Текст: Игорь Карнаухов, Пермь
В то воскресенье дежурный 9-го отдела КГБ в Крыму Василий Кравец нес службу обычным порядком. Дел хватало. Министр внутренних дел СССР Борис Пуго, улетая в столицу, забыл в санатории две куртки… И просил отправить их в Москву с председателем Совета национальностей Верховного Совета Рафиком Нишановым.
Член Совета безопасности СССР Евгений Примаков собрался в гости из того же санатория в соседний дом отдыха. Дежурный заказал ему машину.
...Когда замигал красным сигнал радиостанции «Альтернатива», пребывавший на посту не поверил своим глазам. Авария на линии с резиденцией Президента СССР!.. Такого никогда не было!
Кравец немедля связался с дежурным 21-го отдела. «Разберемся», – был ответ. Но красный огонек не угас, а мигал всё отчаяннее. Кравец вновь связался с коллегой.
– Связь повредил горный оползень. Начаты работы по восстановлению, – ответствовал голос того.
Было 18 августа 1991 года, на часах – 16:32 по московскому времени.
…В этот самый момент в ворота «Объекта «Заря» (Форос) въехали пять «Волг»… Из первой машины вышли начальник службы охраны КГБ СССР Юрий Плеханов, генерал-майор госбезопасности Вячеслав Генералов и руководитель Кравеца – начальник 9-го отдела, из остальных авто – еще несколько крупных руководителей: два секретаря ЦК КПСС, главком Сухопутных войск, руководитель президентского аппарата, прибывшие из Москвы без предупреждения...
Так начинается это документальное повествование, предпринятое Валентином Степанковым, на момент описываемых событий – генеральным прокурором Российской Федерации, первым на этом посту, в его книге «ГКЧП: следствием установлено» (М.: «Аргументы недели»). Несколько ее экземпляров Валентин Георгиевич подарил землякам при своем очередном приезде в Пермь – Степанков родом из нашего города – и преподнес в фонд краевой библиотеки им. А. М. Горького.
Не путать с идеей
Вообще, за перо бывший генпрокурор взялся второй раз в жизни и то, чтобы осуществить новую редакцию труда, в первый раз вышедшего в свет тридцать лет назад.
Первая книга, основанная на материалах огромного – 140 томов – уголовного дела, поступившего в суд, но не увенчавшегося приговором, «Кремлевский заговор», вышла в 1992 году за двойным авторством – Степанкова и его заместителя Евгения Лисова. В 1993-м был выпущен второй тираж.
– Она разошлась в итоге большим количеством – 150 тысяч экземпляров, и сегодня это уже библиографическая редкость, – констатирует Валентин Георгиевич.
Текст второго издания отличается от первого.
– Однако мы сознательно ушли от политических оценок, – пояснил автор пермским читателям. – Те, кто прочтет, увидят, что в книге почти не отражается моего личного отношения к тому или иному лицу. Хотя я не один час провел в беседах с гэкачепистами в следственном изоляторе… За минувшие тридцать лет все участники событий и члены комитета написали свои мемуары. Но если они позволяли себе эмоциональные высказывания и стремление что-то отвергать, опровергать и так далее, то я был вынужден основываться строго на свидетельских показаниях, данных, почерпнутых от огромного числа лиц.
За три десятилетия история Государственного комитета по чрезвычайному положению обросла мифами. Вокруг его участников соткался теперь даже ореол мучеников. Но маститый юрист не согласен с приданием такого образа политическим самозванцам.
– Сегодня принято полагать, мол, они защищали идею, – рассуждал законник. – …Но если ты порядочный человек, ты пишешь заявление об отставке, кладешь его на стол Горбачёву и уходишь с гордо поднятой головой или с громко хлопнувшей дверью. А какая же это идея, если они, поняв, что проигрывают, толкаясь локтями, побежали к самолету, чтобы лететь к Горбачёву каяться?!
Суть дела, по Степанкову, достаточно проста. Имели ли право В. А. Крючков, Г. И. Янаев, В. С. Павлов и иже с ними фальсифицировать документ, объявлять главу государства недееспособным, изолировать его и отстранять от власти? Нет. Именно во всём этом заключался состав их преступления.
«Ядерный чемодан» и «золото партии»
Можно ли считать пребывание Горбачёва в Форосе изоляцией, не преувеличение ли это? Ведь, помимо прочего, сегодня популярно представление, будто на самом деле никто президента извне не изолировал, а это, мол, так хитрый Михаил Сергеевич три дня там отсиживался.
Для Степанкова нет вариантов в ответе на этот вопрос. Показательна история «ядерного караула» при президенте – офицеры, несшие службу при аппарате связи, обеспечивающем командование стратегическими ядерными силами, покинули Верховного Главнокомандующего вечером 19 августа на президентском же самолёте. Как сообщил позднее итальянским журналистам генерал армии Михаил Моисеев, на момент интервью уже отстраненный от должности начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, он отменил коды на пуск ракет сразу после отсоединения Фороса: «Миру ничего не угрожало...»
