День поэзии «Года Литературы»

Текст и коллаж: ГодЛитературы.РФ

Это подборка опубликованных стихотворений, которые по тем или иным причинам особенно врезались за последний год в память сотрудникам редакции сайта ГодЛитературы.РФ и постоянно работающих с нами коллег из "Российской газеты". Идея этой подборки - не в том, чтобы нам "посамолюбоваться", а в том, чтобы показать: поэзия - это не отвлеченные "сокровища культуры", которые прилично извлекать с полки к какой-то памятной дате, а живое дело, касающееся каждого. При этом мы все разные, и предпочтения у нас совершенно разные. Так что эта подборка, в противоположность подборке победителей поэтических премий, не претендует на объективность. Наоборот: мы подчеркиваем, что она отражает сугубо личное мнения каждого из нас. Ведь чтение стихов — дело такое же личное и, можно сказать, интимное, как и их сочинение.

Выбор Михаила Визеля: Ксения Букша — молодой современный полимах. То есть и швец, и жнец, и на дуде, кстати, тоже игрец. Получает премии за прозаические книги, сама же рисует к ним обложки, а еще вот пишет, как бы между делом, такие на вид несерьезные, а на деле чеканные и глубокие стихи. Виктор Куллэ — неутомимый переводчик (Шекспира, в частности), исследователь и хранитель памяти о Бродском. В том числе - хранитель и в стихах.

Ксения Букша (Санкт-Петербург)

Играл бы, Фриц, на флейте, зачем тебе война. Ведь просто дуралей ты, совсем не сатана. Сверлил бы дырки дрелью и польку танцевал. Бы ляпал акварели, а кровь не проливал. Есть вышивка, вязанье, по дереву резьба, а не страны терзанье и не людей резня. Ведь ты обычный бездарь, ты мог бы прямо в рай. Трусцою можно бегать и вальсы айн цвай драй. Да хоть алкоголизмом займись иль покури, всё лучше, чем харизма / такая, же ву при. А небо голубое уже краснеет, Фриц, и нет тебя с тобою, и нет войне границ. «Живой Журнал» Ксении Букши, 30.08.2015

Виктор Куллэ (Москва - Санкт-Петербург)

Солнце, как в исполинской линзе,

преломляется в Невской дельте.

Я любил тебя больше жизни.

Но, наверное, меньше смерти.

Уповал, как на Бога. Бог же

занят, и не может не мешкать.

Но любовь всё же смерти больше.

Хоть, случается, жизни меньше.

«Фейсбук» Виктора Куллэ, 30.01.2016

 

Выбор Ирины Зайцевой:  Часто слышу это имя, Вера Полозкова, ее стихи услышала впервые на «Дожде». Не могу сказать, что понравилось, но, думаю, это интересно. Дмитрия Быкова - просто люблю. И прозу, и лекции, и стихи. И очень уважаю.

Вера Полозкова (Москва)

лучше йогурта по утрам

только водка и гренадин.

обещай себе жить без драм -

и живи один.

все слова переврутся сплошь,

а тебе за них отвечать.

постарайся не множить ложь

и учись молчать.

Бог приложит свой стетоскоп -

а внутри темнота и тишь.

запрети себе множить скорбь -

да и зазвучишь.

 

Дмитрий Быков (Москва)

На самом деле мне нравилась только ты,

мой идеал и мое мерило.

Во всех моих женщинах были твои черты,

и это с ними меня мирило.

Пока ты там, покорна своим страстям,

летаешь между Орсе и Прадо, -

я, можно сказать, собрал тебя по частям.

Звучит ужасно, но это правда.

Одна курноса, другая с родинкой на спине,

третья умеет все принимать как данность.

Одна не чает души в себе, другая — во мне

(вместе больше не попадалось).

Одна, как ты, со лба отдувает прядь,

другая вечно ключи теряет,

а что я ни разу не мог в одно все это собрать -

так Бог ошибок не повторяет.

И даже твоя душа, до которой ты

допустила меня раза три через все препоны, -

осталась тут, воплотившись во все живые цветы

и все неисправные телефоны.

