САЙТ ГОДЛИТЕРАТУРЫ.РФ ФУНКЦИОНИРУЕТ ПРИ ФИНАНСОВОЙ ПОДДЕРЖКЕ МИНИСТЕРСТВА ЦИФРОВОГО РАЗВИТИЯ.

Книжки с выставки

Пять новых книг нон-фикшн, унесенных шеф-редактором «Года Литературы» с ярмарки Нон/Фикшн, и ещё одна не новая

Текст: Михаил Визель

Фото с сайтов издательств

По многолетней традиции книгочеи ходят на декабрьскую ярмарку Нон/Фикшн, чтобы запастись «консервированной пищей для ума» на долгие зимние вечера. Книжные обозреватели – не исключение. Только набирать приходится больше и начинать «вскрывать консервы» раньше. Для начала – просто попробовать.

Дэниел Левитин. «На музыке»

Пер. с англ. Анны Поповой

М.: Альпина нон-фикшн, 2022 – 433 с.

Название этой книги в оригинале еще более вычурно: “This is your brain on music”, то есть дословно «Это твои мозги на музыке». Что – на музыке? Автор и показывает – что. Причём с разных сторон. Дэнни начинал как рок-музыкант, потом, поняв, что ему больше нравится (и лучше получается) тихо колдовать за звукорежиссерским пультом, чем буйно оттягиваться в рок-н-ролльном стиле, сам стал профессиональным продюсером и, наконец, все еще пытаясь найти ответ на простой вопрос: «Почему же всё-таки музыка так торкает?!» – получил ученую степень по нейробиологии и долгие годы возглавлял научную лабораторию. Этот путь не то чтобы уникален для калифорнийского мальчика 1958 года рождения (к тому же из еврейской семьи), но мало кому удается пройти его, не перескакивая этапы. И вот теперь доктор Левитин раскладывает по полчкам, почему наши мозги так повернуты на музыке. Почему та музыка, которую мы впитали именно в отрочестве, до старости кажется нам лучшей, и почему на свадьбе друзей у нас начинает щипать в глазах не когда мы видим невесту в белом платье, а лишь когда грянет марш Мендельсона.

С этой книгой у меня связана личная история: в 2007-2008 годах, узнав о ее существовании, я пытался добиться того, чтобы она вышла по-русски. Тогда не вышло. Но вот она наконец вышла: всему свое время. В чем можно убедиться, прочитав из нее фрагмент.

Андрей Ганин. «Измена командармов»

М.: Пятый Рим, 2020 – 800 с.

Толстая книга видного историка, как понятно из названия и обложки, посвящена такой исторически неоднозначной и по-человечески неприятной теме, как бывшие царские офицеры, дважды круто поменявшие, так сказать, жизненные установки. Сначала поступив на службу в Красную армию (кто-то – по идейным соображениям, кто-то – желая хоть так защитить родину от немцев, а кто-то – просто чтобы не идти в сапожники и приказчики), а потом переметнувшись в армию Белую. Причём речь идет об офицерах высшего командного состава, заменить которых, особенно на начальном этапе формирования Красной армии, было просто некем. Что и породило уникальный советский институт «комиссаров» - невежественных вчерашних рабочих, задолго предвосхитивших политиков, «чующих сердцем». Имена Фёдора Махина, Бориса Богословского, Николая Всеволодова мало что говорят кому-то кроме узких специалистов. И, в общем, не факт, что они того заслуживают. Но запущенный «Пятый Римом» краудфандинг этой книги, наполненной подлинными документами и впервые публикуемыми фотографиями, оказался выполнен на 105%. Скоро будет сто лет с момента окончания Гражданской войны, а народ по-прежнему хочет знать. Кстати, мои лепта в этих 105% тоже имеется.

Андрей Десницкий. «Библия: что было “на самом деле”? Танах/Ветхий Завет»

М.: Альпина нон-фикшн, 2021 – 304 с.

