Текст: Лейла Гучмазова/РГ
Фото: Наталья Щепетнова/РГ
Танцуют "Анну Каренину" регулярно - только в России в последние годы ее превращали в балет Алексей Ратманский и Борис Эйфман. Премьера в Музыкальном театре имени Станиславского - перенос общей постановки Цюрихского оперного театра и Норвежского национального балета, сделанный на европейскую аудиторию. Притом нет в ней ни клюквы, ни рванья рубашек на груди - ничего такого, чего можно было опасаться, разве что неизбежные в этом деле березки на сцене. Новая "Анна Каренина" просто другая.
Она идеально вписывается в репертуарную линию МАМТа от истоков с "танцующим актером" до сегодня с драматичным "Майерлингом" в афише. Мало того, ни в каком другом музыкальном театре так охотно не привечают русскую классическую литературу в свежем балетном прочтении: тут и недавно ушедшая "Чайка" по мотивам Чехова, и ныне здравствующая "Татьяна", вычитанная Джоном Ноймайером из "Евгения Онегина". Хореограф Кристиан Шпук никаких даже относительно радикальных решений не принял. Наоборот, историю, заподозренную искусством новейшего времени в радикализме (вспомните "Анну Каренину-2" Олега Шишкина), он увидел как элегию. Со всеми вытекающими последствиями.
Первая же сцена расставляет все по местам. Художник по костюмам Эмма Райотт объединила уважительное ретро, концептуальную элегичность и удобство для танца, так что кринолины и фраки не мешали героям в проявлениях чувств. Петербургский свет кружился в прекрасном соразмерном идее спектакля и масштабу труппы вальсе, смотрится он свежо. В танце нет ни столь любимых у широкого зрителя виртуозностей, ни столь обожаемой артистами возможности "похлопотать лицом", никаких крайностей.
Однако проработка деталей хороша: увлекшаяся Вронским Анна извиняется перед Кити легким смущенным книксеном, Вронский в вихре вальса как в наваждении проводит губами по спине Анны.
Хореограф не первым придумал вокальные монологи танцующих героев, и меццо Лариса Андреева максимально деликатна в своей роли. Но все-таки певческие соло выглядят как родственный реванш: когда-то балет был вставкой в оперные спектакли, теперь наоборот. Редко, при каких-то химических совпадениях вокальные соло слышатся романсом, и вот тогда они на своем месте.
Хореографически Шпук вроде бы не придумал ничего особенного, никаких танцевальных лейттем или хотя бы пластических меток для главных героев, так что, отвлекшись, Кити легко перепутать с Долли. Может, в этом и кроется элегия с ее размытыми очертаниями и неявной обреченностью. Ему удались откровенная и парадоксально целомудренная сцена первой близости с морочным "ах, как же так случилось". Удалось трио Анна - Каренин - Вронский, вообще-то выгодное хореографически: текучая растительная пластика - это с Вронским, надежные поддержки - это с Карениным.
А в завораживающей сцене косьбы в деревне Левина даже примерещился великий автор романа в косоворотке, и толстовская этика вдруг обрела внятный балетный абрис.
Кристиан Шпук достойно справился с утрамбовкой литературных подробностей - в балете это вечная беда. Привокзальный перрон по развитию сюжета выглядит то постаментом, то амфитеатром на скачках, то личной голгофой Анны, режиссерские сцены сведены логично и без лишней мелодрамы. Самое уязвимое место в этой истории - прихотливая музыкальная часть. В сравнении с одноименным балетом Эйфмана она культурная, а Ратманского - Щедрина - клочковатая. В списке авторов очевидный для элегии Рахманинов, неочевидный Лютославский и непонятно как пришитые Сулхан Цинцадзе и Иосиф Барданашвили, благодаря которым долгому соитию влюбленных вторят пряные восточные мотивы.