А ты боялась, что я тут буду скучать,

подачки сам себе предлагая.

А ливни, а цены, а эти шахиды, а роспечать?

Бог с тобой, ты со мной, моя дорогая.

Выбор Ольги Шемякиной: Поскольку я окончила Литинститут как прозаик, то с прозой у меня сложились более тесные отношения, а стихов я, честно говоря, никогда толком не понимала. И выбрать что-то, что было бы все-таки близко, тем более из современных авторов, оказалось задачей непростой. Единственное имя, которое возникло в уме мгновенно, - это Дана Сидерос. Когда-то давно я повстречала ее стихи на каком-то сайте, понравились, с тех пор подписана на ее "ВКонтакт". А Константина Арбенина я люблю в первую очередь как музыканта, но стихи - это не тексты к песням, это все же другое. И это его "другое" мне тоже нравится, в первую очередь своей искренностью и простотой.

 Дана Сидерос (Казань)

Дети уходят из города

к чертовой матери.

Дети уходят из города каждый март.

Бросив дома с компьютерами, кроватями,

в ранцы закинув Диккенсов и Дюма.

Будто всегда не хватало колючек и кочек им,

дети крадутся оврагами,

прут сквозь лес,

пишут родителям письма кошмарным почерком

на промокашках, вымазанных в земле.

Пишет Виталик:

«Ваши манипуляции,

ваши амбиции, акции напоказ

можете сунуть в...

я решил податься

в вольные пастухи.

Не вернусь. Пока».

Пишет Кристина:

«Сами учитесь пакостям,

сами играйте в свой сериальный мир.

Стану гадалкой, ведьмой, буду шептать костям

тайны чужие, травы в котле томить».

Пишет Вадим:

«Сами любуйтесь закатом

с мостиков города.

Я же уйду за борт.

Буду бродячим уличным музыкантом.

Нашел учителя флейты:

играет, как бог».

Взрослые

дорожат бетонными сотами,

бредят дедлайнами, спят, считают рубли.

Дети уходят из города.

В марте.

Сотнями.

Ни одного сбежавшего

не нашли.

Константин Арбенин (Санкт-Петербург)

ВОДОЛАЗ ОДИН

В тотальной пустоте морских глубин

Средь пущенных на дно подводных лодок

Я буду вечно — водолаз один,

Затерянный в порту твоих находок.

Мне будет берег сниться по ночам,

Но я забуду радости земные,

Лишь только волны измочалят о причал

Украденные ветром позывные.

На самом дне, хлебая рыбий жир,

Жалея о прохладной твёрдой почве,

Я выплесну в бутыль глоток души

И перешлю его тебе по водной почте.

И поплыву сквозь мутный неуют

По воле волн летучим нидерландцем,

И уходящий на ночь в море солнца спрут

Порвёт мне шланг кривым протуберанцем.

И на безрыбье веря в злой обман,

Я на поверхность выплыву однажды.

И ледовитый ядовитый океан

Задушит нас морским узлом солёной жажды.

А там, внутри, средь айсбергов и льдин,

Где минус сто и ждать тепла нет мочи,

Я буду снова — водолаз один

В скафандре самой-самой длинной ночи.

Выбор Марьи Максимовой-Гиоргобиани: Рассказывать про любимые стихи сложно, не скатываясь в сентиментальность (или фанатство, если говорить об авторах условно моего поколения). Новые тексты я вижу постоянно, и какие-то из них западают в голову, всплывая потом не всегда даже словами, но неожиданными ассоциациями, картинками, воспоминаниями. Почему конкретно эти авторы? Стихи Линор Горалик — одни из самых беспощадных, что я читала в жизни. О Екатерине Соколовой я узнала из фейсбука (общие знакомые), а потом внезапно прочла ее последнюю книгу на одном дыхании. Конкретно это стихотворение Ильи Эша я тоже увидела в фейсбуке и сразу сохранила. Кстати, и стихотворение Горалик тоже оттуда. Русский фейсбук — универсальное место: и справочная, и кабинет психолога, и трибуна, и библиотека.

