Текст: Михаил Визель
В этом традиционном послеярмарочном обзоре я указываю книги, которые я сам купил в физическом виде (в подтверждение чего прикладываю физические фотографии) "как обычный посетитель", и разъясняю, почему я это сделал. Но поскольку "обычные книги" (подчеркну сразу: как правило - хорошие) мне дают и присылают бренд-менеджеры издательств на обзоры, конечно, выбор этот не совсем обычен. Впрочем, как водится - как взглянуть.
Дмитрий Антонов, Людмила Сукина, Михаил Майзульс. "Русское Средневековье. Мир идей"
М.: Слово, 2024 - 336 с.
По выходу великого фильма "Андрей Рублев" Солженицын, отдавая должное художественной стороне дела, сурово укорял Тарковского в том, что он под видом средневекового русского человека представил своего современника - рефлексирующего интеллигента-шестидесятника. Нет, дескать, в Рублеве-Солоницыне той духовной цельности, без которой невозможно создать "Троицу". Упрек справедливый, но бессмысленный: игровой фильм - художественное произведение, а не исторический документ. А вот этот внушительный и тяжеленный благодаря поддерживающей красочные иллюстрации мелованной бумаге том действительно претендует на то, чтобы отобразить духовный мир (или, как предпочитают говорить авторы, стесняясь затасканного слова - "мир идей") современников Андрея Рублева. Книга разбита на три части: "Человек", "Социум", "Мироздание". И каждая часть на главы: "Люди и книги", "Царь и Бог", "Время и история" и т.д. Смешно надеяться, что современные осваиватели кинобюджетов будут штудировать подобные популяризаторские труды, но нам, русским читателям, желающим узнавать азы своей до-модерновой истории не по киноизделиям, где у всех героев идеальные зубы, а героини шпарят по феминистской повестке, это совсем не лишне.
Марина Ракитина. "Царь Фёдор Алексеевич"
М.: Московский Кремль, 2024 - 176 с.
Очередной том парадной, щедро иллюстрированной картинками из несметных кремлевских коллекций музейной серии "Российские государи" оказался совсем не парадным. Не прямо еретическим, конечно, как писания сожженного при Фёдоре III Аввакума, но всё-таки взламывающим привычное нам со школы представление о том, что, вот, было на Руси дремучее и дремотное Средневековье, а потом пришел великий Петр и железною рукою "Россию поднял на дыбы". Петр, 300-летие смерти которого в возрасте 53 лет выпадает на январь 2025 года, был велик, спору нет, и про "поднял на дыбы" - не поэтическое преувеличение. То, что проваливается между школьных парт - что шестой, последний сын (и 16-й ребенок!) Алексея Михайловича был отнюдь не первым, кто задумывался о необходимости повернуть закуклившееся Московское царство лицом к Европе. Это пытались осуществить оба старших предшественника Петра на престоле: и правительница Софья, и ее старший брат царь Фёдор. Ей не хватило легитимности (до женщин-цариц в России оставалось еще полвека), ему - элементарного человеческого здоровья: все дети-мальчики царя Алексея от первой жены были подвержены какому-то генетическому заболеванию, сводившему их в могилу молодыми. Вот и Фёдор III проправил всего шесть лет и умер в возрасте 21 года - разделив тем самым несчастливую судьбу двух предшествующих царей этого имени и спровоцировав страшный стрелецкий бунт. Но успев, несмотря на юный возраст и постоянное мучительное нездоровье, если не заложить основы европоориентированных реформ младшего брата, то по крайней мере "упав в их направлении". И, замечу уже от себя, создав благодатную почву для сочинений в жанре альтернативной истории - в которой реформы первой трети XVIII века в России осуществляются не плеткой и дыбой. Точнее, не только плеткой и дыбой. И Российская империя оказывается чуть более гуманной по отношению к своим подданным.
Ольга Бухина. "Жизнь и смерть. Самые важные вопросы детской литературы"
М.: КомпасГид, 2025 - 320 с.
