Отдыхай, как Пушкин!

Текст: ГодЛитературы.РФ

Антон Меснянко — журналист, выпускник филфака МГУ и, можно сказать, сертифицированный гид по Крыму: проводит авторские экскурсии, пишет книги, путеводители и так далее. Так что когда Меснянко в самом начале своей новой книги заявляет: "Почти у каждого русского писателя и поэта была своя история отношений с Крымом", — нет ни единого повода ему не поверить. Тем более что доказательную базу автор собрал обширную: в издание уместились Крымские истории о 35 отечественных авторах, организованные в формате небольших увлекательных рассказов.

Отдельного упоминания заслуживает серия портретов «Русские писатели и поэты в Крыму», иллюстрирующая книгу. Выполнена она в технике линогравюры петербургским художником Павлом Пичугиным .

Антон Меснянко. Отдыхай, как Пушкин. Невероятные приключения русских писателей в Крыму / иллюстрации Павла Пичугина. — Севастополь : Альбатрос, 2022. — 364 с.

Леонид Андреев

1871–1919

В 1902 году приехал в Крым в свадебное путешествие с первой женой. Жил у Горького, познакомился с Чеховым. Лето 1904 года провёл на даче в Никите. В 1908 году женился второй раз — в Ялте. Спустя год побывал на Южном берегу Крыма вместе с семьёй.

Леонид Андреев вошёл в большую литературу на рубеже веков. Как и всякому начинающему автору, ему было жизненно необходимо вращаться в писательских кругах. В ту пору зимой центром литературной жизни был Петербург, летом — Крым. Логично, что сыгравший свадьбу писатель решил совместить приятное с полезным и провести медовый месяц на Крымском полуострове. Эта поездка, состоявшаяся летом 1902 года, оказалась очень удачной: Андреева представили Чехову, который похвалил и приободрил молодого писателя.

Спустя два года Андреева, отдыхавшего в окрестностях Ялты, пригласили выступить на литературном вечере в Севастополе. Он сел на пароход и поплыл. Если бы Леонид Николаевич был моряком, он бы, конечно, «пошёл», но так как он был обычным литератором, то ему было позволительно на пароходе «плыть».

Леонид Андреев. Иллюстрация Павла Пичугина

Выступление прошло успешно. Имя Андреева в тот год было на слуху, его рассказы и повести читались взахлёб, а потому столичную знаменитость ждал тёплый приём. На обратном пути в Ялту стоявшего на палубе писателя долго разглядывала какая-то дама. Наконец она решилась подойти и заговорить.

Попутчица осыпала Леонида Николаевича комплиментами, заявила, что она его давняя поклонница и что для неё большая честь познакомиться с таким выдающимся человеком. Андреева обескуражил такой напор, хотя ему было приятно, что его узнали: наверняка дама присутствовала на триумфальном вечере в Севастополе и теперь решила выразить автору своё восхищение.

Когда поток восторгов иссяк, женщина спросила Андреева, давно ли он из Новороссийска. Писателя этот вопрос немало удивил: он никогда не бывал в этом городе. Тут поклонница начала что-то подозревать.

— Так вы разве не дирижёр цыганского хора?

— Нет. Я писатель. Леонид Андреев.

— Ах, писа-атель…

Судя по выражению лица дамы, большего разочарования она в жизни не испытывала.

«На всём полуострове, где я ни бывал, основной запаховый тон — горьковато-душистый запах можжевельника, которым здесь топят печи. Потом — солёный, глубокий, влажный, широкий запах моря, а за ним тьма-тьмущая приватных запахов, как-то: сосны, пыли, всевозможных цветов. Иногда носу моему кажется, что здесь и камни пахнут».

Письмо Л. Н. Андреева — В. В. Вересаеву

Безмятежный крымский отдых в том же году то и дело нарушали отголоски Русско-японской войны, бушевавшей на другом конце империи. С фронта приходили тревожные новости. Газеты предрекали нашей армии скорое поражение. Мысли литераторов, проводивших лето в Крыму, были заняты исключительно войной.

Леонид Николаевич был человеком нервным и легко возбудимым. Вести о десятках тысяч загубленных жизней буквально сводили его с ума. Чего стоило одно только сообщение о сокрушительном поражении русских войск в сражении при Ляояне.

А тут ещё прямо на глазах у писателя случился трагический инцидент. Двое турок, работавших на андреевской даче (писатель жил в посёлке Никита, рядом с ботаническим садом), случайно устроили взрыв: высеченная инструментом искра угодила в резервуар с горючим. Один из рабочих получил смертельное ранение. Когда его проносили мимо, Андрееву прочно врезалось в память обезображенное лицо с застывшей кровавой улыбкой.

Череда роковых событий не прекращалась. Из немецкого Баденвайлера пришло известие о смерти Чехова. Некий знакомый Леонида Николаевича, впервые приехавший в Крым из Сибири, тронулся умом. Как объяснили врачи — от перемены климата. В доме писателя Сергея Петрова-Скитальца, отдыхавшего по соседству, от солнечного удара скончалась прислуга, молодая девушка. На мнительного Андреева, всю жизнь боявшегося внезапной смерти, всё это произвело крайне тягостное впечатление.

Писатель раньше срока вернулся в Москву в состоянии сильнейшего нервного истощения. Результатом пережитых потрясений стал написанный той же осенью рассказ «Красный смех» — леденящее душу произведение об ужасах войны. Следуя традиции, заложенной Львом Толстым, Андреев пришёл к однозначному выводу: война противоречит здравому смыслу. Люди, ослеплённые немотивированной яростью, скатываются в пучину безумия и уничтожают целый мир.

«Теперь я понял, что было во всех этих изуродованных, разорванных, странных телах. Это был красный смех. Он в небе, он в солнце, и скоро он разольётся по всей земле, этот красный смех!» — писал Андреев, оплакивая несчастного турецкого рабочего, Чехова, молодую служанку, русских и японских солдат и миллионы жертв всех будущих войн.

• Делай, как Андреев

■ Сыграй свадьбу в Крыму.

■ Убедись, что ты не цыганский барон.

■ Побывай в Никитском ботаническом саду.

Не повторяй его ошибок

■ Не принимай всё близко к сердцу

Андрей Вознесенский

1933–2010

Как и многие представители его поколения, «прописался» в Крыму в начале 1960-х. Приезжал на полуостров чуть ли не каждое лето, а то и по несколько раз в год. Писал стихи, путешествовал, проводил время с друзьями. Особенно любил Ялту с окрестностями и Коктебель.

С конца 1950-х годов новое поколение писателей, поэтов, музыкантов и актёров стало открывать для себя Крым. Ежегодные поездки на полуостров стали для них обязательным пунктом программы. Нетрудно догадаться почему. Ну, во-первых, потому что горы, море, солнце, вино и шашлык. Во-вторых — потому что для творческих людей Крым был оазисом относительной свободы.

Разумеется, Комитет госбезопасности был и здесь. Но на юге о его навязчивом присутствии как-то легко забывалось. Возможность хотя бы на пару недель вырваться из привычных декораций и перенестись в некое подобие Греции или Италии окрыляла и опьяняла. Именно поэтому в Крым так тянуло. Именно поэтому в поэтах и писателях возникала крымозависимость.

Одним из попавших в таврические сети был Андрей Вознесенский. Его первый поэтический сборник вышел в 1958 году, а уже через несколько лет его знала и цитировала наизусть вся страна.

Весной 1963 года Вознесенскому предложили провести вечер поэзии в Большом зале Московской консерватории. Для молодого автора это была неслыханная честь. Билеты были раскуплены в один миг, поэта ждал оглушительный успех. Находясь на седьмом небе от счастья, Вознесенский за несколько дней до выступления рванул в Крым — душа запросила.

