Текст и коллаж: ГодЛитературы.РФ

Фото из семейных архивов

В премии «Большая книга» участвуют писатели разных возрастов и характеров. Они исповедуют разные эстетические принципы, придерживаются разных политических убеждений, проживают в разных местах и даже на разных континентах. Но у всех у них есть - кроме литературного таланта, разумеется, - и нечто общее: хранящиеся в семейных альбомах фотографии отцов, дедов, других ближайших родственников, принимавших участие в Великой Отечественной войне. И часто - не вернувшихся с нее. Точно такие же, как у всех граждан современной России.

Мы попросили "дебютантов Большой книги 2019" - то есть писателей, чьи произведения впервые попали в длинный список премии - поделиться этими фотографиями и рассказать истории, которые за ними стоят.

Веркин Иван Никифорович, Каменцев Михаил Васильевич

Эдуард Веркин

Оба моих деда участвовали в Великой Отечественной войне.

Мой дед Веркин Иван Никифорович был призван в 1939 году из Рязанской области.

Сохранилась одна фотография военной поры сержанта Веркина Ивана.

Сохранились выписки из наградных документов, опубликованных на сайте «Подвиг народа».

Мой дед Каменцев Михаил Васильевич был призван в 1941 году из Костромской области.

Не сохранилось ни одной его фотографии.

Веркин Иван закончил войну в 1945-м. Он был командиром пулеметного расчета.

Каменцев Михаил пропал без вести в 1942 году в боях на подступах к Сталинграду.

Нинель Васильевна Корибская

Анаит Григорян

Моя бабушка Нинель Васильевна Корибская (в девичестве Куфтырева) родилась 7 октября 1930 года в Ленинграде, и когда началась Великая Отечественная война, ей было всего 11 лет, а в 13 лет она была награждена медалью «За оборону Ленинграда». В своих дневниковых записях, которые впоследствии были опубликованы в ее книге «871 день», бабушка вспоминала: «22 июня 1941 года началась самая страшная и кровопролитная война. День был солнечный и очень теплый. Мамуля решила отправить меня и мою двоюродную сестру Дону к тете Наде, родной сестре моего отца, которая жила в Невской Дубровке. Она посадила нас на поезд, отправляющийся с Финляндского вокзала, а сама поехала на работу. Только мы с Доной расселись со своими кулями, как вдруг прерывается передача по радио (в общественных местах были установлены большие репродукторы) и объявляют, что будет выступать Молотов с обращением к народу. Он сказал, что сегодня, 22 июня, в 4 часа утра, фашисты напали, не объявив войну, на нашу страну и бомбили города Киев, Минск и Одессу. Так я узнала о войне. Когда мы приехали к тете Наде, то увидели, что она плачет. Я же, будучи девчонкой (мне тогда было 10 лет и 8 месяцев), ничего не понимала. Война была где-то далеко, и мне хотелось бегать и играть. Помню, что вокруг был белый чистый песок, а когда в небе кружился самолет, думаю, немецкий, то мы, дети, махали ему руками. Так прошла неделя, и в памяти до сих пор остались песок и в небе самолет».

Бабушка много рассказывала мне и моим двоюродным сестрам Леночке и Анечке про дни блокады, в основном это были страшные рассказы, и бабушка всегда, рассказывая, плакала, поэтому мы старались сами ее никогда не расспрашивать. Она рассказывала, как вместе с другими детьми тушила зажигательные бомбы, пробивавшие крышу и падавшие на чердак их дома, как вязала маскировочные сети, как бомбили Бадаевские склады, как лежали раненые в лужах крови, а по ночам дыхание оседало инеем на одеяле и как вместе с мамой, моей прабабушкой, они тащили на санках умершую их соседку, тетю Полю, к церкви, и как бедная тетя Поля падала с этих санок, а они ее поднимали и снова тащили. Но больше всего почему-то запомнился рассказ, как вместе со своей тетей Лилей бабушка пошла за кашей в столовую Технологического института, и ее сосед по коммунальной квартире Оскар Петрович Метц тоже попросил «купить ему кашки». Как только бабушка и тетя Лиля вышли из здания института, начался обстрел. Они прижались к стене, на них посыпалась кирпичная крошка, и тетя Лиля сказала: «Нас могут убить, давай съедим кашку Оскара Петровича, а потом ему скажем, что бидончик немцы разбомбили». От Оскара Петровича им, конечно, потом страшно досталось, он им это «бидончик разбомбили» до самой своей смерти припоминал. А еще запомнилось, как бабушка при свете коптилки читала «Овода» Этель Войнич; потом она часто нам цитировала из него, «живу ли я, умру ли я - я мошка все ж счастливая…», и всегда у нее при этом на глаза наворачивались слезы.

После войны бабушка окончила Первую акушерскую школу, затем биологический факультет Ленинградского университета и всю оставшуюся жизнь проработала в Военно-медицинской академии имени С. М. Кирова. Умерла она 14 октября 2011 года в Санкт-Петербурге и похоронена на Смоленском кладбище недалеко от моего нынешнего дома.