Обратная сторона этой в целом не оскорбляющей ни разума, ни чувств элегии - некая расчетливость. Есть шанс, что Анна наконец возьмет себя в руки и перестанет метаться. Да, сделано для Цюриха и Осло. Но эту расчетливость помогла одолеть общая культура постановки и исполнители - совершенно фантастическая Анна - дебютантка Ксения Рыжкова, стильный Каренин - Иван Михалев и чуть анемичный Вронский - Дмитрий Соболевский. К тому же после сериала "Война и мир" Би-Си-Си скепсиса по отношению к русской классике в евростиле у меня поубавилось. Лучше так, чем как-то иначе.
Кристиан Шпук - о работе над балетом "Анна Каренина"
Текст: Анна Галайда
Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко закрывает сезон премьерой "Анны Карениной". Среди многочисленных балетных прочтений романа Льва Толстого выбрано самое свежее, созданное два года назад Кристианом Шпуком. Хореограф, возглавляющий Цюрихский балет, впервые приглашен на постановку в России. Накануне премьеры он ответил на вопросы "РГ".
Как вы пришли к идее поставить "Анну Каренину"?
Кристиан Шпук: Мне было 18 или 19 лет, когда я посмотрел фильм "Анна Каренина" с Софи Марсо в главной роли. А примерно три года назад в отпуске появилось время прочитать роман. Конечно же, эта история не утратила актуальность: эти концепции морали, брака, страсти, любви актуальны и сейчас. Немало еще мест в мире, где людям не позволяют следовать своим желаниям и своему сердцу. Будучи замужем, Анна внутри общества - но то, чего хочет ее сердце, не вмещается в его рамки. Казалось бы, как потребность в любви может быть выше материнских чувств к сыну! Но Толстой уже в XIX веке описывает, как человек может быть бессилен перед своими эмоциями, как они могут нами управлять.
Вы не стали использовать партитуру Родиона Щедрина, написавшего балет "Анна Каренина". Как сложилось музыкальное решение спектакля?
Кристиан Шпук: Это был очень длинный процесс. Для меня было очевидно, что нужно использовать музыку русского композитора. Первой идеей был Чайковский, но под него очень много танцевали. О Щедрине я тоже думал. Выбрал Рахманинова. Это прекрасная музыка, хотя временами она может показаться чересчур слащавой. Поэтому в конце концов решил скомбинировать Рахманинова с Лютославским.
В романе множество линий - пришлось что-то отсекать?
Кристиан Шпук: Конечно, мое сердце просто кровоточило, когда мне пришлось отрезать многих прекрасных персонажей книги. Мне помогали два драматурга. Решили сосредоточиться на трех линиях: Анне, ее муже и Вронском, Долли и Стиве, Кити и Левине. Иначе балет шел бы семь часов и никто не купил бы на него билеты.
Есть ли разница в работе с цюрихскими танцовщиками и московскими?
Кристиан Шпук: Здесь для танцовщиков "Анна Каренина" - часть их культурного кода. Они технически восхитительны и иногда расширяют границы хореографического материала. У них фантастическая пластика. Но есть еще одна сторона - артистическая, эмоциональная. Я заметил, что здесь танцовщики на сцене эмоциональны, а вне сцены не привыкли показывать эмоции. Все две недели, что я здесь, пытаюсь спровоцировать их, чтобы они раскрыли свои чувства, чтобы смеялись, что-то высказали мне. Для меня это оказалось необычной работой.
Как российские артисты воспринимают новый хореографический стиль?
Кристиан Шпук: До моего приезда с ними работали три моих ассистента, с точки зрения собственно техники танца не было проблем - все отлично прыгают, вращаются. Но… самый большой комплимент, который я слышал в жизни после своих спектаклей: "А разве на сцене танцевали?" Для меня очень важно, чтобы актерская игра была честной и простой. А здесь время от времени появляются старомодные широкие балетные жесты, из позапрошлого века. Танцовщики слушают, понимают, чего я хочу, принимают мой подход и действительно заинтересованы в этой работе. Но иногда старые привычки сказываются непроизвольно. Мне важно добиться, чтобы чувства они не показывали, а жили ими.
Ссылки по теме:
