Интервью: Михаил Визель
Мэтт Диксон. "Роботы"
- пер. с ит. и англ. М. Визеля.
- М.: ИД «Городец», 2024. — 48 с.: ил. — (Ласка Пресс)
Кто "предки" ваших роботов? Что послужило первоначальным толчком к созданию серии?
Мэтт Диксон: Я никогда не собирался начинать серию картинок про роботов. Однажды я разбирал кое-какие мои работы, созданные за несколько лет, по категориям для моего иллюстраторского портфолио. Разобрав изображения по группам «фэнтези», «научная фантастика» и другим, я обнаружил, что осталась еще горстка неразобранных изображений. Только тогда я понял, что все эти изображения содержали робота и, казалось, на них показан один и тот же мир. Они явно были связаны между собой. Тогда я впервые осознал, что это – один проект.
Ваши роботы кажутся такими одинокими... Это их постоянное состояние или вы просто «поймали» их в неблагоприятный момент жизни?
Мэтт Диксон: Роботы всегда поодиночке, но не всегда одиноки. Изображение одиноких персонажей, часто неловких и неуместных, — это попытка показать уязвимость, то состояние, в котором мы, люди, часто рискуем оказаться. Мое намерение состояло в том, чтобы дать зрителю возможность сопереживать роботам тем или иным образом.
Применимо ли к ним вообще слово "жизнь"?
Мэтт Диксон: Я хочу предоставить зрителю свободу в толковании изображений, поэтому слово "жизнь" применимо, если зритель так считает. Люди склонны проецировать эмоции и личностное начало на неодушевленные предметы, так что, я думаю, мы все можем видеть "жизнь", даже когда ее на самом деле нет. Роботы — это, в сущности, машины. Могут ли машины вообще быть "живыми"? Возможно, мои роботы дают шанс задуматься, что это вообще такое — "жизнь".
В послесловии к русскому изданию книги ваши герои сравниваются с R2-D2 и C-3PO и WALL-E. Насколько оправдано такое сравнение?
Мэтт Диксон: Сравнение между моими образами роботов и любыми другими роботами совершенно оправдано. Они все поднимают одни и те же вопросы. Мне кажется интересным, как безликий робот с нечленораздельной речью, такой как R2-D2, может быть более красноречивым и эмоциональным, чем более человекоподобный робот. Когда мы должны интерпретировать выражение лица, основываясь на неясных или незнакомых признаках, мы можем найти что-то, что говорит с нами иначе, чем язык.
Какой самый сложный вызов ставит перед вами работа художника, и наоборот, какой в ней самый легкий момент или этап?
Мэтт Диксон: Я думаю о творческом процессе не в категориях «уровней вызова», а скорее в степенях удовольствия. Конечно, все этапы — это вызовы, но именно трудности делают работу полезной и приятной. Чистый лист — самая пугающая часть процесса, но и самая захватывающая. В этот момент возможности безграничны. Когда изображение появляется и начинает закрепляться, приходится решать головоломки. Каждая картина — это отдельное путешествие, и трения могут возникнуть в любой момент, а могут и вообще не проявиться. Все, что я знаю, — это то, что каждая картина приносит радость, независимо от трудностей на этом пути. Больше всего я счастлив, когда рисую роботов.
Вы выпустили уже пять книг о роботах; появятся ли еще в будущем?
Мэтт Диксон: Я не знаю, как я буду чувствовать в будущем, но по крайней мере сейчас я не намерен останавливаться с роботами. Я буду продолжать, пока эта тема мне интересна. После почти двадцати лет я все еще с восторгом исследую их мир каждый раз, когда сажусь рисовать. Надеюсь, что это чувство никогда не исчезнет.
Вы работаете в игровой индустрии с 1988 года, то есть практически с момента ее зарождения. Оглядываясь на прошлое, каким вы видите ее будущее?
Мэтт Диксон: Невозможно предсказать будущее игровой индустрии. Никто в студии разработки, где я работал, не предвидел фундаментальных изменений, которые принесут мобильные игры, а поскольку технологии продолжают развиваться все более захватывающими способами, я думаю, что все мы можем ожидать каких-то сюрпризов, и мы можем быть уверены, что с таким количеством талантливых и увлеченных разработчиков нас всегда будет ждать что-то новое и интересное. Я люблю игры, и мне было приятно наблюдать за изменениями, произошедшими за эти годы, но также приятно оглядываться назад и замечать, что вещи, которые делают игру увлекательной, в основном остались прежними. Марио все так же прыгает по кýпам и спасает Принцессу Пич.
В уходящем году было много разговоров о нейронных сетях. Кстати, это именно нейросеть переводит мои вопросы. В случае с визуальным искусством утверждается, что нейронные сети могут в лучшем случае сотрудничать с художником, а в худшем — полностью заменить его. Представляете ли вы для себя возможность такого "художественного симбиоза"?
Мэтт Диксон: Мой процесс рисования в цифровом формате не меняется уже много лет. Наличие знакомого набора инструментов для работы и привычный распорядок дня — это очень важно. Это позволяет мне сосредоточиться на самом творчестве, а не на его процессе. С этой точки зрения, я не хотел бы вносить какие-либо изменения в свою работу. Нейронные сети — это интересная технология, но это не то, что я когда-либо использовал бы в своей работе. Я наслаждаюсь всеми стадиями процесса создания картины, так что у меня нет стимула отказываться от них.