Андрей Вознесенский. Иллюстрация Павла Пичугина

Полуостров принял поэта в ласковые объятия: Ялта, Массандра, Никита — эти места пробуждали в Андрее Андреевиче приятные воспоминания. Он наслаждался весенним Крымом, а тем временем его жене, Зое Богуславской, постоянно названивали из консерватории и спрашивали, когда же поэт явится на репетиции. Приходилось успокаивать администраторов и обещать, что Вознесенский прибудет в срок.

За два дня до выступления Богуславская получила от мужа телеграмму: «Милая, приехать не смогу. Цветёт миндаль». Нежный цвет распустившихся деревьев в тот момент для Вознесенского был важнее всего на свете. Назревал скандал: на концерт молодого поэта собирались прийти пианисты Святослав Рихтер и Генрих Нейгауз и другие представители музыкальной элиты, а у того в голове был один миндаль.

Ситуацию спасла Зоя Борисовна. Она позвонила мужу и произнесла единственную фразу: «Если ты не прилетишь, забудь моё имя». Он тут же всё бросил и прилетел. Концерт был спасён. А любоваться цветущим миндалём Вознесенский и Богуславская впоследствии ездили ещё не раз.

В 1986 году Вознесенский первым в Советском Союзе нарушил заговор молчания вокруг проблемы чёрных археологов. В Крыму ему показали одно из мест, где в годы войны нацисты расстреливали евреев, крымчаков и цыган. Оно находится у десятого километра автомобильной трассы Симферополь — Феодосия. В декабре 1941 года за несколько дней здесь были убиты и погребены от двенадцати до семнадцати тысяч человек. – 340 –

Андрея Андреевича поразило это чудовищное преступление, но ещё большим потрясением для него стали обнаруженные на месте расстрела свежевырытые колодцы. Вокруг валялись кости, осколки черепов, искорёженная обувь, клочки одежды. Какие-то недочеловеки разорили могильник в поисках золотых коронок и драгоценностей. Годом ранее одну группу таких копателей отдали под суд, но новых вандалов это не отпугнуло. Прежде всего потому, что в советских газетах и журналах об этом уголовном процессе не было сказано ни слова.

Жаловаться властям было бессмысленно. Очевидно, что крымская милиция и местный сельсовет знали о том, что происходит у них под самым носом, но ничего не предпринимали. О вандалах нельзя было говорить вслух, поэтому о том, чтобы поднять эту проблему в печати, не могло быть и речи.

Крымский поэт и правозащитник Александр Ткаченко, которому в руки попали материалы уголовного дела о копателях, захотел их опубликовать, но бдительные органы пригрозили ему жестокой расправой. Перестройка перестройкой, но некоторые темы оставались под строгим запретом даже в эпоху гласности.

Вознесенский понял, что докричаться до сограждан он может единственным доступным ему способом — при помощи поэзии. Он написал поэму «Ров», которая наотмашь бьёт не только по вандалам, но и по всеобщему безразличию, по тем самым равнодушным обывателям, с чьего молчаливого согласия совершается всё зло на земле.

Авторитет и популярность Андрея Андреевича позволили продавить публикацию поэмы на страницах «Юности». Только после того, как о чёрных археологах узнала вся страна — литературные журналы в ту пору издавались миллионными тиражами, — власти засуетились. Симферопольский расстрельный ров отметили бетонными столбиками, а рядом на месте скособоченного обелиска был открыт массивный монумент в память о жертвах нацизма.

Правда, надлежащей охраны мемориал так и не получил. На месте массовых расстрелов в наши дни по-прежнему находят новые раскопы. Души тех, кто лежит во рву, не могут найти покоя до сих пор.

Что Вознесенский написал о Крыме

■ Поэма «Ров» (1986).

■ Стихотворения «Баллада 41-го года» (1960), «Ялтинская криминалистическая лаборатория» (1968), «Скрымтымным» (1970), «Табуны одичания» (1976), «Ко мне юнец в мои метели…» (1999), «У моря».

Делай, как Вознесенский

■ Расскажи людям страшную правду о неприглядных страницах отечественной истории.

Не повторяй его ошибок

■ Помни о взятых на себя обязательствах — цветущий миндаль никуда не денется!