Текст: Стефания Данилова*
Свежее стихотворение – это всегда маленький праздник для автора. По первости поэт считает его, как новорожденное дитя, самым-самым. Но этот вау-эффект длится недолго, в особенности у тех, у кого все хорошо с самокритикой. Мало кто выдаёт сразу «на чистовик», процесс ювелирной работы над текстом может занимать несколько лет. Очень здорово, если у поэта есть коллега, благостно настроенный к его творчеству, умеющий указать на ошибки и провисающие места. Но что, если такой персоны нет, а ближайший семинар с разборами полётов ещё не скоро? «Год Литературы» спешит на помощь с памяткой для поэтов, чьи стихи не отлежались. Мы специально выдержали памятку в юмористическом ключе, чтобы не выглядеть суровыми критиками. А забавные названия позволят, мы надеемся, лучше запомнить типовые ошибки.
1. Правило Александра Меня или японской лапши
Ударения внутри строки весьма коварны: вопреки здравому смыслу у нашего поэта появляются «тèбя», «кòгда», «мèня» и другие странные персонажи. Помните, в школьных учебниках были проверочные слова? Мы предлагаем в таких случаях вспоминать протоиерея Александра Меня. Он вряд ли хотел попасть в ваше стихотворение. И строчка популярного менестреля Хелависы «ты ласкай меня», где даже пропевается с ударением на «е», с этим знанием кажется просто неприличным. А как вам строчка «В последний раз ты видишь с собой рядом»? Внимательные разглядят, что ритмически ударение в слове «собой» ставится на первый слог, в результате чего получается «сòбой». А «сòба» — это японская лапша. Можно исправить это с помощью перестановки слов: «В последний раз с собой ты видишь рядом», и японская лапша исчезнет. Во всяком случае с ушей читателя.
2. Правило масляного масла, или Бывает ли больше двух половин?
Перед нами тот же пример: «В последний раз с собой ты видишь рядом». Теперь ударение и ритм подружились. Однако строку по-прежнему подтачивает ошибка. Видеть рядом – априори значит «с собой» (контекст стихотворения был именно об этом). В этот же котел: «Когда две половинки одного мира…», потому что половинок не может быть сколько-нибудь, кроме как две. Лучше пропуск слога, чем масляное масло.
3. Правило Пня Искорёженного, или Немного о сдвигологии
Обратимся к истории. В 1922 году радикальный футурист Алексей Кручёных, автор легендарной строки «Дыр бул щыл» выпустил трактат «Сдвигология». В котором подробно разбирает возникающие двойные смыслы в поэтической речи и утверждает, что поэты – дети в технике речи. Не зря его трактат носит подзаголовок «обижальный и поучальный». Мы предлагаем изучить этот трактат в часы досуга и приведем более современные примеры, показав, что «детскость» в технике речи всё ещё жива и может встретиться у любого из нас. Попробуйте прочитать вслух простое сочетание «пень искорёженный»: вы с удивлением услышите, что наш пень превратился в, экхэм, кое-что другое. Кручёных называет такие вещи «сдвигами»: из двух изначальных слов складывается третье, автором не предусмотренное. В его примерах это: «могучему дан» - «могу – чемодан». Слово «чемодан» является сдвигом, «могу» - сломом, так как «могучему» ломается на две части в пользу «чемодана». Иногда этот ляп можно использовать как намеренную хохму и авторскую задумку. Так в своё время изысканно сразились Вера Инбер и другой писатель – литературный легендариум предлагает десятки вариантов, кем он был. Маршак, Катаев, Маяковский, Симонов, Сельвинский… но дело здесь не в личности автора. В ответ на строчку поэтессы из поэмы о Степане Разине «Ты шашкой оловянною взмахни не сгоряча, / Сруби лихую голову до самого плеча» оппонент посвятил Вере стихотворение: «Ах, у Инбер, ах, у Инбер / Что за глазки, что за лоб! / Все глядел бы, все глядел бы / Любовался на неё б!». Хорошо подумайте, хотите ли вы подобную строчку в репутации. И, если трансформации «пня» не пугают вас, дерзайте. Можно ещё «палочкой золу поворошить», а можно и нет. У автора данной статьи в одном из стихотворений была фраза: «а нищенка в переходе», вследствие чего читатели недоумевали, при чем здесь Геннадий Онищенко, коли речь о бабушке со старческим диагнозом. Замена «нищенки» на «беженку» помогла вылечиться строке и устранила крученыховский «сдвиг». Кто-то успокоит себя, вспомнив из самого Александра Сергеевича: «ядра – чистый изумруд», и прочитав многочисленные ироничные посты на эту тему в Сети. Хотя, что дозволено Юпитеру – не дозволено быку…
4. Правило стыков букв в словах
Это правило легко запомнить, так как оно демонстрируется в его названии: «букввсловах». «Вв» просто не читается, сглатывается, в результате чего получается «буксловах». Можно привести немало примеров из уже существующей лирики или придумать их, но сложнее всего диагностировать их в собственных творениях: сам поэт своей лирике – не терапевт. Кстати, это правило действует и для прозы: когда мы читаем текст, нередко озвучиваем его про себя, поэтому исправить эту досадную оплошность нам снова поможет чтение вслух. Даже если мы сами не планируем декламировать произведение со сцены, не факт, что этим не займётся кто-то другой. Если мы заменим изначальную строку на «стыки буковок в словах», вывих строки будет вправлен. Нужно, чтобы дорожная плитка ваших слов, по которой предстоит идти читателю, была положена ровно и логично, стык в стык, без проглатываний букв. Если слышится грамотно – значит, и написано грамотно.
