Язык мой – друг мой!
Михаил Визель, шеф-редактор "Года литературы" (диктовал)
Грустный юморист Станислав Ежи Лец заметил однажды кратко, но ёмко: "неграмотные диктуют".
По счастью, к Тотальному диктанту это не относится. Диктуют его люди вполне грамотные и понимающие меру ответственности за то, что они делают. Диктовать Тотальный диктант сложнее, чем писать его. Если ты что-то недослышишь, отвлечешься и неправильно запишешь, это будет только твоя ошибка. А если что-то неотчётливо произнесёшь, неправильно расставишь смысловые акценты, оговоришься в родовом или падежном окончании — пострадают все те тридцать-сорок человек, которые тебя внимательно слушают. А в моём случае ответственность усугублялась еще и тем, что дело происходило в доме Гоголя, который сам, как известно, блестяще читал вслух свои произведения.
Конечно, организаторы стараются максимально облегчить жизнь своим "диктаторам". Которым вообще-то в жизни диктаторствовать — во всех смыслах — совсем не свойственно. Каждая фраза в тексте написана трижды. Целиком, потом с логической разбивкой, потом снова целиком. Записаны и все служебные ремарки, вроде "читаю целиком", "записываем", "делаем красную строку". Но при этом они отнюдь не стараются облегчить жизнь самим пишущим. Текст изобилует сложными и редкими словами вроде "шрапнели" и сложно составленными фразами.
В этом году та третья часть, которую я, согласно московскому часовому поясу, должен был диктовать, вообще начинается фразой, в которой стоит тире. Что, на мой взгляд, приём запрещённый. Потому что тире — знак интонационный, и ещё не зная интонацию всего текста, поставить его правильно практически невозможно.
Но что там тире. Не первый раз диктуя, я не первый раз удивляюсь, что носители русского языка испытывают сложности при написании самых обычных слов, например, "объятый". Конечно, как обладатель московского акающего произношения, я произношу безударное "о" как "а", но в русском языке просто нет приставки "а"!
Впрочем, надо признать, что некоторые слова могут составить сложность и для профессионального филолога-практика, привыкшего работать с письменными текстами, как я. КрУжится или кружИтся? Словари дают оба варианта, но в некоторых словарях второй помечен как "дополнительный". Сомнения могла разрешить только сама автор текста, писательница Марина Степнова, которая перед началом диктовки на видео четко произнесла это слово с ударением на второй слог.
Практика показывает, что писатели составляют диктуемые учебные тексты на основании тех больших произведений, которые у них сейчас в работе. Так что, можно сказать, участники диктанта получили эксклюзивные трейлеры будущего романа Степновой, действие которого, как мы выяснили, происходит в Воронеже на рубеже 19 и 20 веков.
Впрочем, гораздо важнее другое. Писатели не просто пользователи, они — работники языка; они отвечают за то, чтобы язык оставался в рабочем состоянии и развивался. КрУжится или кружИтся - всего лишь маленький пример этой огромной повседневной работы. Родной язык надо знать и любить. А в этом году ещё и неожиданно защищать. И весёлая демократичная акция с нарочито грозным названием - прекрасный инструмент для этого.
Светлое чувство единения
Андрей Мягков, редактор "Года Литературы" (писал офлайн)
«Это очередь на Тотальный диктант?» – спрашивает пожилая женщина, подошедшая сразу за мной. Мы стоим в «предбаннике» МГПУ – Московского городского педагогического университета. Этот корпус университета в Малом Казенном также кличут Институтом иностранных языков, но сегодня здесь, вопреки названию, отправляют службу русскому.
В очереди самые разные люди – и моя пожилая соседка, которая по советской привычке переживает за свое место, и люди среднего возраста в строгих одеждах, и пестрые зумеры, одетые в недоступный теперь масс-маркет. На входе требуется предъявить паспорт и найтись в списках – отсюда и небольшая очередь, в которой как раз можно вполуха подслушать, какой масс-маркет теперь недоступен и что творится в государстве российском.
Пройдя паспортный контроль и следуя разбросанным через каждые пять метров указателям, нахожу актовый зал – хрестоматийный такой, но хороший, современный. Получаю планшет с бланком диктанта и опускаюсь в свободное кресло: добродушная девушка-волонтерка тут же подсказывает, что подлокотники хитрым образом раскладываются в небольшие столики. С благодарностью пользуюсь ее советом и заполняю «шапку», похожую на ту, какие заполняют на ЕГЭ: печатными буквами нужно попасть строго в отведенные для них клеточки, иначе компьютер не считает. В это время руководитель Тотального диктанта Ольга Ребковец и председатель Филологического совета проекта Владимир Пахомов разогревают публику с помощью онлайн-трансляции – беседуют о диктанте и делятся грамматическими лайфхаками.
