
• Вы сошлись и расстанетесь гордыми,
• Если чаши завидится дно.
• 
  
• Хорошо быть красивыми, быстрыми
• И, кострами дразня темноту,
• Любоваться безумными искрами,
• И как искры сгореть — на лету!