Текст и фото: Татьяна Шипилова
В знаменитом «Доме 12» прошел очередной литературно-творческий вечер в рамках проекта «Рассказы про меня».
Леонид Юзефович представил свою новую книгу «Маяк на Хийумаа». Это сборник малой прозы, состоящий из двух частей. Сам писатель процитировал Льва Толстого: «Есть писатели более значительные, чем их книги, а есть менее значительные. Вот себя я отношу ко второй группе: я менее интересен, чем мои книги».
Леонид Юзефович признался, что очень любит рассказы, особенно русские и английские, из французов особенно Проспера Мериме. Но в России издать сборник рассказов намного сложнее, чем роман. И, как считает писатель, связано это с человеческой психологией: «Ведь хороший рассказ — это как стихотворение, где слышен одинокий авторский голос».
Автор считает, что рассказ более долговечен, чем роман, роман же быстрее увядает. И именно поэтому войти в рассказ труднее, сложнее начать читать новую вещь. Надо настроиться. Это как входить в холодную воду, температура которой намного ниже температуры твоего тела, и нужно долго привыкать. В этом плане психологически войти легче в водоем большого размера.
«В моей книге вот так входить в новую воду нужно девять раз. Почему девять? Мне просто нравится это число, оно для меня счастливое. Первая часть называется «Тени и люди». Это, несомненно, отсылка и к стихотворению Гумилева «Люди и тени», но жена мне посоветовала поменять слова местами,
потому что тени из прошлого зачастую оказываются важнее, чем люди из настоящего».
В первой части пять рассказов, и все они о тех героях, о которых написаны уже большие книги. О том, что происходило с героями после событий, описанных в этих книгах. «Эти рассказы о том, как приходили ко мне мои герои, порой это происходило болезненно».
Вторая часть состоит из четырех обычных, ни с чем не связанных рассказов.
Леонид Юзефович представил публике своих новых друзей, потомков персонажей его романа «Зимняя дорога» — белогвардейского генерала Анатолия Пепеляева и красноармейца Ивана Строда. Недавно в Якутии благодаря Леониду Юзефовичу и его творчеству произошло символическое примирение «белых» и «красных», а также были восстановлены некоторые факты, места и события времен Гражданской войны. К примеру, в Воронеже нашли дом, в котором жил генерал Пепеляев, и установили там мемориальную доску.
Отсюда возник вопрос: «Вы общаетесь с потомками своих персонажей, хорошо их изучили. Насколько легко жить с этими тенями прошлого и насколько они влияют на вашу жизнь? Или, может быть, влияют их принципы?»
– Я исторические романы не пишу. Я не знаю принципов своих персонажей. И вообще
нормальный человек не формулирует для себя принципов жизни,
ведь им надо соответствовать, а как можно огромную жизнь ставить под одну фразу и подстраиваться под нее? С тенями я, конечно, живу. Например, с делом генерала Пепеляева я ознакомился аж в 1996 году, а книга вышла только в 2015-м. Кстати, мне из Черкесска прислали рисунок генерала, и в моей петербургской квартире на стене только этот рисунок теперь и висит.
Так что если у кого-нибудь осталось что-нибудь от героев романов Леонида Юзефовича, можете смело присылать ему, он с удовольствием все повесит на стену.
В ноябре выйдет новое издание «Зимней дороги», в которой исправлены ошибки: «Хотя ошибок там не так много, а много дополнений. Мне постоянно приходят письма от потомков со всех уголков мира. И в этом новом издании будет 50 новых фотографий. Например, мне прислали фотографии, связанные с процессом над Пепеляевым. На одной из них — пленные пепеляевцы, и они, как французы в двенадцатом году под Москвой, — изможденные, но зато какие у них лица…»
Неожиданно Леонид Юзефович представил одного из своих персонажей — Константина Бурмистрова, которому и предоставил слово: «Тема Гражданской войны и эмиграции — невыученный урок нашей истории. За 30 лет произошло огромное прибавление знаний, но личного и осознанного изменения отношения не произошло. А чтобы это возникло, нужно устанавливать связи, и книги, как у Леонида Абрамовича, этому способствуют. В той войне не было победителей, и сторон было не две, а столько, сколько сознательно действующих людей, и между ними располагались фронты. И это становится личной биографией тебя, когда ты этим занимаешься. К тому же у нас еще сильны стереотипы, что это была борьба белых и красных, но на самом деле было все намного сложней. В армии Колчака белых офицеров было не так много, больше всего было крестьян и рабочих-разночинцев. И в этом плане мне ближе белые, которые поняли тщетность борьбы, но не отступились».
«Как говорил один французский писатель: «Историки подобны глубоководным рыбам: они освещают, но не видят».
Вот историков много, но знатоков мало,
и Костя — знаток, у него тактильное ощущение прошлого, а это дано не многим», – заметил Леонид Юзефович.
На вопрос, будет ли писатель продолжать цикл рассказов, отражать те события и истории, которые ему становятся известны при общении с разными людьми, он ответил: «Это зависит от того, какие истории мне расскажут. Есть у меня один сюжет, но если я вам сейчас его расскажу, я его уже не напишу».
«Вы говорите, что не пишете исторических романов. Видимо, имеете в виду художественных исторических романов. А как вы к ним относитесь? И почему современные писатели все больше обращаются к теме прошлого, а не пишут о современности? Например, как «Июнь» Быкова или «Лавр» Водолазкина».
— Дело в том, что травма русского XX века не изжита. Нам нужно объяснить, какой смысл был во всех этих страданиях нашего народа, и пока смысл не будет найден, рана не затянется. Поиски этого смысла — это и есть главная причина того, что писатели обращаются к прошлому. Но тут надо понимать, что исторический роман — это за пределами памяти трех поколений.
Ваши бабушка и дедушка — это не история, история начинается дальше.
Для вас Вторая мировая война — не история, потому что наверняка вы знаете хотя бы одного человека, который ее помнит. «Война и мир» для Толстого не исторический роман, это происходило за 50 лет до того, как он этот роман написал, какая ж это история? Я не люблю исторические романы, потому что авторы кормят нас пережеванной пищей. Но есть квазиисторические романы — они не претендуют на звание исторических и бывают замечательными. Это никакая не история, но они дают нам представление о прошлом. Для того, чтобы узнать о времени Петра I, нужно читать источники и серьезные исторические труды, а не «Петра Первого» Алексея Толстого. Но мы все так устроены, и в нашем сознании Александр Невский стоит в образе актера Черкасова, но и Иван Грозный стоит в том же самом образе актера Черкасова, потому что он играл и того и другого.
«А вы пришли к какому-нибудь выводу относительно маяка в вашей новой книге? Какая версия использования маяка более правдивая?»
— Нет, не пришел. Настоящий историк оставляет веер возможностей. Это большее, что мы можем сделать.
«Как вы разделяете в себе грань между историком и писателем?»
— Я не хочу быть ничьим. Я сам по себе. В обществе писателей я — историк, в обществе историков я — писатель. А внутри все уже так перемешалось, что и не разберешь.
Напоследок Леонид Юзефович прочитал свое стихотворение о героях «Зимней дороги».
