Текст: Андрей Васянин
Захар Прилепин и на «Красной площади» собрал рекордную аудиторию: амфитеатр Большой сцены был, с учётом антиковидных ограничений, забит, несмотря на не особо ослабевшее к 17.30 солнце. Писатель пришел на встречу с читателями обсудить телеэкранизацию его романа «Обитель» - встреча была приурочена к выходу нового издания романа в «Редакции Елены Шубиной». На сцене вместе с Захаром сидел гендиректор телеканала «Россия-1» и один из продюсеров «Обители» Антон Златопольский.
Разговор начался, конечно же, с кино – Златопольский рассказывал о бюджете и перспективах самоокупаемости сериала, автор книги вспоминал свое короткое участие в кастинге, выражал восхищение участвовавшими в сериале «людьми эпохи возрождения» актерами Юрием Кузнецовым и Владимиром Стекловым, делился взглядами на сотрудничество писателей и авторов кино.
Но слишком уж широк Прилепин – как к нему ни относись – чтоб говорить на встрече с сотнями людей только о чем-нибудь одном. Разговор быстро перешел на литературу, на особенности авторского, прилепинского подхода к его героям, его взглядах на общественные процессы – а потом речь зашла и о перспективах коалиции «Справедливая Россия – За правду», где Прилепин является сопредседателем, на будущих выборах. Слушали Захара внимательно, задавали вопросы, аплодировали ответам. Разговор шел час, больше стандартного времени, отведенного на фестивале для встреч авторов с читателями – но все равно прервался на полуслове.
Вот несколько отрывков из этого разговора.
Вы говорите, что любите советскую власть – и по вашему роману снят фильм о том, что эта власть с людьми делала. Нет ли тут противоречия?
- Есть! И путем всей своей жизни, всех текстов, в том числе и «Обителью» я это противоречие разрешаю, как и любое другое противоречие. Между мужчиной и женщиной, отцом и детьми, человеком и Богом – всюду страшные, мучительные противоречия. Между человеком и Россией, как таковой. Любим ли мы ее, любит ли она нас или рвет на части и ест без соли – это все история, которая не заканчивается никогда.
Сейчас я пришел к вам из XVII века, пишу о расколе – когда людей, не признавших правку книг, новый канон, просто отлучали от церкви. Это как сегодня для нас лишение гражданства, прописки, отключение от банковских счетов и так далее. Все что вы нажили – теперь не ваше. Так тогда романовская Русь поступала со своими гражданами. Но я люблю романовскую Русь, и Романовых считаю людьми неслучайными в истории России. Все это неразрешимо в целом, но надо проговаривать эту боль, страсть, муку. И дореволюционная, и советская Русь творила в отношении нас немыслимые злодеяния – но при этом даровала и великие, неслыханные победы. Значит, в этом было заложено нечто большее, чем то самое зло – иначе нам эти победы не были бы дарованы. Но то, что их даровали нам – для меня тоже, конечно, поразительно.
В последнее время вы много работаете в жанре биографий. Сидите в архивах?
- Дело не в архивах. Когда ты пишешь биографию, самое главное – выловить невылавлимое, неизъяснимое, непередающееся фактами. Найти к этому ключ. Да, Есенин был именно таким – алкоголиком, оставившим после себя кучу детей, многих из которых и не видел никогда, а еще были 13 уголовных дел, антисемитские выходки… Но при этом он был гений, поцелованный Господом в голову. И это неизъяснимое, загадочное ты должен вытащить и проговорить.
Ключ к есенинской биографии – в детстве. Мать, когда он был еще мальчиком, родила от другого, уехала в Рязань, отец был приказчиком в Москве, и какое-то время Сережа рос совсем брошенным. И это ощущение беспризорности одно из ключевых для Есенина. Его истории с женщинами – это длиною в жизнь поиск тепла.
Сейчас вы пишете историю жизни Шолохова. Будет ли там ответ на многих волнующий вопрос – Шолохов ли писал «Тихий Дон»?
- Я подробнейше, подетально прописываю и доказываю авторство Шолохова. Его семья жила в границах вешенского восстания 1919 года и двигалась вместе с казаками, отступая и наступая вместе с ними, как и семья Мелеховых. Кроме Шолохова этот роман могли бы написать только его отец или мать. Тут тоже есть ключ – биографию Шолохова надо писать параллельно событиям «Тихого Дона» и тогда все включается и раскладывается по местам.
Кто ваши любимые писатели – и есть ли среди них Эдуард Лимонов?
- Лимонов один из моих учителей, может быть, я даже напишу о нем когда-нибудь отдельный художественный текст. Это огромная часть моей жизни, я храню его поэтический архив, своего часа ждут сотни стихотворений. Я знаю о Лимонове даже то, что лучше б не знать. Но это не совсем моя генеалогия. Что же касается современной литературы, то это Александр Терехов, Михаил Тарковский, Михаил Гиголашвили, пишущий на уровне Алексея Иванова. Ну а Евгений Водолазкин – это безусловный будущий классик, и я рад, что мы живем во время, когда рядом творят такие писатели. Хорошо если нам выпадет прочесть современный «Тихий Дон» – это огромное читательское счастье, которого я вам всем желаю.
