Интервью: Андрей Мягков
Фото: Илья Казаринов
«Год Литературы» продолжает публиковать интервью с лауреатами премии "Лицей", и вслед за Сергеем Кубриным мы нагрянули с вопросами к победителю минувшего сезона, 31-летнему Ринату Газизову, живущему в Санкт-Петербурге; Ринат одолел всех остальных претендентов со сборником не совсем реалистических рассказов «Отправление». В итоге молодой писатель с образованием инженера-геодезиста рассказал нам о примате фантастической литературы над обыкновенной — и еще много чего интересного.
Что чувствует победитель «Лицея»?
Ринат Газизов: Удивление и радость. Я не мог быть на вручении премии «Лицей» на Красной площади из-за ситуации с коронавирусом и своего рабочего графика. Шестого июня в полдень я вышел из цеха бумажного производства, сел в машину, включил ноутбук и вошел в онлайн-конференцию. Какое-то время я ждал и слушал; ведущий объявил лауреатов.
Умом понимал, что это — часть события, мое произведение выделили из группы участников. А в душе просто очень удивился. Вскоре стали звонить и поздравлять разные люди, я обрадовался.
Как вас занесло в литературу? Когда поняли, что хотите писать?
Ринат Газизов: В моей семье много читают. Классе в шестом я открыл Рэя Брэдбери и Роберта Шекли - их фантазию, парадоксы, неожиданные концовки историй. Пытался сочинять космические истории, как они. В восьмом классе увлекся Генри Лайоном Олди; меня поражало (и поражает до сих пор), как необычно они – этот дуэт харьковских авторов – работают со словом. Пытался подражать им.
Литература была одним из любимых предметов, а мой учитель в гимназии, Зеленцова Елена Дмитриевна, читала и критиковала мои первые тексты - даже когда я поступил и уехал в Петербург. Во время учебы в университете выходили мои рассказы: в альманахе Бориса Стругацкого «Полдень XXI век», в журнале «Химия и Жизнь».
Не знаю, как это объяснить, - «захотел»? «занесло»? - просто начал писать, и это определенно связано с моей семьей и моей гимназией в городе Инта.
А в геодезии как оказались? Не мешает одно другому - или наоборот?
Ринат Газизов: В выпускном классе понимал, что мне интересно сочинять какие-то вещи, но не представлял, как это связать с образованием. Учиться на филолога? На журналиста? В шестнадцать лет не особо знаешь, чем хочешь заниматься. Я просто поступил туда же, где учились мои родители, — в Петербургский Горный институт, — на ту же кафедру: маркшейдерского дела. Те же преподаватели, то же общежитие на Васильевском острове. Мои родители — горные инженеры, мои деды — шахтеры.
В каком-то смысле в сборнике «Отправление» я тоже отчасти освоил подземное пространство.
Практически не работал по специальности (два месяца на угольной шахте не в счет); после учебы сразу устроился в отдел высокоточных измерений в промышленности. Эта техническая работа порой мешает литературе - если затягивается.
Можете назвать кого-то из писателей своим ориентиром?
Ринат Газизов: Назвать, кто для меня ориентир и в чем именно, это непосильная задача. Могу сказать, что последние годы я читаю и перечитываю Донну Тартт, Яцека Дукая, Стивена Кинга и Кристофера Мура, в дорогу беру Рабле, Кафку, По, Бирса. Но это не значит, что Булгакова, Набокова и других наших наших великих я люблю меньше.
Если можно, немного подробнее: чем хороши, скажем, первые двое, Тартт и Дукай?
Ринат Газизов: Повествование Донны Тартт обволакивает, ты находишься глубоко внутри большой истории, где всё так по-настоящему. Несмотря на реализм, например, «Тайной истории», современных героев, на их преступление и наказание, на привычные элементы детектива или мистики, - получается отчасти непознаваемая вещь. Говорить о ней можно, но это немного бессмысленно.
