Текст: Игорь Карнаухов, Пермь
«Мы» по одноименному роману Евгения Замятина в постановке и хореографии Егора Дружинина и Дмитрия Масленникова появились в репертуаре пермского «Театра-Театра». Классика антиутопии представлена в необычном жанре пластической драмы…
Хотя сам Дружинин предпочитает определение «физический театр», поскольку на сцене сосуществуют танцовщики и артисты драматического плана. В основном сюжет раскрывается средствами хореографии, однако звучат и фрагменты замятинского текста.
Проинтегралят сознание
Действие происходит в некоем будущем, где цивилизованное человечество объединено высокоразвитым Единым Государством (ЕГ), во главе которого стоит единолично правящий Благодетель (Алексей Каракулов), некие выборы проводятся на безальтернативной основе. У граждан нет имен, а есть номера, и живут они в домах с прозрачными стенами.
Есть и нецивилизованная часть человечества – Дикий мир, где обитают люди, не знающие высоких технологий; от столицы ЕГ он отделен всего одной стеной, но проход туда строго воспрещен. Дикари живут на природе в естественных условиях, однако в Едином Государстве есть индивиды, готовые поменяться с ними местами. Они называют себя «несогласные»… Из таких и I-330 (Вероника Гильмутдинова), которая выбрала себе в партнеры D-503 (Марат Мударисов). А он, между прочим, не обычный гражданин, а конструктор «Интеграла»; только у Замятина это космический корабль, а в спектакле это машина для удаления у человека способности к фантазии: потому что та, по мысли невидимых соправителей ЕГ, препятствует приведению людей к математически безошибочному счастью. И вот у D-503 возник шанс опробовать разработку первым на себе…
Постановщики с пиететом отнеслись к литературному первоисточнику, заявил Егор Дружинин.
– Единственная вольность, которую мы себе позволили, – это превратили «Интеграл» в машину для стирания фантазии, – сообщил режиссер.
Трамп ни при чем?..
«Мы живем в оруэлловском 1984 году. В Америке больше не существует свободы слова. Она умерла вместе с большими технологиями», – это вырвалось у Дональда Трампа-младшего, когда его отцу, на тот момент – действующему президенту США, заблокировали сначала твиттер, потом начали перекрывать и все соцсети и его сторонникам. А там, где начинают про Дж. Оруэлла, в одном ряду с ним сразу припоминают и «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли, и Замятина, хоть в меньшей степени; на излете советского времени три этих романа и издавались, бывало, под одной обложкой. А Дружинин (более всего известный стране до сих пор по «Приключениям Петрова и Васечкина») объявил о начале работы над «Мы» в Перми за неделю до штурма американского Капитолия и в январе приступил к репетициям. Тут, конечно, взоры впечатленной публики обратились на именитого хореографа в восхищении от такого попадания в повестку дня. Однако идейный вдохновитель эффектной премьеры уклонился от комплиментов по поводу прозорливости.
По словам Егора Владиславовича, идею «Мы» с художественным руководителем «Театра-Театра» Борисом Мильграмом обсуждали давно, еще до постановки в Перми «Монте-Кристо» по роману Дюма, «Карлика Носа» по сказке Гауфа, к которому мастер тоже приложил руку.
Правда, обсуждали почему-то ту же великую тройку антиутопий: Оруэлла, Хаксли и Замятина. И на Замятине, мол, остановили выбор потому, что у него, по мнению Дружинина…
– …Понятная, человеческая история: главный герой влюбляется, к несчастью своему, в бунтовщицу, да так, что страсть сводит его с ума, – рассуждает постановщик. – А социально-политическое устройство – лишь фон, на котором это происходит.
Но, кажется, не всё так уж бесхитростно.
Винтик с перчаткой
– Главный герой у Замятина – бунтарь поневоле, – продолжает Егор Владиславович. – Ему нравится быть винтиком в хорошо отлаженной машине ЕГ, о чем он пишет и в своих дневниках. А нам импонирует, что главному герою нравится там, где, может, не понравится современному зрителю. Дикий мир прекрасен, но там нужно выживать и противостоять первобытной стихии. Представьте, что мир по эту сторону стены победит в своем наступлении. Люди из ЕГ придут на ту сторону со своими знаниями и технологиями, которых нет у дикарей, соответственно, возникнет кастовая система. И мы же понимаем, кто станет верховодить, а кто – находиться в подчиненном положении. И всё пойдет по кругу… Главное – себя спросите: а как вы на его месте поступите? Найдете силы держаться своих принципов? Или согласитесь предать? Способны воздеть руку в красной перчатке и сказать: «Я» – в то время как миллион ревет: «Мы»?..
Музыка на дистанционке
Звуковая дорожка «Мы» – эклектика: смешение танцевальной, моментами жесткой электроники, IDM-направлений (intelligent dance music – англ. «умная танцевальная музыка»), глитча (от англ. «сбой». – Ред.) и оркестровой музыки. А в эпизоде «Праздник правосудия» на электронном фоне монументально зазвучал католический хорал, записанный в исполнении хора Kama cantabile.
Первоначально в композиторы планировался петербуржец Виталий Истомин, который написал музыку к «Поминальной молитве», «Весёлым похоронам» и другим инсценировкам из афиши «Театра-Театра». Но к замыслу Дружинина у него всё получалось не то. И тогда сочинить музыку срочно перепоручили Евгению Тейлору, уроженцу Новосибирска, ныне живущему в Новой Зеландии, который трудился дистанционно, и вплоть до премьеры никто из постановочной команды не видел его в лицо!
– А в итоге сложилось ощущение, что композитор сидел с нами на репетициях и писал, глядя на наших актеров! – не скрывают восторга постановщики.