5. Правило выуживания ужей
Бедная, несчастная усилительная частица! Как же ей не повезло с разнокалиберными поэтами, обильно заселяющими ландшафты своих стихов рептилиями. Согласно исследованиям Е.В. Урысона, сотрудника Института русского языка им. Виноградова, «уж» всё чаще выступает не как усеченная форма слова «уже», а как «особое разговорное словечко с почти неуловимой семантикой, некий наполнитель высказывания, придающий ему идиоматичную разговорную окраску». Если мы ставим перед собой задачу описать разговорную речь, например, деревенского жителя в нашем стихотворении, то «уж» будет греться под ласковым солнцем правильности происходящего. В остальных случаях «уж», не замеченный поэтом, будет превращаться в гадюку и больно жалить читателя в глаза. А мы этого не хотим, ведь правда?
6. Правило физики стихотворения
Предлагаем вашему вниманию замечательные строки весьма популярной поэтессы: «Разбуди меня воем птиц, / Тех, что стаями мчат на юг». Итак, речь о птице, которая воет. Странно, не правда ли? Обычно это делают волки. Открываем гугл, вбиваем строку. Понимаем, что речь идет о выпи. Всё бы хорошо, ведь такая птица действительно существует… но есть одно «но»: выпь не летает. Физически. И благодаря метафоре, которая здесь рассыпалась, ни она, ни строка, ни стихотворение в целом взлететь не могут. А вот пример посложнее из другого поэта:
- Новый Каин с новокаином,
- Что в сердечную мышцу вколот,
- Сгинет в пении соловьином,
- Погружая ожоги в холод.
Звучит эффектно, но давайте разберемся, что происходит в данном катрене. Лирическому герою вкололи новокаин в сердце, и он погибает. Но откуда взялись ожоги? Да и оригинальный Каин не был ничем обожжён. Вот если бы был Прометей, тогда, возможно, другое дело – всё-таки он принёс людям огонь, и метафорически можно было бы дотянуть. Однако написано так, как написано. Из-за этого читатель может сложить ошибочное мнение, что от новокаина бывают ожоги, если его вколоть.
7. Правило главное: «Иногда можно!»
Внимательный читатель, наверное, задумался, почему здесь до сих пор не было упомянуто о глагольной рифме, ведь всем обитателям поэтических пабликов известно из шуточно-оскорбительного двустишия, чтò мифические монголы проделывают с теми, кто рифмует на глаголы. Впрочем, еще Пушкин горячо оспаривал неполноценность глагольной рифмы:
- К чему? скажите; уж и так мы голы.
- Отныне в рифмы буду брать глаголы.
А С.Я. Маршак сто с лишним лет спустя в «Воспитании словом» утверждал, что «бывают случаи, когда простая глагольная рифма сильнее и уместнее самой причудливой, самой изысканной». И действительно: если умело вписать рифмующиеся слова в контекст, вроде «стереть» / «стареть», это может быть игрой слов-двойняшек, и придавать тексту определенный шарм. Конечно же, о «бежал-дрожал» и «жить-тужить» нужно забыть сразу и навсегда. Наши правила хотят подсказать вам, что даже из самых строгих бывают исключения. Подковал же умелец Левша аглицкую блоху, почему бы искусному поэту не подковать глагольную рифму так, чтобы это смотрелось «дороже» самой изысканной языковой игры? Вот, например, из Сергея Марковича Гандлевского:
- После смерти я выйду за город, который люблю
- И, подняв к небу морду, рога запрокинув на плечи
- Одержимый печалью, в осенний простор протрублю
- То, на что не хватило мне слов человеческой речи.
Здесь «люблю-протрублю» смотрится не дёшево, как в частушечном «люблю, трамвай тебе куплю». Лирический герой после смерти проходит свое расчеловечивание, деантропоморфизацию, дает проявиться в себе животным чертам: не лицо, а морда, откуда-то появились рога, и, возможно, даже хобот, которым он трубит, а может, устройство глотки, как у птицы, издающей подобные протяжные крики. Здесь это не смешно и не пошло. Но есть одна маленькая (а для кого-то большая) проблема: никто не Гандлевский. Однако есть и решение: никто – не вы. Вы можете сделать по-своему.
*Стефания Данилова — поэт и культуртрегер, автор 19 книг стихотворений и популярной группы ВКонтакте «Стефания Данилова пишет» (более 33 тысяч подписчиков), публикуется в журналах «Юность», «Дружба народов», «Аврора», «Дети Ра», «Зинзивер» и др. Спикер, эксперт и судья федеральных фестивалей и конкурсов. Лауреат премий «Северная звезда», «Пушкин и XXI век». Организатор фестиваля «Всемирный день поэзии».