Линор Горалик

В окно выходит человек - без шляпы, босиком, -

и в дальний путь, и в дальний путь

срывается ничком

и там, где с каплющих бельёв струится затхлый сок,

встречает черных воробьев

летящих поперек.

Они его издалека

зовут попить пивка,

а он в ответ - "пока-пока",

в том смысле - "нет пока",

в том смысле, что смотреть туда ↑↑↑:

сюда идет вода

из неба черная вода спускается сюда:

на серый хлеб,

на серый сад,

на невскую слюду,

на этот город Петроград

в семнадцатом году.

О жалкий сильный человек без сил и босиком

решивший выбраться сухим, успеть уйти сухим:

опередив и мор, и глад, и черную водý

покинуть город Петроград в семнадцатом году:

и серый хлеб

и серый свод

где безысподня рать

вдруг наше сраное белье

решила простирнуть

И мерзость пенная в тазах

еще лишь кап да кап -

а он утек у них из лап

мимо железных труб

Он твердолоб и твердорот,

и, слава Господу,

все ближе город Петроград

в семнадцатом году.

Но выше выпала вода и падает быстрей

и говорит: Постой, босой, я за тобой, босой

и слизкий стыд

и сраный срам

и сладкая гнильца

ты думал - скинул бельецо и нету бельеца?

А ну сольемся у крыльца,

а ну обнимемса!..

О, бывший твердый человек,

раскисший человек

он лупит воздух так и сяк

не чуя скользких рук

не чуя мокрого лица и дряблого мясца,

сквозь черный каменный пирог

просачиваеца

сквозь серый град в кромешный ад

просачиваецццца

↓

↓

↓

-----------------------------------------------------------------

и вновь, как пять минут назад, под ним лежит в аду

весь этот город Петроград в семнадцатом году:

и ослепительный дымок

и жгучий ветерок

и темень красных воробьев,

летящих

поперек

Илья Эш

Я люблю простые нелепые штуки

спать до обеда, игрушки и книжки

музыку сказки тебя

всё что нас держит

в старом железном лежит сундучке

не разлуки боятся, а неполноты

суеты вместо желания жить

гинзберг с ребятами не то, чтобы были неправы

просто боялись в луковым супом пропахших объятьях парижа

просто заныкались, слились, пытались сторчаться

жизнь пульсирует в них но как будто не может начаться

избавленные не от привязанностей, напротив

алчущие спасения в этих объятьях

потому так и держатся друг за друга

выбирают наисмешнейшее зло

в этой уютной неустроенности

послевоенной чумной праздности

в этих трещинах и зазорах

маленькие морячки и воры

дети безумцев коммунистов б****й

невозможно спастись в этом мире игр и затей

сбиваешь дыхание оставляешь по городу метки

не домоседка я не домоседка, мол, —

я свободная птица не сжимай меня в горсти отпусти —

горлица моя, отпускаю тебя, прости

Екатерина Соколова

Вспомнишь не это, а что-то чужое,

Случайно замеченное тобой.

Красный лист осиновый, крепкий зеленый желудь,

Шар голубой.

Говорят - за секунду всю жизнь увидишь.

Не видела. Всё не так.

Перед тем, как отсюда на воздух выйдешь,

Вспомнишь - пустяк:

Шахматную фигуру. Карандаши. Часы.

Виденный где-то дом -

Что-то одно, что всю жизнь в себе проносил,

Не помня о том, -

Женщину в узком окне, зовущую сына домой.

Какую-то яркую мелочь, не связанную со мной.

Выбор Людмилы Прохоровой: Впервые услышала стихи Ивана Купреянова во время представления «Театра поэтов» «Сколько времени?», потом подписалась на него в «Фейсбуке» и периодически читаю его в своей ленте. Нравятся небанальные и точные слова, которые поэт находит для описания казалось бы обычных вещей и чувств. Каждая строчка несет в себе новый образ, и, цепляясь друг за друга, они складываются в большую историю, которая умещается в форме небольшого стихотворения.

Иван Купреянов (Москва)

Выбор не страшен, страшнее - последствия выбора.