Яцек Дукай создает фантастический мир: другое время, другой язык, другие технологии, другие боги - и парадоксальным образом он, как никто другой, объясняет, как работает мир наш. При этом, создавая вроде бы системную фантастику, у которой есть законы, ограничения, формулы, он умудряется выйти из системы - за счет языка и особенного мышления, так, как это было в романе «Иные песни».
Ощущаете непосредственное влияние кого-то из перечисленных?
Ринат Газизов: Наверно, на меня повлияли в основном те, кого я читал в подростковом возрасте.
Давайте немного порекламируем Веру Богданову - после победы вы сказали, что были уверены в ее победе. Почему?
Ринат Газизов: Я легко отношусь к своему сборнику, он по кусочкам легко и вырос.
Мне казалось, что крупная форма - серьезнее; Вера поработала больше во всех отношениях. Я читал к тому же киберпанк Богдановой и ее реалистическую прозу для толстых журналов, она многое здорово делает. И она все-таки писатель-фантаст, а это немного больше, чем просто писатель.
Немного больше?
Ринат Газизов: Фантаст имеет дело с большим количеством разного рода условностей. Отсюда - больше литературного пространства, больше ответственности и куда интереснее.
Но «Отправление», хоть там и много всего необычного происходит, все-таки не назовешь фантастикой. Эта более-менее реалистическая фактура - она вас ограничивала, или наоборот, давала свободу?
Ринат Газизов: Фактура давала опору: от привычного рассказы ведут к непривычному.
Вернемся немного к крупной форме: чем она серьезнее рассказов, если не брать в расчет объем?
Ринат Газизов: Крупная форма требует ежедневной работы, плана, материалов, а рассказ может и сам написаться.
Сами не пробовали податься в романисты?
Ринат Газизов: У меня было несколько заходов на роман, сырые вещи. Сейчас пробую еще.
И среди читателей, и среди писателей - вот и Майя Кучерская на церемонии об этом говорила - распространено мнение, что до романа-де нужно дорасти, а рассказы - это своего рода писательский черновик. Вы, получается, придерживаетесь того же мнения?
Ринат Газизов: Знаю немало романов современных русских авторов, похожих на писательские черновики. Знаю рассказы, где каждое предложение - год жизни. Так могли Рюноскэ Акутагава, Эдгар По, Амброз Бирс. Так что каждому свое.
Сергей Шаргунов назвал вашу прозу «сложной, утонченной, где-то экспериментаторской». Согласны с таким определением?
Ринат Газизов: Возможно, это верно относительно текстов других финалистов.
Скромно, но ваша проза действительно довольно затейливая. Специально работаете над стилем или органически получается?
Ринат Газизов: Надеюсь, стиль рожден идеей.
То есть текст у вас рождается именно из идеи? А сам текст - своего рода проводник этой идеи?
Ринат Газизов: Да, да.
Но зачем облекать идеи в художественную форму, если их можно просто и конкретно выразить в нескольких предложениях?
Ринат Газизов: Если бы я мог просто и конкретно выразить их, то, наверно, стал бы мудрецом.
Тогда возьмем шире: зачем вообще заниматься литературой?
Ринат Газизов: Перефразирую классика. Литература полезна, эффективна и естественна; литература доступна, питательна и придает стильный вид; литература — успокаивающая, безвредная и сексуальная.
О'кей, ну а зачем читать ваш сборник «Отправление»? Попробуйте убедить потенциального читателя в нескольких предложениях.
Ринат Газизов: Если вы хотите увидеть что-то дьявольски новенькое — в питерском парке и на почте, в паспортном штампе или буханке хлеба, — то вот мои рассказы. А еще у меня фээсбэшник клонирует Софи Лорен. Всегда думал, что коррупция нужна сильным мира сего не от любви к наживе и власти, а для реализации мечты - очень красивой и очень больной.