Ну а в 14:00 в зал входит Алексей Агранович – актёр, режиссёр и худрук «Гоголь-центра»; именно он читает диктант в МГПУ. «В первый раз вижу такое количество грамотных людей сразу», – приветствует нас Алексей. «Ну, или хотя бы стремящихся к этому», – добавляет он, активируя в аудитории смех. Кажется, Аграновичу неуютно заполнять собой сцену – пока проговаривают организационные вопросы, он скромно стоит за кулисами. Пару раз выходит из-за них, понимает, что организационные вопросы проговорены не окончательно, и скрывается обратно; люди смеются. «Я в первый раз это делаю, читаю диктант, – подбадривает он нас, когда с вопросами наконец покончено. – Если будут ошибки – валите на меня». И начинает диктовать, строго следуя всем служебным ремаркам, о которых писал выше Михаил Визель. Доставшаяся нам третья часть диктанта оказывается не безумно сложной, но не без пары-тройки хитрых мест, в которых я до сих пор не уверен – их даже и не нагуглишь сходу, надо покопаться. Впрочем, моя работа связана с языком, так что я здесь в выигрышном положении – думаю, для тех, кому не приходится каждый день что-то читать и писать, это та еще проверка.
Где-то через полчаса, слетав в школьные годы и вернувшись обратно, выходишь из МГПУ с перемешанными чувствами. Во-первых, болит рука – столько я не писал, кажется, как раз со школы, все печатаю и печатаю. Во-вторых, искренне жаль проверяющих, которым придется расшифровывать мои иероглифы. А в-третьих, есть терпкое чувство единения с людьми в чем-то светлом и созидательном – очень бодрящее и нужное сегодня чувство.
Когда незачем жульничать
Людмила Прохорова, редактор "Года Литературы" (писала онлайн)
Тотальный диктант я писала второй раз в жизни и первый раз — онлайн. Всего организаторы предусмотрели четыре временных промежутка для такого формата (по одной из частей диктанта в каждый промежуток). Таким образом, можно было выбрать удобный временной слот и проверить свою грамотность, традиционно написав одну часть целого, или зарегистрироваться на все читки и «собрать всю историю», подключившись вначале в 8 утра по Москве, а закончив всё в 23:00. Я выбрала время 11:00. Мне достался второй отрывок под заглавием «Июль». Диктовал его актер новосибирского театра «Красный факел» Антон Войналович.
Ровно в заданное время по указанной при регистрации ссылке появились короткие и внятные инструкции с алгоритмом действий: как что включать, смотреть и заполнять. Внизу страницы находилось поле для ввода текста, сбоку от него — два небольших видео. На одном шла трансляция онлайн-марафона и там же, как я догадываюсь, можно было посмотреть приветственное слово автора диктанта Марины Степновой и полезные комментарии к части, которую предстояло писать. Но мне так не терпелось скорее перейти к делу, что я сразу включила другое видео. Там молодой «диктатор» Антон Войналович очень чётко всё вначале прочитал, а потом так же чётко продиктовал по предложениям и словосочетаниям.
Текст не показался мне каким-то особенно сложным, однако встретились в нём и не самые привычные для слуха и использования слова: «управил», «страда»... Много было моментов на употребление двоеточия и тире. Под конец обнаружилось предложение с самым неочевидным словосочетанием: нужно было написать название польки «Бабочка» (поисковик подсказывает, что автор этой музыки — Иоганн Штраус-сын), но непреодолимо хотелось вывести «полька-бабочка», что бы это ни значило. Думаю, подобные порывы возникли не только у меня, и такой гибрид танца и насекомого встретится в обзоре забавных ошибок от Евы Даласкиной.
В целом, писать онлайн мне понравилось. С одной стороны, нет такого яркого чувства единения с людьми и сопричастности к какому-то большому хорошему делу, о котором писал Андрей Мягков, но даже виртуальное написание диктанта всё равно бодрит. Единственное, в онлайне сложнее отследить какие-то глупые опечатки (ввести не те буквы на клавиатуре легче, от руки перепутать что-то местами практически невозможно), а кроме того приходится бороться с искушением «списать», т.е. подглядеть в интернете спорные места. Время на проверку не ограничено, никто не следит. Но тут надо понимать, что пишешь диктант не в школе ради оценки, а для себя. Чтобы проверить свои знания и получить удовольствие. А когда всё в радость, то и жульничать незачем.