Вопросы жизни и смерти - потому-то и есть самые важные, что время от времени набухают, где не ждут и от кого не ждут. И чтобы их грамотно решать, а проще сказать - уверенно отбиваться от нелепых обвинений в "деструктивности", нужна не только безусловная добрая воля, но и основательное знание бэкграунда. Исследователь детской литературы с многолетним стажем Ольга Бухина как раз и собрала под одной обложкой разные типы и подтипы (смерть домашнего питомца, смерть бабушки, смерть учителя и т.д.) эксплицитного проявления темы смерти в классических и современных образчиках детской и подростковой литературы, от "Путешествия голубой стрелы" Родари и "Муму" Тургенева до "Гарри Поттера и Даров смерти" Роулинг и "Класса коррекции" Мурашовой. И предварила этот дотошный компендиум развернутым вступлением с прямым ответом на прямой вопрос: "Зачем детям про такие страсти?" Затем, что это тоже часть жизни!
Фёдор Достоевский, Бастен Лукиа. "Преступление и наказание"
Пер. с французского Риммы Генкиной
М.: Альпака, 2024 - 160 с.
Современная французская адаптация "Преступления и наказания" куплена, во-первых, для того, чтобы сравнить ее с недавней же отечественной адаптацией Чухрая и Полторака, а во-вторых - из профессионального интереса: коли я сам выступаю в качестве либреттиста графических историй, надо же знать, что и как делают коллеги, в том числе заграничные. Ну поддержать рублем отчаянного издателя Дмитрия Чинова тоже хотелось. По первому пункту могу сказать, что первое впечатление - не в пользу французского художника. У русского братского дуэта и рисунок пооригинальнее, и проработка поглубже. Но, безусловно, эта работа заслуживает того, чтобы изучить ее внимательно, прежде чем делать выводы. Одна обложка, цитирующая картину Ярошенко, уже вызывает доверие к серьезности намерений французского комиксиста.
Джованни Баттиста Брачелли. "Причуды из различных фигур"
Пер. с французского и комментарии Матвея Фиалко
М.: Издание книжного магазина "Циолковский", 2025 - 110 с.
Самое неожиданное из моих личных приобретений (а не за ними ли мы ходим на книжные ярмарки?!) - первое российское издание книжечки, выпущенной в 1624 году в главном морском порту Великого герцогства Тосканского, городе Ливорно: собрание репродукций 47 офортов, на которых изображены странные вариации на тему человеческих тел: люди-шкафы, люди-кубики, люди-жгуты, люди-цепи и т.д. Их можно счесть эпигонством Калло, квинтэссенцией барокко, можно - предвосхищением кубизма, преждевременным проявлением концептуализма в духе "альбомов" Ильи Кабакова или даже предчувствием робототехники. Всё зависит от того, как посмотреть. Тристан Тцара, чья обширная вступительная статья к французскому изданию этих гравюр 1964 года включена в книжечку, рассматривает вырезанные иглой "причуды" флорентийского художника XVII века сквозь призму дадаизма. Что ж, как говорится, можно и так взглянуть.
Алексей Сальников. "Кот, лошадь, трамвай, медведь"
М.: Лайвбук, 2019 - 96 с.
Книжечка стихов Алексея Сальникова выпущена пять лет назад и куплена не на самой ярмарке, а перед ней - специально для того, чтобы поймать в Гостином Дворе Алексея и заполучить у него автограф. За последние годы мы узнали и оценили по справедливости Сальникова-прозаика, и это вытеснило из общего сознания тот факт, что, как многие первоклассные русские прозаики, он выступал и как своеобычный поэт - с собственным, ни на кого не похожим голосом. Стихи Сальникова похожи на его прозу и отличны от нее, как схожи и разнятся родные брат с сестрой. Спасибо "Культурной инициативе" Файзова с Цветковым, что напомнили об этом прямо перед non/fictio№; и еще большее спасибо, что обещают выпустить в новом году новую книгу поэта Алексея Сальникова. Значит, что-то хорошее в этом новом наступающем году нас уже ждет.