Вопрос о том, в какой мере Библию надо понимать буквально, а в какой – иносказательно, стал беспокоить думающих людей раньше, чем за него перестали сжигать на кострах. И продолжает остро беспокоить. Вроде как понятно, что сотворение мира за семь дней и баржа, в которую смогли войти все представители животного мира – это миф, сказка. Понятно также, что цари Давид, Соломон, их родственники и потомки, ведшие ожесточённую клановую борьбу, их советники-пророки и жрецы – лица вполне возможные исторически. А как быть с Иаковом, который боролся с Богом? С Моисеем, получившим скрижали? Наконец, с самим праотцом Авраамом, заключившим Завет? Если мы признаем это всё просто мифами, то мировые так называемые авраамические религии повисают в воздухе. А если признаем, что так оно всё и было – то «научная картина мира» исчезает как роса. Автор-библеист пытается разобраться в этих опасных и спустя тысячи лет вопросах, причем, чтобы избежать риска быть неверно понятым, начинает издалека – с определений, что такое миф, что такое научное знание, чем вера отличается от науки. Даже вводит фигуры «Ревнителя» и «Скептика», которые яростно, но учтиво между собой препираются. Так что постановке «Древнего Израиля как научной проблемы» он подбирается только к четвертой главе, а всего их пять. Продолжение, очевидно, следует.

Жанна Андриевская. «Сила русского мата: бранные истории»

Ростов-на-Дону: Феникс, 2022 – 116 с.

Книга, необходимая и переводчику, и журналисту. Первому – чтобы знать, где какие слова употреблять, второму – какие не употреблять и чем заменять. Казалось бы, тему русской непечатной лексики давно закрыл затейник Плуцер-Сарно своим трёхтомным «Большим словарем мата», где каждому из слов на «х», на «п», и на «е» посвящено по толстому тому с бесчисленными примерами употребления в разных контекстах. Но, во-первых, третий том, похоже, так никогда и не был напечатан (слишком увлекшемуся акционизмом автору стало не до лексикологии), во-вторых, и двух вышедших томов давно нет в продаже. А главное – при всей своей претензии на академическую полноту словарь Плуцера все-таки однообразен и скучноват – его невозможно читать. А относительно небольшая книжка Андриевской – это именно занимательное и поучительное чтение, с экскурсами в самые разные области. Пусть и на такую несколько необычную тему.

Ф.Т. Маринетти. "Очарование Египта"

Пер. с итал. Ирины Ярославцевой

М: Издательство книжного магазина Циолковский, 2021 – 144 с.

Мало кто держит в голове, что «отец футуризма», итальянец из итальянцев, европеец из европейцев, Маринетти родился в египетской Александрии, в то время находившейся под британским протекторатом – или, проще говоря, оккупированной Великобританией. То есть на туземной территории, время в которой застыло. В чем Маринетти мог убедиться, вернувшись на родину уже в качестве журналиста в 1930 году и написав о своем вояже серию очерков для туринской Gazetta del Popolo, изданных позднее отдельной книгой – вот этой самой. Конечно, неистовому футуристу, устремлённому в будущее, чудно было окунуться снова в тягучий «пассатизм», как называет он непоколебимую приверженность к прошлому (passato) – но детские воспоминания берут верх над идеологией и он с восхищением описывает и застывшие артефакты древности, и бурлящую жизнь арабского Востока 1930 года – так не похожие на его собственные "африканские" футуристические фантазии в романе "Футурист Мафарка". А может быть, Филипп Фомич (Филиппо Томмазо) наконец понял, чтò имели в виду его русские как бы единомышленники в 1914 году в Петербурге, – Хлебников, Бурлюки и прочие, яростно доказывая ему, что истинный футуризм сливается с самой дремучей архаикой.



Ю.В. Ратомская, С. Трошина. «Главная улица Венеции. Большой канал в итальянских фотографиях конца XIX – начала XX века»

М.: Лингва-Ф, 2012 – 240 с.

Большой, выдержанный в строго-сдержанном стиле том является по сути каталогом одноимённой выставки в музее архитектуры им. Щусева. Но выставка давно прошла, а прекрасные фотографии остались. И на них мы видим Венецию 1860-1870 годов – едва-едва вернувшуюся из Австро-Венгрии в состав объединившейся Италии и еще не ставшую международным туристическим аттракционом. Aperol Spritz в местных барах уже наливают, его как раз занесли австрияки, но ни о «беллини», ни о «карпаччо» тут еще слыхом не слыхивали: эти звучные и легко запоминающиеся названия на самом деле придумали лишь после Второй мировой войны специально для богатых американцев, которые что-то такое слышали про историю искусств. Да что «беллини»: на Сан-Микеле нет могилы Дягилева с балетными туфлями, несчастный Густав фон Ашенбах еще не нашел на Лидо свою смерть, а главное, Венеция еще действительно остров, потому что железная дорога через лагуну еще не проложена, это сделают только при Муссолини. На фотографиях Большого канала это, разумеется, не видно – но как же можно изучать старинные фотографии без толики воображения.