Дико смотреть на решивших идти до конца.

Выйди себя на балкон - и как следует выморозь,

только не путай морщины с чертами лица.

Хочется верить, что карточка памяти выпала,

только не очень-то верится, вот же она.

Хочется верить, что ты на три четверти выполнен,

а хорошо, если четверть - и та не видна.

Утром, как правило, необоснованно-благостно,

вечером так же уныло, хоть фильмы глазей.

Раньше такое бывало отличием августа,

месяца гроз и уехавших в отпуск друзей.

Гадина ты, человек. Недовольная гадина.

На девяносто процентов змеиный геном.

Поиск души завершён. Эта папка не найдена.

Только окно и засохший каштан за окном.

Выбор Альбины Гимрановой: Объяснять, почему тебе близок поэт и его стихотворение тяжело. «Легли слова на душу» — самое простое объяснение, и оно же самое правдивое. Со стихами Кости Сюбаева я познакомилась, когда поступала в Литинститут. С тех пор стихи окрепли, созрели и вылились в книгу. На мой взгляд, в своей поэзии Костя приближается к истине как можно ближе, и ему удается облечь в слова то, что так трудно осмыслить.

Константин Сюбаев

Темнота подбирается с тыла.

Тяжелеют движения птиц.

Ночь сквозь вечер уже проступила,

как узор переменчивых спиц.

Тротуар весь до ниточки вымок.

Напрочь спальный затоплен массив —

черно-белый, как выцветший снимок,

хоть и дышит его негатив.

Лишь бутылка, как дивное диво,

отливает зеленым стеклом.

Так банально все это, красиво.

Так одно растворилось в другом, —

будто прежде у Господа Бога

про запас все хранилось и врозь,

а теперь и душа, и дорога, —

все единственным смыслом зажглось.

Все слилось в унисонное пенье.

Мир — певучий тупой монолит,

в нем самом невозможно движенье,

и ничто у него не болит.

Выбор Анастасии Скорондаевой:

Не скажу, что пристально слежу за современной поэзией. Мне ближе проза.

Но с пеленок слушая самую разнообразную рок-музыку, я абсолютно уверена, что есть отдельная поэзия - поэзия русского рока. В эту подборку я могла бы предложить множество стихов рок-исполнителей, положенных на музыку. По своей глубине многие из них не уступают самым известным стихотворениям классиков русской литературы. Но не буду. Выберу те, что не звучат на радио и концертах, а существуют только в книгах. Пусть это будут стихи Дианы Арбениной и Андрея Лысикова, больше известного как Дельфин.

И еще одно стихотворение. Скажу коротко: я просто всегда с интересом читаю то, что пишет Дмитрий Бак, директор Государственного литературного музея.

Диана Арбенина

Февраль. Побег. Весна.

завяжи мои вещи в тугой платок:

две рубахи; чернила; конверт; листок.

все что нужно - отвесная щель в стене.

все кто нужен - уснули во мне.

затяни мои тайны в ремень на руке.

чтобы с этой минуты всегда налегке.

нить тождественна радости взмаха крыла.

красный цвет под охраной тепла.

расскажи про Дега; тротуары из рыб;

про тюльпаны; Моне и паром на Капри.

наконец я пишу! и Париж в феврале

в бледном сонме мороза парит.

Холод (скажем условно) ломает лицо.

в парках (скажем дословно)стучат топоры.

дети азбуку учат и ждут мармелад

а мы новые строим миры.

собери мои слезы в Сены глоток.

что такое работа? энергии ток.

так обычно не плачут во мне города.

остается - вернуться сюда.

остается - вернуться сюда.

остается - вернуться сюда.

Андрей Лысиков (Дельфин) (Москва)

«НЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ ЗДЕСЬ ТЕБЯ НЕ ЖДУТ…»

Не возвращайся здесь тебя не ждут

Здесь навсегда забыли твоё имя

Здесь твоё сердце не найдёт приют

И в одиночестве беспомощном остынет

Она ждала тебя с тех пор как ты ушёл

Кормила памятью собаку-старость

Она молилась, чтобы ты нашёл

Дорогу к дому, где она осталась

Не возвращайся, что ты скажешь ей?