Автор касается гибели трех высокопоставленных руководителей, произошедшей в период с 22 по 26 августа: министра внутренних дел Бориса Пуго, советника президента СССР, прежнего главы Генштаба, маршала Советского Союза Сергея Ахромеева, управляющего делами ЦК КПСС Николая Кручины, – и приводит свидетельства, позволяющие читателю составить мнение, имела ли смерть каждого из них насильственный характер.
«В рамках дела ГКЧП мы не собирались проводить фундаментальную проверку расходования средств ЦК КПСС, – пишет хроникер событий. – Мы начали выделять следственные материалы в отдельное дело, которое журналисты окрестили «золотом партии». Но… проводить ревизию ради самой ревизии нам было не по силам. Посовещавшись, мы решили, что в случае необходимости уже в рамках этого расследования такую ревизию проведем. Но тогда нам просто было не до того. До момента трагической гибели Кручины у прокуратуры не имелось к нему каких-либо вопросов, он не значился в первом списке лиц, кого мы собирались допрашивать».
Не видели себя в будущем
Повествующий считает, что вполне проник в образ мыслей людей, принадлежавших к высшему руководству страны и решившихся на попытку перехватить власть.
– Страх оттого, что после подписания нового Союзного договора 20 августа 1991 года, этой попытки Горбачёва в складывавшейся ситуации собрать разбегавшиеся республики и хоть кого-то объединить, они лишались должностей, – считает Степанков. – Потому что в той формации, которая задумывалась, после введения новой конституции им места во власти не было. И они знали об этом...
Конечно, не ГКЧП стал непосредственной причиной распада СССР. Но августовский путч был последним толчком, который подтолкнул распад Союза и сделал его в конечном итоге необратимым.
Вспомним, даже референдум о сохранении общего государства 17 марта 1991 года проводился всего в девяти республиках из пятнадцати. То есть Молдавия, Грузия, Азербайджан и Прибалтика уже тогда не собирались состоять дальше в Союзе… А после событий 19–21 августа, в сентябре, в октябре, декабре и в других республиках те же люди, что в марте голосовали за Союз, высказывались уже за независимость своих республик, в том числе и в Украине.
Как сто сорок умножили на ноль
Прокурорские управились с расследованием за четыре с половиной месяца. После этого подследственные знакомились с материалами вдвое дольше…
– А мы были не вправе подгонять их, – отмечает Валентин Георгиевич. – Они пользовались этим, прекрасно понимая, что политическая обстановка меняется день ото дня. В отличие от экономической, которая после исчезновения Союза не улучшалась.
«Кончина СССР добавила козырей организаторам августовских событий, – свидетельствует автор в тексте. – Раз Советского Союза больше нет, то как российская прокуратура продолжает заниматься расследованием событий, происходивших на территории нескольких республик, провозгласивших себя теперь независимыми государствами?..»
В итоге с оглашением в суде обвинительного заключения дотянули до октября 1993 года. А тогда в центр Москвы снова въезжали танки – и в этот раз они уже палили по тому самому Белому дому, у которого за два года перед тем взбудораженные москвичи воздвигали баррикады. Так замкнулся круг.
– Нашей целью было рассмотрение дела в ходе гласного, публичного судебного процесса, – твердил Степанков. – Но... в итоге возобладала политика.
В феврале 1994 года новоизбранная Государственная дума РФ, пришедшая на смену Верховному Совету, провозгласила амнистию и для замешанных в заговоре ГКЧП, и для участников событий октября-1993.
Единственным, кто отказался от амнистии, а предстал перед судом согласно собственному намерению, был прежде замминистра обороны СССР, не входивший в ГКЧП непосредственно, генерал армии, ветеран Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза Валентин Варенников. И, между прочим, был на гласном судебном процессе оправдан.
Гигантская работа, к которой были привлечены следователи в том числе из регионов, окончилась ничем; разве что послужила основой для написания уже второй книги.
Тираж «ГКЧП: следствием установлено» на фоне былых объемов значительно скромнее – всего 1 тыс. экземпляров.
Кстати, соавторы у Валентина Степанкова и в этот раз были: как и тридцать лет назад, вместе с ним над книгой работали московские журналисты Янина и Павел Никитины.
СПРАВКА
Степанков Валентин Георгиевич (1951 г.р.). Доцент кафедры адвокатуры Московского государственного института международных отношений. Заслуженный юрист РФ. Кандидат юридических наук. Выпускник юридического факультета Пермского государственного университета им. А. М. Горького 1976 года. В 1977–1981 годах – прокурор города Губахи (Пермская область). В 1983–1987 годах – прокурор Перми. В 1987 году назначен заместителем начальника Главного следственного управления прокуратуры СССР. С 1988 по 1990 год – прокурор Хабаровского края. В 1991–1993 годах – генеральный прокурор РСФСР/РФ.
В августе 1991 года возбудил уголовное дело против членов ГКЧП, не дожидаясь решения прокуратуры Союза ССР. Вместе с тем разослал по регионам директиву о недопустимости репрессий по отношению к партийным работникам. 22 сентября 1993 года заявил о законности решения Конституционного суда РФ, признавшего неконституционным указ Президента Бориса Ельцина № 1400 о роспуске Верховного Совета. Отстранен от должности 5 октября, уволен из органов прокуратуры.
С 2004 по 2006 год – заместитель министра природных ресурсов РФ.
