#ПисательДома

Текст и коллаж: ГодЛитературы.РФ

1. В Москве и по всей стране вводятся все более строгие карантинные меры, чтобы предотвратить распространение сами-знаете-чего. И хотя без шашлыков на минувших выходных не обошлось, нас радует, что большая часть наших сограждан - люди сознательные и умеют проводить досуг не только на природе, но и дома. Ведь, как писал классик,

"Ничего не может быть приятнее, как жить в уединении, наслаждаться зрелищем природы и почитать иногда какую-нибудь книгу…"

А вот как в самоизоляции занимают себя писатели, решили выяснить "Редакция Елены Шубиной" и Государственный музей истории российской литературы имени В.И. Даля, а мы взялись им в этом помочь: все вместе мы запускаем акцию #писательдома.

Вы тоже можете выкладывать цитаты писателей, как современных, так и классиков, о домашнем досуге; отмечайте наши аккаунты в социальных сетях, а мы будем все это репостить. Давайте докажем всем, что дома можно не сидеть как в тюрьме, а полноценно жить!

Наглядно показываем читателям, как современные писатели проводят дома дни напролет — в параллели с тем, как этим же занимались классики русской литературы:

«В доме пусто. Я один. Рядом - море на сотни миль. За дюнами обширные болота и низкие леса...Никого нет около. Но стоит зажечь лампу, сесть к столу и начать писать о чем бы то ни было, как ощущение одиночества пропадает. Я не один. Из этой тесной комнаты я могу говорить с тысячами людей, со всем миром. Я могу им рассказывать всяческие истории, смешить их и печалить, вызывать раздумие и гнев, любовь и сострадание, вести их за руку, как поводырь, по жизни. Она создана здесь, в этих четырех стенах, но прорывается во вселенную».

(Константин Паустовский, из повести «Золотая роза»)

Писатель Андрей Аствацатуров:

В целом, сущностно, в моей жизни мало что изменилось. Я по-прежнему делаю ровно то, что я делал до карантина - читаю лекции и занимаюсь административной работой, связанной с документооборотом. Только теперь я работаю дома и для этого пришлось освоить новые для меня онлайновые платформы. Работы скорее прибавилось, но, с другой стороны, появились свободные часы, видимо, как раз те, которые я тратил на дорогу в университет. Я чуть больше провожу времени с детьми. Со старшим мы сейчас читаем «Хроники Нарнии», потихоньку, по две главы за день - ему очень нравится, чего я, откровенно говоря, не ожидал. Нашлось время и на научную работу, чего я тоже не ожидал. За время карантина я написал статью о Романе Сенчине, о некоторых неочевидных западных традициях в его малой прозе.

Если что-то рекомендовать в плане чтения, я бы выбрал тексты, которые требуют неспешного, вдумчивого знакомства - как раз сейчас многим из нас представилась возможность читать медленно, не экономя время. Из недавно опубликованной русской прозы я бы порекомендовал прочитать роман Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина». Это замечательная, сильно написанная социальная проза о нашем времени, о выборе, который может возникнуть перед каждым из нас, о нашей ответственности в сартровском понимании этого слова, о том, что обстоятельства при всей их тяжести вряд ли могут определить поведение человека. Я в своем недавнем романе «Не кормите и не трогайте пеликанов» утверждаю как будто бы ровно обратное, но так же, как и Шамиль, сохраняю убежденность в том, что человек все ж таки непроницаем для мира, странен и спонтанен. Именно этим эта книга мне близка. Еще я бы порекомендовал новый роман Михаила Елизарова «Земля». Это объемный плотный текст, как раз подходящий для того, чтобы читать медленно и вдумчиво, получая удовольствие не от сюжета, как с нами часто бывает, а от великолепной, сильной языковой игры. Из новинок зарубежной литературы я бы посоветовал прочитать роман турецкого писателя Ахмеда Хамди Танпынара «Покой» в блестящем переводе Аполлинарии Аврутиной. Это текст эстетский и одновременно эпический о возможной или невозможной внутренней гармонии человека. Возможно, познакомившись с «Покоем», наши читатели начнут лучше понимать Орхана Памука, считавшего Танпынара своим литературным учителем.

«Я здоров и счастлив в своем замкнутом кругу, когда же делаются учащающиеся попытки вытащить меня из этого одиночества, это всякий раз разочаровывающий удар для меня, настолько я в своей тиши забываю, до какой степени люди могут быть чужими и ненужными, всего лишившись, выродившись и обо всем позабыв».

(из письма Бориса Пастернака Варламу Шаламову, 1955 г.).