Заглянешь в блюдца глаз?

Их вылакало горе

Под тонкой кожей камушки костей

И крови ледяное море…

Ты опоздал на сотни нужных слов,

На взглядов тысячи, на миллион мгновений

Дмитрий Бак (Москва)

ТРАФФИК. МОЛИТВА.

не понять своих же слов мыслей боли

ну доколе этому длиться что ли

не верить что верил в неверие во сто вер

когда римом мерил мир что твой землемер

до ре ми фа соль ля си порази

аз есмь они суть досыта ты еси

балаболка белая злодейка зима

на апрель взгромоздившаяся горем ума

из сорочьих дней до косых лучей

солнечнолучших лёгких не наступивших дней

не проси негаданного у тех

кто и дал бы да вот не дает на всех

а у тех утех попроси как у

них просила инна и всё в строку

записала в столбик лиснянский свой

полотняный ветреный и льняной

Выбор Ядвиги Юферовой, заместителя главного редактора "РГ": Я воспользуюсь этим случаем, чтобы вспомнить журналиста  и поэта, коллегу, замечательного парня  Виктора Шуткевича (на днях мы говорили о нем в  посольстве Белоруссии на вечере поэзии; шеф-редактора "толстушки" "РГ" не стало в 50 лет). Он невероятным образом чувствовал свой ранний уход и по сути эти  строфы стали эпитафией.

 

Виктор Шуткевич

Хутора 

Брожу по заброшенным

Хуторам

И удивляюсь:

Как быстро приходят 

В упадок сады,

Оставшись

Без хозяйского глаза. 

Кажется, здесь ничего 

Без хозяина не изменилось. 

То же небо,

Та же земля и вода. 

Разве что стало чуть-чуть холоднее,

Совсем незаметно — 

На теплоту

Человеческого дыхания. 

Выбор Дмитрия Шеварова: 

Через две недели в моей рубрике «Календарь поэзии» в "РГ - Неделя" выйдет 400-й выпуск. За шесть лет перед моими глазами прошли множество талантливых текстов. Рад, что мы открыли для всероссийского читателя таких ни на кого непохожих авторов, как Олег Бундур из Кандалакши и Ирина Отдельнова из Курска (не называю их поэтами лишь потому, что они пишут и талантливую прозу). Счастлив тому, что они дождались признания, у них выходят книги. В канун 8 Марта я представил нашим читателям трех поэтесс (не очень люблю это слово, но приходится к нему прибегать): Сагидаш Зулкарнаеву из села Новопавловка Самарской области, Ольгу Кортусову из Томска и Елену Лапшину из Москвы.

Ольга Кортусова (Томск)

Ратные подвиги не для меня.

Тыл - борщи и уборка,

носы вытирать, пелёнки менять,

шваброй по полу шоркать.

Но что делать с синью, острой как нож,

входящей под сердце сладко,

с  тенью изогнутой точно  ложь

на белизне гладкой?

С этим миром, что явлен мне,

и так вот открыт, и ясен,

будто мы от общих корней?

И этого что прекрасней?

Вся его яркая, звонкая смесь,

под  тонкой небесной аркой

звучит, как любви великая месть

повседневности жалкой.

Сагидаш Зулкарнаева (Самарская обл.)

Как в чёрной речке нету дна,

В твои прекрасные глаза.

Елена Лапшина (Москва)

Сотрясается дом грозовыми ударами,

Отражается ужас в оконном зрачке.

Спит малыш. Не проснулся. Держу его за руку,

И каштанчик зажатый в тугом кулачке,

Нас обоих хранит от вселенского хаоса,

Позволяя и третьего слышать вдали,

И полощется деревце порванным парусом

За стеной, где сражаются туч корабли.

Здесь так тихо внутри оболочки, пристанища,

А тревоги штурмуют обшивку души.

Мне известно уже то, что жизнь - она та ещё!

А ему неизвестно - ровнее дыши...